Реквием по пилоту - Лях Андрей Георгиевич - Страница 35

— Последнее. Сухого закона пока не объявляю, но пить бросай, скоро пойдут дела… Елена, будь здорова, привезем тебе конфет. Она ест конфеты?

— Ест, — признал Вертипорох.

— Нахалы, — беззлобно сказала Елена. — Слушайте, кончайте этот спиритизм, мне сегодня статью сдавать.

Из центрального стимфальского космопорта Рахмарз-Топ Кромвель сначала позвонил в службу Скифа, чтобы узнать, как идут дела у врагов и не ожидают ли их с Эрленом какие-нибудь сюрпризы в пути. Стимфальская дежурная сообщила, что пока у Пиредры голова занята другими неприятностями и никаких опасных передислокаций не обнаружено. Потом Кромвель набрал номер представительства и потребовал Реншоу. Тот незамедлительно явился на экране видеофона.

— Еще раз, Терра-Эттин, здравствуйте, — поприветствовал Дж. Дж. бородавчатоносого чиновника. — Через полтора часа я улетаю на Землю разговаривать с Бэклерхорстом, о чем и ставлю вас в известность.

— А… — Реншоу пожевал губами. — Мне сообщать о вашем приезде?

— Сообщите, — разрешил Кромвель.

— Ага, — пробормотал Реншоу. — Надеюсь… э-э-э… все сложится удачно.

По пути был также нанесен прощальный визит к «Грифу». Шейла оказалась на месте и сказала Эрликону «привет» как старому знакомому, отчего у него потеплело на душе. Кромвель же вообще чувствовал себя как дома.

— Вулканчик, на два пальца неразведенного. Вот пришли сказать тебе «до свидания». Улетаем на Землю. Если пройдет как надо, через два дня снова будем здесь, выйдем на этап, выиграем, и — у тебя тут телевизор висит — увидишь, когда вылезем из самолета, первое, что скажу, — самая красивая женщина в Стимфале — Шейла… как тебя дальше?

— Джексон.

— Да, Шейла Джексон из «Грифа».

— Не зарекайся, — посоветовала Шейла. — Дурная примета.

— Если зайдет Вертипорох, скажи: пить я ему запретил.

— Слушай, кто ты такой?

— А вот это, бог даст, скоро узнаешь. Лучше пожелай нам счастья.

— Желаю, — сказала Шейла.

Они сдали в багаж чемодан, в котором лежал Скифов шестизарядный «бульдог», завернутый в старую куртку пилота, прошли освидетельствование и через полчаса уже разместились в креслах салона. Приятели не пожалели денег на первый класс, и в высоком гофрированном коконе, окруженные целым складом полезных в дороге вещей, Эрлен с Кромвелем разместились вполне свободно, без всяких ухищрений со стороны маршала.

— Джон, что же это за феодал, откуда он?

— Обычный феодал, — ответил Кромвель, устраиваясь поперек Эрликона в позе римского патриция на пиру. — Ты слыхал что-нибудь про Тамерлана или Чингисхана? Вот примерно такой же, завоеватель. А откуда взялся — давай порассуждаем. Начав творить чудеса, наш затейник воскресил авантюриста, модельершу и бандита — Рамиреса, Хельгу и Звонаря. Нигде не сказано, что он этим ограничился. Почему бы ему вдобавок не воскресить заодно и феодала, да еще такого толкового?

— А ты его откуда знаешь?

— По Тратере. Есть такая планета, меня там сбили однажды. В мои времена там был десятый век и всего-то стоящих феодалов, что Глостер да Бэклерхорст. Ты не торопись, может, мы еще и ошиблись.

Но Эрлена томило другое.

— Послушай, Джон… Ну, Бэклерхорст, хорошо… А не будет ли это чересчур — вот так просто прийти в «Дассо»? В конце концов, у меня в контракте с «Хевли Хоукерс» есть гарантийный пункт… Можно позвонить…

Кромвель — умышленно или нет, кто его знает, — истолковал слова Эрликона по-своему:

— Что да, то да. Мало чести явиться в одной рубашке, как погорельцы. Впрочем, греха тут большого нет, все однажды начинают с нуля. Мне тут не нравится совсем другое: уж больно нас ведут да подставляют.

— Ну, так это Скиф ведет.

— Скиф, Скиф… Ну да, тебя он воспитывает. Но меня-то воспитывать несколько поздно… Я уже говорил, мне эта история не нравится, она похожа на какую-то дурацкую игру. А любая дурацкая игра что-то за собой скрывает. Возьми наш высший пилотаж. Считается, что это спорт. Но почему-то забыли, что все, что есть в пилотаже — до последнего поворота, — все было изобретено летчиками во время войны.

