Летописный замок (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич - Страница 18

И тут вновь закукарекал петух. На этот раз точно — под лежанкой.

Стёпка свесил голову и увидел во мраке… нет, не петуха. Под лежанкой стоял маленький, вернее даже, малюсенький, человечек. Ростом чуть выше котёнка, весь кругленький, со смеющимся лицом, без бороды и усов, но с густыми белыми бровями. Одет он был в потрёпанный, насквозь пропылённый тулупчик, в столь же потрепанные штаны с большими кожаными заплатками на коленях и в тяжёлые стоптанные башмаки. На горделиво выпирающем животике красовался широкий ремень с позеленевшей зелёной пряжкой, а на голове — заляпанный паутиной забавный малахай с ушами разной длины. Можно было подумать, что этот гномик побывал в серьёзной потасовке или просто впал в крайнюю нужду. Но при всём при том, он, этот мужичок с ноготок, унынию не предавался и вид имел вполне бравый. А глазки его так и лучились едва сдерживаемым смехом. В крохотной руке гномик держал небольшую кирку с широким щербатым лезвием. Несмотря на слабое освещение Стёпка всё это очень хорошо разглядел.

— Ты кто? — спросил он, сползая с лежанки на пол, чтобы удобнее было разговаривать.

Человечек, не переставая улыбаться, сделал несколько шагов вперёд. Он был такой махонький, что мог свободно ходить под не слишком высокой лежанкой. Его можно было поставить на ладонь и даже без труда засунуть в карман. Это было удивительно, так же удивительно, как отвечай-зеркало или людоедский меч.

— Это ты меня разбудил? — спросил Стёпка, тоже невольно улыбаясь в ответ. — Ты гном, да?

Человечек сделал ещё шаг, ещё и, оказавшись рядом с левой рукой Степана, вдруг коротко размахнулся и ударил киркой по ногтю большого пальца.

Стёпка с воплем отпрянул:

— Ты что, сдурел?!

Он не ожидал ничего подобного. От резкой боли из глаз брызнули слёзы и подкатила мгновенная тошнота.

Человечек довольно захохотал неожиданно густым басом. Словно радовался меткому удару. Будь его кирка потяжелее, он без сомнения отрубил бы сустав напрочь. И это было совсем не смешно.

— Ах ты, гад!

Не помня себя от боли, Стёпка стянул с ноги притворяющуюся сапогом кроссовку и швырнул её в гнома. Тот ловко увернулся и сам в ответ запустил в Стёпку окаменевшей хлебной коркой, пролежавшей под лежанкой лет триста.

Стёпка разозлился не на шутку. Подлая и ничем не объяснимая выходка гнома его просто взбесила. Палец болел немилосердно, ушибленный ноготь чернел на глазах. Душа жаждала мести — и немедленно. Стёпка метнул в гнома вторую кроссовку и снова промазал. Маленький обидчик проворно отскочил, показал Стёпке язык и с удивительной для его роста силой отправил кроссовку обратно. И попал. Прямо в лоб каблуком.

Тут уж Стёпка забыл обо всём на свете. У него от ярости буквально потемнело в глазах. Отплатить проклятому гному! Поймать его, раздавить, накормить паутиной, поотшибать ему все пальцы его же киркой, а саму кирку зашвырнуть куда подальше!

По каморке летала обувь, лежанка сотрясалась от ударов, пыль стояла столбом. После каждого промаха Стёпка страшно ругался, после каждого попадания гном обидно хохотал. Безумная дуэль продолжалась долго, «рука бойцов метать устала», но Стёпке так ни разу и не удалось поразить врага. Гном как угорелый бегал на своих коротеньких ножках под лежанкой, успевая хохотать, кривляться, уворачиваться от Стёпкиных снарядов и метко — до обидного метко! — швыряться в ответ.

Сообразив наконец, что кроссовками гнома не подбить, Стёпка оглянулся в поисках более подходящего оружия. На глаза ему попался стоящий в углу лохматый веник с длинным черенком. То что надо! Он кинулся к венику с кровожадным воплем: пришёл миг расплаты!

Но гном, увидев веник в его руках, испуганно ойкнул и в мгновение ока ушмыгнул в какую-то потайную нору под лежанкой.

— Вот гадёныш! — Стёпка в бессильной ярости шмякнул веником по стене. — Вернись, трус! Вернись, кому говорю!

Противник позорно бежал с поля боя, и отмщение, увы, не состоялось. Хотелось преследовать его, хотелось пролезть вслед за ним в нору и веником его под зад, веником!.. Жаль, нора маловата!

