Джоконда улыбается ворам - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 34

Приземистый, с выступающим животом (признак того, что он не чужд многим радостям жизни), короткой шеей и короткими кривыми ногами, спрятанными в черные панталоны, он смотрелся на редкость карикатурно в сравнении с утонченной Цецилией Галлерани. При разговоре с ней герцог смехотворно задирал голову, что лишь подчеркивало его физическую убогость. И у всякого, кто наблюдал за этой странной парой, невольно возникало ощущение, что Цецилия посматривала на герцога свысока.

До музыкантов доносился легкий девичий смех. Леонардо да Винчи увидел, как фаворитка, приостановившись, поцеловала Лодовико в щеку. Со стороны они выглядели вполне счастливой парой, вышедшей прогуляться по аллеям парка. А следом, отставая на пару десятков шагов, давая возможность влюбленным для приватной беседы, шествовали два рыцаря, вооруженных мечами.

На лице Луки застыла прелюбезнейшая улыбка. Теперь в нем не было ничего от того едкого юноши, каким тот был всего-то несколько минут назад. Несмотря на молодость, музыкант прекрасно усвоил правила двора. Согнувшись в почтительном и грациозном поклоне, – наверняка не одну сотню раз отрепетированном перед зеркалом, – он представлял собой превосходный образчик подобострастия, но стоило ему лишь разлепить губы, как Леонардо услышал:

– А я-то полагал, что свидание в гроте займет куда больше времени. Или любовный порыв нашего герцога сегодня невероятно короткий, или что-то у них там не заладилось.

Леонардо невольно усмехнулся: все-таки этот музыкант немыслимо дерзок. Герцог Лодовико Сфорца отправлял злопыхателей в тюрьму за куда менее злобные речи.

Склонившись, Леонардо невольно остановил взгляд на фиолетовых чулках герцога, на коленях которых отчетливо обозначились темные пятна грязи. Брови Леонардо недоуменно взмыли: «Неужели Сфорца стоял на коленях перед своей фавориткой? Весьма любопытная пара!»

– Как зовут сына Цецилии?

– Чезаре, – ответил Лука, продолжая премило улыбаться.

– Такая женщина может родить только ангела.

Герцог приблизился.

– Леонардо, почему же вы молчали, что вы столь несравненный музыкант? – с восхищением спросил герцог. – Вы просто околдовали всех моих гостей и весь мой двор своим искусством!

Лицо Сфорца светилось радостью от столь выгодного приобретения.

Леонардо перевел взгляд на Цецилию. Во дворце говорили, что Лодовико просто без ума от своей молодой фаворитки. И сейчас, когда Цецилия была вблизи, художник невольно согласился с тем, что от такой женщины легко потерять голову. Кроткое, с легкой улыбкой лицо так и просилось на холст. Ничто не свидетельствовало о том, что каких-то несколько минут назад она придавалась любовной страсти с мужчиной. Женщины с такими лицами всегда выглядят безгрешно и видятся воплощением добродетели.

Присмотревшись к Цецилии, Леонардо увидел, что кожа на шее под самой ямкой слегка побагровела – свидетельство недавнего возбуждения. Возможно, герцог вожделенно целовал эту ямку своими пухлыми губами.

– Иногда меня посещает вдохновение, – скромно согласился Леонардо, распрямляясь.

– Ха-ха! – заразительно рассмеялся герцог. – Чтобы так играть, нужно ежедневно заниматься музыкой несколько часов подряд. Признавайтесь, Леонардо, вы все свое свободное время посвящаете музыке?

– Не совсем… На свете есть и другие приятные вещи, ваша светлость, – сдержанно отметил Леонардо, и его взгляд вновь устремился на прекрасную фаворитку герцога.

– Лодовико, – неожиданно произнесла Цецилия, – это не единственный талант нашего гостя. Вчера вечером я не могла успокоить сына, а тут как раз проходил мимо господин Леонардо, он быстро нарисовал на листке бумаги лошадь и отдал ее нашему мальчику. И что ты думаешь? Чезаре тотчас перестал плакать.

– А этот рисунок у тебя с собой? – спросил герцог. – Наверняка он получился волшебным, если удалось успокоить такую плаксу, – в голосе Сфорца проскользнуло едва заметное раздражение.

