Клад - Лэйтон Эдит - Страница 7

Он бы наверняка шлепнулся, если бы внимательно не следил за каждым ее движением. Однако, покачнувшись вперед и без опоры чуть не потеряв равновесие, Дэн не сумел удержаться от легкого стона.

— Ой, тебе больно! — воскликнула девушка, испугавшись того, что она натворила. Ведь этот человек — раненый, и она за него в ответе. Ханна от всей души проклинала собственную буйную фантазию и странные мысли. Дэн так пристально глядел на нее, и она решила, что он хочет подвинуться ближе. Но с чего она подумала, что он собирался ее поцеловать?! Бедняга наверняка сочтет ее сумасшедшей. Ханна быстро сняла импровизированную парту с колен Дэна и уложила его на подушки. — Может, маму позвать? — в волнении спросила она.

Он закрыл глаза, но не от боли, а от понимания собственной глупости. Излишняя прыткость вредила не столько выздоравливающему организму, сколько достижению поставленных целей. Но Дэн знал, как извлечь выгоду из неудачи. Ведь, по сути дела, он всю жизнь только этим и занимался.

— Не надо, — простонал он, — это всего лишь спазм. Вот тут, — он указал пальцем на грудь, слегка приоткрыв глаза, — уже прошло.

Но руки Ханны уже расстегивали его рубаху, а встревоженные глаза осматривали повязку. Бинты по-прежнему оставались белоснежными. Девушка встретилась глазами с Дэном и тут же смущенно отвела взор. Она не знала, куда ей деваться, и, стараясь только не встречаться больше с его взглядом, посмотрела на его щеку, на ухо… И застыла на месте, потому что заметила дырку в мочке. Кажется, ухо было проколото под серьгу. Если многие моряки были исколоты татуировками и все без исключения имели такую же загорелую, словно тиковое дерево, кожу, то украшения в ухе носили только пираты.

Дэн увидел, что теперь она боится не только его поцелуя, но и чего-то еще.

— Да, — быстро проговорил он. — Вижу, ты заметила. Это одна из их маленьких шуточек. Они сделали это однажды ночью, и мне некуда было деваться. Взяли раскаленную иглу и бутылку рома — ром был для них, не для меня, конечно, — и принялись за дело, сопровождая все это грубыми насмешками. Могу лишь надеяться, что со временем все зарастет. И так уж моя шкура достаточно потрепалась в переделках.

Дэн хмыкнул и, пожав плечами, повернулся на бок, чтобы еще раз взбить подушку. При этом расстегнутая рубашка словно нечаянно соскользнула с одного плеча, открыв взору Ханны часть его спины. Она ахнула. Именно на это он и рассчитывал, а дождавшись, повернулся к ней лицом и начал застегиваться, стараясь, чтобы у него как можно правдоподобнее дрожали пальцы.

— Прости, — пробормотал он. — Мне следовало избавить тебя от этого зрелища.

Девушка остановила его руки своими руками, которые дрожали не меньше.

— Это тоже пираты? — спросила она, с гневом взирая на множество длинных, белых, пересекающихся и переплетающихся шрамов, прорезавших гладкий загар.

— Не стоит об этом, — пожал плечом Дэн.

Действительно, об этом не стоило говорить ей. Ведь он заработал эти шрамы на службе у многих хозяев. Позднее он понял, что парень с головой на плечах никогда не станет скрывать от чужих глаз подобное богатство, если он живет на корабле, и ничье иное имя, кроме его собственного, не может защитить его от плети. Страшные рубцы не раз сослужили ему неплохую службу, помогая добиться намеченной цели. Вот и теперь они ему пригодились: Ханна совсем забыла о проколотом ухе, отвлекшись на израненную спину.

— Хватит на сегодня уроков, — сказала она дрогнувшим голосом.

Дэн согласно кивнул. Завтра у них еще будет время. И для того, чтобы она его поучила, и для того, чтобы он поучил ее. На другой день раненый изъявил желание выйти к обеду.

— Я уже устал быть для всех обузой, — настаивал он. — Просто ужасно, что я свалился вам на голову в таком виде. Но теперь я чувствую, что силы ко мне возвращаются. Не хочется валяться, пока вокруг меня все хлопочут. Трудно представить себе большее неудобство, чем гость, который не может даже есть со всеми за общим столом.

Хозяева сдались, поняв, что переубедить его невозможно.

