Постой, любимая - Лэйтон Эдит - Страница 29

— Ублюдок! — выкрикнул Тремеллин с искаженным от ярости лицом.

— Возможно, — сказал Эймиас, поднимаясь. — Во всяком случае, я не могу доказать обратного. Послушайте, Тремеллин, я был не прав, умолчав о своем пребывании в тюрьме. Неужели вы думаете, что я этого не понимаю? Но вы никогда бы не заговорили со мной, если бы знали правду, не так ли? Я мог продолжать лгать, и вы бы ничего не узнали. Но я предпочел поступить честно. Я не хочу, чтобы между нами стояла ложь. Подумайте сами: неужели это такое страшное преступление — украсть кошелек? Я был голодным мальчишкой. Но таковы законы этой страны, хотя мы оба знаем, что отпрыск богатой семьи может совершить худшее деяние и остаться безнаказанным. Я заплатил за свой проступок многократно. И получил прощение от его величества.

Здесь на побережье полно мужчин, которые каждый день воруют вдесятеро больше, — сказал он теперь, обращаясь к Эмбер. То же самое он говорил, пытаясь объясниться с Тремеллином. — Они воруют, когда доставляют алкоголь, духи и прочее из Франции, не платя ни гроша в качестве налогов. Они занимались этим даже во время войны. А это большое преступление. И, тем не менее, им не только удается избежать тюрьмы, все охотно называют их друзьями — если не отцами и братьями. Я же поплатился за жалкий фунт, который украл случайно, и был сослан за это в ад.

— И что он сказал вам? — спросила Эмбер, затаив дыхание.

Эймиас горько улыбнулся.

— Я не решился бы это повторить.

— Боже! Ну и дела. — Эмбер встала, взяла кочергу и разворошила поленья в очаге. — Может, вам следует подождать, — сказала она. — Согласитесь, это слишком шокирующая история, чтобы переварить ее вот так сразу. Вам следовало рассказать нам все раньше.

Эймиас выгнул бровь.

— Вы действительно думаете, что, случись это на прошлой неделе, реакция была бы другой?

Эмбер покачала головой и отвела глаза.

— Вряд ли. — Она вздохнула. — О Боже. — Она потыкала кочергой в огонь, затем медленно заговорила, глядя на язычки пламени: — Мистер Тремеллин — справедливый человек. Просто он потрясен. Понимаете, он был уверен, что вы вращаетесь в высших кругах. — Она бросила на него короткий взгляд. — Мы все так думали. Никому и в голову не могло прийти, что у вас преступное прошлое. Но Грейси — хорошая и добрая девушка. Дайте ей время свыкнуться со всем этим. В его глазах блеснула ирония.

— Вы полагаете, что она настолько влюблена в меня, что мои признания разобьют ей сердце?

Эмбер вернула кочергу на место и покачала головой, избегая его взгляда.

— Нет, но это не значит, что она отказалась бы принять ваше предложение.

К ее удивлению, Эймиас рассмеялся.

— Вот именно, — сказал он, сделав основательный глоток бренди. — Господи, — выдохнул он, — наверное, я сошел с ума. Но я был так очарован здешними красотами и образом жизни, что совсем потерял голову… Послушайте, мисс Эмбер, мы с вами оба знаем, что я ухаживал за девушкой, которая была влюблена в меня ничуть не больше, чем я в нее. Так что ее чувства не пострадали. Конечно, я скрыл правду о себе, и это не делает мне чести. Я признаю свою вину и готов нести ответственность. Не стоит меня жалеть. Я заслужил все, что сказал Тремеллин. Кроме…

Он не стал заканчивать фразу. Нет смысла рассказывать Эмбер, что он не возражал против вспышки гнева Тремеллина, когда тот услышал о его каторжном прошлом. Эймиас ожидал чего-то в этом роде, но полагал, что по здравом размышлении Тремеллин поймет, что он не более чем жертва обстоятельств. Однако, к его изумлению, тот впал в еще большую ярость, узнав, что он безродный найденыш. «Мразь», «ничтожество», «отродье из лондонских канав» — вот только некоторые из оскорбительных эпитетов, которыми наградил Эймиаса разгневанный хозяин дома.