— Как это?

— А, тебе это в голову не приходило. Для чего ты делаешь «змейку», «глиссаду» или «сжатие», или как там это ни назови? Для того чтобы противник, который зашел тебе в хвост, проскочил вперед и ты мог в него стрелять. Для чего нужна «кобра»? Да чтобы неожиданно выйти из сферы поражения и успеть выстрелить самому, тем более если у тебя кассета с поворотником. «Плоский штопор» — — это же не для красоты придумано, это ты изображаешь, что убит, тебя закрутило, крышка, и, если он в это поверил, а ты тактично из «штопора» вышел, будет отменный сюрприз… «Лестница» — противозенитный маневр, и так далее. Кстати, раньше на стимфальских соревнованиях были еще и стрельбы, потом, конечно, убрали. Скиф тоже заставляет нас играть во что-то… Что-то. Он, хоть и жестяной, но разведчик, зря ничего делать не будет… Давай-ка закурим.

Друзья прибыли на Землю, в Эль-Хомру, ночью, а в девять утра уже прилетели в Бурже. Парижская осень немного обгоняла стимфальскую, здесь тоже наступил сентябрь, но сентябрь прохладный, степенный, без ветров и пекла; лето умирало в слабеющем тепле, тиши и не торопилось облачаться в багряный саван. Красные листья по Сене не плыли, а шли традиционные баржи и экскурсионные пароходики с прозрачными кабинами и красно-белыми тентами.

Штаб-квартира «Дассо» была построена в классической манере раннего Брейера: крохотный, тщательно отреставрированный особнячок в стиле Людовика XV, выступающий углом фасада на площадь против Центра Помпиду, был утоплен в современном гиганте стеклянно-силликоловой готики. Попасть к Бэклерхорсту оказалось на удивление просто — или это Реншоу успел составить протекцию? — пришли, сказали, позвонили, подождали семь минут, поднялись на лифте, секретарша кивнула, и пилоты вошли в дверь с ручкой в форме увитого листьями шара.

Кабинет по размерам в пять или в десять раз превосходил прозрачную клетушку стимфальского полномочного представителя. Стены были скрыты за резными панелями темного дерева, потолок трамплином поднимался в сторону высокого, в три с лишним человеческих роста, окна и переходил в него плавным изгибом. Боком к окну стоял многоярусный стол, и вот за этим столом и сидел первый вице-президент транснационального авиа— и ракетостроительного концерна «Дассо Бреге» Шелл Тервельс Бэклерхорст.

Нечасто за время последних приключений Эрликону приходилось видеть люд ей абсолютно нормальной внешности. На лице Бэклерхорста не было ни шрамов, ни чудовищных бородавок, ни безумных глаз, даже усов, которые были на фотографии в «Интеллидженсере», и тех не было. Вице-президент выглядел как обыкновенный мужчина лет сорока пяти, довольно красивый — красотой, правда, отнюдь не классической, но мужественной и приятной для глаза, темноволосый и коротко подстриженный. На нем были синий костюм, голубая рубашка и галстук в полоску с платиновой булавкой. Словом, перед Эрликоном сидел стандартный преуспевающий бизнесмен, ни в каком кошмарном сне его нельзя было представить жестоким средневековым завоевателем — уж скорее Реншоу походил на какого-нибудь хитрого и вероломного визиря.

Протянув руку в часах с серебряным браслетом, Бэклерхорст показал Эрлену на кресло перед столом и, когда тот сел, доброжелательно посмотрел на него, ожидая, что ему скажут. На пальце вице-президента пилот увидел обручальное кольцо и от этого почему-то окончательно пал духом. Ужас его подскочил до леденящих высот и лишил дара речи. «Ошибка, — прострелило в голове. — Горим».

Но Кромвель, как видно, считал иначе. Подойдя к столу и опершись на него, маршал без колебаний произнес:

— Здорово, феодал.

В отличие от Пиредры Бэклерхорст, удивляясь, поднимал сразу обе брови. Он взглянул сначала на то место, откуда раздался голос, потом на Эрликона и ничего не сказал.

— Сейчас все поймешь, — продолжал Кромвель. — Убери свет.

Помедлив мгновенье, Бэклерхорст опустил руку и нажал что-то внизу стола. Окно потемнело, в комнате наступил полумрак, и Дж. Дж. проявился полностью. Он был ясен, серьезен, свои длинные белые волосы заправил за уши, отчего сразу сделался похож на премудрую сказочную старуху. На сей раз на нем была такая же потертая летная куртка, как и у Эрлена, только с маршальскими погонами с гербами.