Поднявшись у изголовья кровати, Дэн покачнулся, но все же ему удалось выпрямиться во весь свой высокий рост. На нем была одежда хозяина дома, и, хотя Джереми и сам был довольно высок, на широкой груди гостя рубашка натянулась, так что пуговицы едва не оторвались. Джереми про себя отметил, сколь крепок этот торс, пока еще и стянутый бинтами. Но потом он увидел, как напряглось лицо Дэна, кивнул и даже губу закусил, наблюдая, как медленно и неуклюже, явно превозмогая боль, гость неверными шагами двинулся вперед. Под напряженными взглядами всех членов семьи Дэн без приключений добрался до большой теплой кухни, где они ежедневно собирались за столом.

Он осторожно сел, взял салфетку и расстелил у себя на коленях. Огромная смуглая ручища дрожала, когда он поднимал ко рту ложку супа. Служанка так и замирала всякий раз, глядя на это. Ханна напряженно молчала. Рейчел и ее супруг украдкой обменялись взглядами, и даже их юный сын притих перед лицом такого мужества. Все украдкой наблюдали за Дэном, пока тот ел, не поднимая головы, и опасались, что он потеряет сознание и упадет лицом прямо в миску с супом.

Наконец Джереми поднялся со своего места во главе стола, но совсем не для того, чтобы предложить тост.

— Ну вот что, парень, ты будешь есть в постели, пока не научишься снова плясать джигу, — скомандовал он.

Гость выглядел подавленным, но не стал возражать и, опершись на руку хозяина, медленно отправился к себе в комнату.

Однако очутившись наедине с собой, за запертой дверью, Дэн мгновенно распрямил плечи. Блестя белозубой улыбкой, он действительно сделал парочку па у своей кровати. Правда, голова все-таки закружилась, и грудь заныла, так что когда вошла служанка с подносом еды, Дэн Силвер был уже достаточно бледен. Он смиренно принял поднос из ее рук, хотя при этом испытал чувство неподдельного восторга. Ведь он так привык за свою жизнь к боли, что научился попросту не обращать на нее внимания, если, конечно, она не лишала его сознания. А нынешняя боль была вполне терпимой.

В общем, все складывалось как надо. Ему требовалось только время и уединение. И еще полное доверие этих добрых людей, которые дали ему убежище.

— Не хочешь продиктовать мне письмо? — устало спросила Ханна через несколько дней, собирая книжки и карандаши после очередного урока. — О, я знаю, что ты делаешь успехи в учебе, — поспешно добавила она, — но у меня получится намного быстрее. Тем скорее можно будет отправить это письмо. Наверняка ведь есть кто-нибудь на свете, кому ты хотел бы сообщить, что с тобой все в порядке.

«Может и так, — подумал он, — но они тоже не умеют читать. А есть те, кто спал бы спокойнее, если бы узнал как раз противоположное». Но лучше всего, если ни друзья, ни враги не узнают, где он теперь и что с ним. Впрочем, вот этого уже незачем знать Ханне.

В ожидании его ответа девушка затаила дыхание. Она никогда не позволяла себе думать об этом, но теперь пришло время. Жене уж наверняка следовало сообщить, где находится исчезнувший супруг.

— Нет, — ответил Дэн, и она облегченно выдохнула, — сомневаюсь, что хоть кому-то есть до этого дело. Правду сказать, я так далеко уехал от дома, потому что у меня его вообще нет.

Это действительно было правдой. Он криво усмехнулся. Ведь он совсем не привык откровенничать с женщинами. Он вдруг понял, что вообще не может припомнить ни одного долгого разговора с женщиной… Разве что споры со шлюхами о цене. Но это прелестное создание было столь же приятно для глаз, сколь и для беседы. А так как он пока мог себе позволить лишь любоваться ее прелестями, то находил дополнительное удовольствие в разговоре с ней. Он решил, что тем интереснее будет все остальное.

— Моя семья — и родители, и братья — умерла от какой-то заразы, унесшей половину улицы, — продолжал Дэн. — Однокашники тоже умерли. Просто удивительно, что я так легко перенес лихорадку, ведь я был самым младшим и вечно бегал за всеми по пятам с неизменно сопливым носом. Они ужасно потешались над этим. Да, — добавил он более холодным тоном, — мое выздоровление было просто чудом… Это было настолько непостижимо, что никто потом не захотел взять меня к себе. Вот почему я впервые отправился в море. Капитан, которому нужно скорее набрать команду, бывает не слишком-то разборчив. И при этом его так же мало волнует как прошлое какого-то мальчишки, так и его будущее… — Сколько же тебе было лет? — не удержалась Ханна.