Подорожный страж (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич - Страница 1

Андрей Юрьевич Лукин Подорожный страж

Демоны-исполнители – 2

Андрей Юрьевич ЛукинПодорожный страж

Глава первая, в которой демону хорошо

Медовое снадобье тролля усыпило Стёпку лучше любого снотворного, быстро и надолго. Ему даже дома, в тёплой и удобной постели не всегда удавалось так хорошо выспаться. Колёса скрипели, повозка подпрыгивала на ухабах и колдобинах, солнце светило в упор, тени бежали по лицу… Стёпке это не мешало. Он спал глубоким, спокойным сном и ему ничего не снилось.

…Когда он открыл глаза, повозка уже стояла на месте. Вокруг было по-вечернему темно. Высоко над головой в фиолетовом небе робко перемигивались первые звёзды. Стёпка не сразу вспомнил, где он, что с ним и почему он лежит не на диване в своей комнате, а в совершенно чужом месте, на каких-то жёстких досках, на колючем сене, в одежде и обуви, укрытый тяжёлой шкурой с не очень приятным запахом… Ах да! Это же повозка пасечника! Это же всё на самом деле с ним приключилось, это был не сон! У него даже мурашки по спине побежали: ЭТО БЫЛ НЕ СОН!!! Он взаправду едет с гоблином в троллевой повозке выручать Ванеса из лап жестоких элль-фингов!

Вокруг угадывались тёмные громады высоченных елей. Пахло лесом и дымком от костра. Смакла забавно сопел, уткнувшись носом в свой мешок. Где-то совсем рядом кто-то негромко переговаривался, стреляли в костре сучья, мирно фыркали лошади. Было очень тепло и очень спокойно.

Стёпка долго лежал, глядя на звёзды и прислушиваясь к убаюкивающему шёпоту леса. Вставать ему не хотелось. Хорошо было валяться на душистом сене, вдыхать полной грудью свежий лесной воздух, ни о чём не думать и ни о чём не беспокоиться.

Над ним чуть заметно дрогнула еловая лапа, на лицо посыпались сухие иголки. Стёпка смахнул их, напряг зрение… Какой-то некрупный зверёк размером едва ли больше белки смотрел на него сверху, притаившись в густой хвое. В его зелёных глазах мерцали отблески костра. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, затем зверёк прикрыл глаза и беззвучно растворился во тьме, ушмыгнув наверх по стволу. Стёпка мог бы на что угодно поспорить, что разглядел на нём подпоясанный верёвкой кафтанчик и широкие шаровары. Так что не зверёк то был, а неведомый лесной житель. Леший, может быть, или кикимОр какой-нибудь.

Сухо хрустнула ветка под тяжёлым сапогом, и над Стёпкой склонилась огненно-рыжая голова пасечника.

— Разбудили мы тебя? — прогудел тролль. — Не подымайся, лежи, лежи. Поспешать теперь некуда. На вот, глотни ещё чуток, не помешает, поди, — он поднёс к лицу знакомую флягу.

Стёпка сел, с наслаждением сделал несколько глотков, улыбнулся, хотел поблагодарить… и опять провалился в тёплые объятия сна. А тролль накрыл его медвежьей шкурой и вернулся к костру.

* * *

Утром Стёпка проснулся, как ему показалось, раньше всех. Он высунул голову из-под шкуры, приподнялся над бортом повозки, посмотрел сонным взглядом по сторонам, ничего интересного не увидел, зябко поёжился и опять нырнул в уютное тепло — досыпать. Солнце ещё не взошло, тролли спят, можно с полным правом понежиться. Хорошо, если всё путешествие пройдёт вот так — спокойно, мирно и безопасно. Приключения — это, конечно, здорово, но очень уж утомительно и нервотрёпно. Только в книжках главным героям не сидится на месте и они с безголовым восторгом пускаются во всевозможные погони, поиски, смертельно опасные поединки и всякие битвы до полного уничтожения врага. А в настоящей жизни, между прочим, хочется просто лежать, пригревшись под тяжёлой медвежьей шкурой, и не забивать себе голову всякой-разной героической чепухой. Вот так — и ничуть ему за такие мысли не было стыдно, потому что он же всё-таки был не герой какой-нибудь без страха и заскока, а обыкновенный мальчишка, пусть даже и из другого измерения, пусть даже и почти демон.