– Теперь он у меня всегда с собой, – ласково прожурчала Цецилия. – Как только ребенок начинает капризничать, так я тотчас показываю ему рисунок господина Леонардо. – Сунув руку в складки платья, она извлекла из него сложенный вчетверо лист бумаги и, развернув его, протянула герцогу. – Пожалуйста, милый, взгляни.

Взяв рисунок, герцог тотчас сделался серьезным. Серебряным карандашом был нарисован конь, вставший на дыбы, у животного просматривался каждый мускул, как если бы с него сняли кожу; длинная грива застыла волной, будто бы ее растрепал сильный ветер.

– Вот это да-а! – невольно протянул пораженный Сфорца. – Признаюсь вам откровенно, вы удивили меня еще раз. Причем за последние несколько дней это уже второй раз. Прежде этого не удавалось никому. Оказывается, вы не только великолепный музыкант, но и весьма способный художник! – посмотрел он на Леонардо.

– Я просто старался, ваша светлость. Иногда у меня это получается, – сдержанно согласился мастер.

– А вы могли бы сваять конную статую? – неожиданно спросил герцог.

По тому, как напряглось лицо его светлости, Леонардо понял, что вопрос был не праздный.

– Разумеется, ваша светлость. Мне и прежде приходилось высекать скульптуры, в том числе и лошадей. А из какого материала вы хотели бы видеть конную статую?

– Из бронзы.

– Это очень благородный материал. Тут главное – соорудить должную форму для плавки…

– Вижу, что вы разбираетесь в этом деле, – перебил герцог. – Но статую я хотел бы сделать большую.

– Насколько большую, ваше сиятельство?

– Скажем, метров девять.

– Ага, немало… Прежде никто не выливал из бронзы таких высоких скульптур.

– Есть какая-то сложность? – заинтересовался герцог.

– Сложность заключается в том, что бронза в таком количестве будет остывать неравномерно, что может привести к искажению статуи.

– По-вашему, ничего нельзя придумать? – удивленно спросил герцог.

Глаза Леонардо вспыхнули от азарта:

– У меня есть идея, нужно сконструировать систему горнов, которая будет равномерно охлаждать металл.

– Мне бы хотелось, чтобы конь встал на дыбы. Это возможно?

– Технически эта идея выполнима. Важно лишь точно решить задачу по статике. Конная статуя будет с всадником?

– Разумеется.

– Позвольте спросить, а чью память вы хотите увековечить?

– Память своего героического отца, – с достоинством произнес герцог Лодовико.

– Конь, вставший на дыбы, со всадником – это чрезвычайно трудная задача. Я бы предложил вам остановиться на шагающей конной статуе.

– Хм… Вижу, что вы не только разбираетесь в литье бронзы, но еще и невероятно смелый человек. Не каждый человек осмелится возражать герцогу.

– Я не возражаю, ваша светлость, я всего лишь советую.

– Вам бы следовало родиться дипломатом. Кстати, а вы знаете анекдоты про художников?

– Нет, ваша светлость?

– У одного талантливого художника были очень некрасивые дети. И как-то однажды у него спросили, почему он рисует такие прекрасные картины, а дети у него получаются столь безобразные. И знаете что он ответил?

– Даже не догадываюсь, ваша светлость.

Анекдот был старый, но Леонардо предпочитал сделать вид, что слышит его впервые – зачем же омрачать настроение герцогу? Возможно, что он был прав, когда предположил в нем талант дипломата.

– Художник ответил, что картины он рисует днем, а детей делает ночью. Ха-ха-ха! – разразился герцог заразительным смехом.

Простодушное веселье Лодовико Сфорца выглядело невероятно подкупающим. Глядя на живот, мелко затрясшийся под платьем, Леонардо невольно улыбнулся, Цецилия лишь едва раздвинула тонкие красивые губы, – анекдот она слышала не впервые.

– Лодовико, ты смущаешь нашего гостя, – укорила женщина. – Пойдем во дворец. Ты обещал подарить Чезаре канарейку.

– Да, да, конечно, – спохватился герцог. – Нам пора идти. А вам, Леонардо, я поручаю изготовление конной статуи. Покажете мне потом эскизы, я бы хотел взглянуть на них.

– Для такой статуи потребуется несколько десятков тонн бронзы, – проговорил Леонардо вслед удаляющемуся герцогу.