— Вы думаете, что у нас, сельских жителей, нет гордости? — поинтересовался он, наконец, высоко подняв голову. — Достоинства? Чести? Может, у меня нет титула, но я горжусь своим именем. Оно такое же древнее и уважаемое, как у любого пэра королевства. Мои предки основали эту деревню. Они рыбачили на море и возделывали землю, водили корабли и сражались в войнах. Мы плоть и кровь Англии. — Голос Тремеллина зазвучал спокойнее, но холоднее, а лицо приняло жесткое выражение. — Мы не какая-нибудь безродная шушера, как та публика, с которой вы привыкли якшаться. Мужчины в нашем роду всегда отвечали за свои поступки. Если Тремеллин награждал женщину ребенком — я не исключаю такой возможности, в конце концов, мы все люди, — уверяю вас, он давал ей свое имя. В нашей семье нет места отщепенцам, появившимся неведомо откуда.

— Неведомо откуда? — переспросил Эймиас. — Вы и Эмбер относите к этой категории?

Тремеллин бросил на него свирепый взгляд. — Конечно, нет! И я не позволю такому, как вы, даже приблизиться к ней. Она заслуживает лучшего. Не ее вина, что она оказалась на корабле, потерпевшем крушение. К тому же она возьмет имя своего мужа, и ее детям не придется стыдиться своего происхождения. Не знаю, зачем я трачу на вас время, Сент-Айвз, — если, конечно, это ваше настоящее имя. Полагаю, даже это под вопросом. Впрочем, мне все равно. Разговор окончен. Ни одна из моих дочерей никогда не выйдет замуж за незаконнорожденного. Само ваше присутствие здесь оскорбительно для них. — Тремеллин выдвинул ящик стола и извлек оттуда пистолет. — А теперь извольте оставить мой дом, пока я окончательно не вышел из себя. Хоть вы и моложе меня, не думаю, что вы одержите верх в рукопашной схватке. Впрочем, это не имеет значения. Я не намерен марать о вас руки. У меня есть пистолет, и я, не задумываясь, пущу его в ход, чтобы очистить свой дом от всякой скверны. Убирайтесь.

— В общем, — произнес Эймиас, тщательно подбирая слова, — он попросил меня уйти и больше не приходить. — Он протяжно выдохнул. — Каким же я был болваном! Итак, — он уперся ладонями в колени, вставая, — что вы думаете обо всем этом? Я имею в виду мое тюремное прошлое и сомнительное происхождение. Хотите, чтобы я ушел? Я готов. Просто мне хотелось попрощаться с вами и принести извинения лично, чтобы вы знали, что произошло на самом деле. Тремеллин так разозлился, что один Бог знает, что он вам расскажет.

— Он хороший человек, — сказала Эмбер. — Думаю, он расскажет все, как было. Но что вы имели в виду, когда сказали, что не были влюблены в девушку, за которой ухаживали? Разве вы не любите Грейс?

Эймиас улыбнулся, и сердце Эмбер дрогнуло. Его волосы высохли и приобрели свой обычный темно-золотистый оттенок, в голубых глазах светилась привычная ирония, рот расслабился и больше не напоминал жесткую линию. Но он по-прежнему был бледен и казался бесконечно усталым, что делало его еще более привлекательным в ее глазах.

— Ах, Эмбер, Эмбер, — произнес он с мягким укором. — Я обманул вас тем, что был не до конца честен. Но я попросил прощения и, учитывая, что мы скорее всего больше не увидимся, надеялся на ответную любезность. Прошу вас, будьте со мной так же честны хотя бы сейчас. Вы чертовски хорошо знаете, что, если бы я следовал велениям сердца, то никогда бы не стал добиваться Грейс.

Эмбер прикусила губу.

— Извините, — сказал Эймиас, склонив голову в коротком поклоне, — я хотел сказать… Впрочем, вы все отлично понимаете.

— О, — сказала она, — все нормально.

— Нет, — возразил он с горькой улыбкой, — не нормально. Не делайте мне поблажек только потому, что теперь вы знаете, из каких низов я вышел. Я давно научился разговаривать с женщинами, получившими приличное воспитание. Что же касается Грейс, я хотел жениться на ней, потому что она казалась доброй, кроткой и милой девушкой. Но главное, она происходила из дома Тремеллинов, со всеми его достоинствами. Вы не представляете себе, какую ценность это придавало ей в моих глазах. Я хотел иметь семью и друзей, славное имя и уважение, каким пользуется здесь Тремеллин. Он прав в одном: мы, безымянные создания, похожи на пиявок и вечно ищем, к чему бы прилепиться, чтобы черпать уверенность, необходимую нам для жизни.