Позднее, вспоминая «великое сражение великана с лилипутом», Стёпка со стыдом признавал, что «позволил себе потерять лицо», как говорят самураи. Со стороны, наверное, всё выглядело очень глупо. Носится по тесной каморке разъярённый пацан с перекошенным от ярости лицом и швыряет под лежанку всё, что под руку попадается. Да ещё и орёт при этом всякие нехорошие слова. Позор на все улусы! Совершенно недопустимое для настоящего демона поведение. Но уж очень его этот мелкий поганец разозлил. Особенно подлый удар киркой.

Вот полюбуйтесь — ноготь уже начал чернеть, и скоро, конечно, слезет, — чёрт бы побрал этого гнома! Хорошее настроение было безнадёжно испорчено. И это только начало — первый день, даже первое утро! А что же будет дальше? Как бы уже не палец, голову бы не оттяпали! И между прочим, запросто могут. Не понравится какому-нибудь вурдалаку то, твоя, скажем, причёска — и ага! Вжик мечом, или хвать кулаком, чтобы другим неповадно было. Доказывай потом, что ты демон!

Палец дёргало так, что отдавалось даже в голове. Когда боль сделалась невыносимой, Стёпка открыл деревянную баночку и осторожно погрузил страдающий палец в мазь. А вдруг поможет! Палец поболел ещё немного и успокоился. Мазь помогла и помогла очень хорошо. Наверное, тоже была чуть-чуть магической.

Он сидел встрёпанный, разгорячённый и пылал справедливым негодованием. Он вдруг понял, что всей душой ненавидит гномов. Если они все такие, как этот… кукарекальщик, то лучше бы с ними вовсе не встречаться.

Но куда же подевался Смакла?

Монеты Степка ссыпал в карман. Странно ему было осознавать, что могущественный чародей чувствует себя его должником. За что? За то, что Стёпку выдернуло сюда? Так это вовсе не неудобство, это настоящий подарок, неслыханная удача. Ведь ещё вчера Стёпка полжизни готов был отдать за такое перемещение. Чародей же извиняется перед ним, котомку вон даже прислал. Наверное, он хороший человек и добрый чародей. Во всех сказках бывают добрые волшебники… И злые, между прочим, тоже. Куда же без них? Без них не так увлекательно. Стёпка ещё раз пожалел, что не удалось ему прочитать книгу. Или взять её с собой сюда. Знал бы сейчас об этом мире намного больше. Хорошо ещё, что здесь говорят по-русски. Или, как уверял, Смакла, по-весски.

Прежде, чем уложить припасы обратно в котомку, он отломил немного хлеба, куснул сыр — невкусно и очень твёрдо! — сжевал горсть изюма и, помедлив, решительно отхлебнул из тёмной бутыли. В светлой, как выяснилось, был обычный брусничный морс без сахара. И пить его было неинтересно. А вот вино… Стёпка ещё ни разу не пил вина, только чуть-чуть шампанского на Новый год. Вино было сладковатое, пахло яблоками и самостоятельной взрослой жизнью. И оно ему понравилось. Не опьянеть бы! Вот хохма будет, если Смакла, вернувшись, обнаружит пьяного демона, храпящего на его лежанке.

Утолив слегка голод, Стёпка завязал, как сумел, котомку и затолкал её под лежанку. Однако, вспомнив о драчливом гноме, придумал подвесить котомку на удобно торчащий из стены бронзовый крюк — здесь она целее будет. Потом ещё раз привёл в порядок одежду, пригладил волосы — и отважно шагнул через порог. Непроизвольно сжался, готовый ко всякому, но — обошлось. Не жахнуло и не шмякнуло. Он оглянулся, помедлил, затем на всякий случай вернулся в каморку и ещё раз — уже осторожнее — перешагнул через порог, изо всех сил прислушиваясь, присматриваясь и… как бы правильнее сказать… причувствоваясь. И не заметил никаких магических изменений ни в себе, ни в окружающей обстановке. Кажется, всё нормально, опасности нет, можно смело отправляться навстречу неизвестности. И он отправился. Правда, для начала не в неизвестность, а немного поближе — по левую руку, за поворот коридора.

Глава шестая, в которой демон стреляет из камнемёта и встречается с призраком

Вода бежала по каменному жёлобу и срывалась вниз звонкой струёй. Стёпка хорошенько вымыл руки, потом, помедлив, плеснул холодной водой в лицо. У-ух! Ему понравилось и он повторил, смывая остатки сна. Полотенце, естественно, с собой прихватить не сообразил, побрёл мокрый назад и чуть не заблудился. Казалось бы, отошёл-то всего ничего — на три шага и два поворота, зато потом минут десять во все углы тыкался, пока нужную дверь под лестницей отыскал. Даже заподозрил, что на гоблинскую каморку заклятие какое-нибудь наложено от чужих глаз. Оказалось, что просто свернул не в то крыло и искал нужную дверь совсем в другом месте.