Ему было так хорошо, что он опять задремал, правда, уже ненадолго. Когда он уговорил себя выбраться всё же из повозки, заспанные, отчаянно зевающие тролли вяло собирали разбросанные вокруг костра вещи. И Стёпка догадался, что минувшей ночью тролли славно отметили первый день путешествия. Неусвистайло ещё спал, лежал под своей повозкой большой грудой, вольно раскинув могучие руки и ноги.

Было прохладно, над землёй висел редкий туман, утренняя сырая свежесть неприятно пробиралась под рубашку, заставляя зябко ёжиться. Стёпка зевнул, потом огляделся — уже осмысленнее. Пять повозок, одна другой больше, стояли кругом посреди обширной поляны. Высоченные ели с замшелыми стволами тихо клонили к земле тяжёлые разлапистые ветви. Над деловито потрескивающим костерком висел на бревне большой закопченный котелок без крышки.

Молодой незнакомый гоблин с широким добродушным лицом протиснулся между повозок и, приветливо кивнув Стёпке, вылил в котелок воду из берестяного ведра. Стёпка понял, что где-то рядом есть ручей или родник, пролез под повозкой и побрёл по едва заметной тропинке. Никто его не окликнул, никто не посмотрел вслед: он был здесь сам по себе и мог поступать по собственному разумению. Мог даже просто забрать вещи и уйти, куда глаза глядят. И от этого на душе у него было чуточку тревожно и в груди что-то приятно холодело. Всё-таки быть взрослым и самостоятельным — это здорово!

По крутой каменистой тропинке он спустился на дно небольшой ложбины, где протекал — так и есть! — живой говорливый ручеёк. Стёпка присел на торчащий из земли корень, огляделся и невольно замер. Вокруг было тихо, сумрачно и очень таинственно. Лес словно застыл в ожидании; ели смыкались высоко над головой тяжёлым узорчатым куполом, сквозь который едва виднелось светлеющее небо. Вековые неохватные стволы, седые камни, туман над водой, холодный утренний воздух, в котором глохнут все звуки… И ни души вокруг, даже птицы примолкли. Так и кажется, что сейчас выйдет из чащобы древний-предревний колдун с магическим посохом или промелькнёт на белоснежном единороге гибкий зеленоглазый эльф… Или подкрадётся сзади заскорузлый онт… Стёпка даже оглянулся невольно, но никто к нему пока не подкрадывался.

С трудом стряхнув наваждение, он сполоснул в прозрачной ледяной воде руки и лицо, потом осторожно, чтобы не застудить зубы, напился из сложенных ладоней. Холодная вода слегка отдавала железом. Но всё равно было очень вкусно! А потом до него дошло, что он видит в ручье своё отражение. Его это обрадовало: выходит, не совсем он бесплотное создание. Вода — это вам не глупое колдовское зеркало, вода знает, кого отражать. После внимательного разглядывания он с радостью убедился, что лицо его ничуть не изменилось, зрачки не сделались вертикальными, рога на голове не выросли, и кожа цвет не поменяла. Так что даже если где-то в глубине души он и являлся взаправдашним демоном какого-то там периода, разглядеть в нём это демонство было довольно трудно, почти невозможно. Конечно, если ты не маг или не чародей.

Шлёп, шлёп, шлёп…

Сначала Стёпка решил, что ему послышалось. Но, подняв глаза, увидел, что нет, не послышалось. По ручью брёл, шумно расплёскивая воду, полуголый, скукоженный от холода мужичок с лохматой, давно не стриженной головой и торчащей во все стороны бородой зеленоватого цвета. «Утопленник!» — испугался сначала Стёпка, затем, присмотревшись, понял, что нет, живой, но весь синий, и кожа в зябких пупырышках, каких, вроде бы, у утопленников не бывает.

— Куды же я, а? Иде же ж обронил-то, а? — уныло бормотал мужичок себе под нос, придерживая одной рукой спадающие мокрые порты, а другой то и дело шаря по дну ручья. — Экая, братец ты мой раскисший, переболотина! — и снова: шлёп! шлёп! шлёп!

Он остановился напротив сидящего на корточках Степана, глянул на него ясным синим глазом, протяжно зевнул — Стёпке показалось, что у него во рту, за зубами, плеснула вода, — и спросил, легко и просто, как у давнишнего знакомца: