Осознание (СИ) - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 45

- Смотри. - Сказал я Насте, но она и так во все глаза смотрела на замерших на тротуаре детей.

- Может они потерялись? - предположила она.

Пожав вместо ответа плечами, я совсем сбросил скорость и Настя, выглядывая в окно, спросила у детей, когда машина замерла рядом с ними:

- Вы не потерялись случаем? И где все взрослые?

Недоверчиво посматривая то на Настю, то на меня один из мальчиков довольно неприветливо ответил:

- Как где? На работе. До восьми все работают…

- А мы домой бежим, чтобы к маминому приходу вернуться. - Сказала девочка глядя исключительно на Настю.

С умным видом, покивав, мы отъехали от бордюра и подкатили к перекрестку, на котором работал настоящий живой светофор и больше того - показывал нам красный цвет.

- Тёма. - Негромко, словно боясь, что ее кто-то услышит, позвала Настя. - Артём!

Я повернулся к ней и заметил, что с ее стороны на первом этаже здания у дороги сквозь витрину светился работающий телевизор. Надпись на витрине гласила: Кафе «У Саши», время работы с 10 00 до 05.00 (или до последнего посетителя).

- Прикольно. - сказал я усмехаясь. - Кафе. Заскочим перекусить?

- Ты не понял. У них нет комендантского часа! - сказала Настя, и я снова прочитал время работы кафе.

Загорелся зеленый свет, и я тронулся дальше. Зачем стояли, ждали - непонятно. Ни одной машины на улице я так и не увидел. Да что там машины, ни одного человека не увидел за исключением тех детей. Через три перекрестка так же оборудованных светофором я увидел впереди у обочины машину Василия дожидающуюся видно именно нас. Он тронулся и, не разгоняясь особо, покатил по улице. Включил поворотник и на следующем перекрестке не торопясь, свернул налево.

Теперь уже реже уделяя внимания странному чистенькому городу, я следил глазами только за машиной нашего полковника. А Настя разве что не извертелась вся, оглядывая окрестности.

Немного покружив по центру, мы остановились у невысокого здания и только тут впервые заметили даже не просто отдельных людей, но и скопления их и даже транспорт припаркованный у обочин. Мы сами тоже приткнулись к бордюрам и поспешили выбраться из машин.

Василий, оглядев улицу и людей, небольшими группами стоящих у входа в здание, повел нас к ним. Обратившись к кому-то и спросив, где найти коменданта, Василий долго выслушивал указания нескольких человек, как лучше найти коменданта в это время. Я, внимая вполуха, и в основном рассматривал собравшихся здесь людей. Среди них не было ни одного по форме глядящих.

Наконец что-то уяснив для себя, Василий повел нас в здание через массивные высокие двери. В холле перед лестницей идущей на второй этаж я впервые в этом городе увидел автоматчика глядящих. Да и тот казался каким-то затюканным и стоял, забившись к стенке у столика за которым сидели две девушки и выписывали какие-то документы стоящему перед ним мужчине.

- Привет. - Обратился к ним без очереди, не особо церемонясь, Василий. - Нам бы к коменданту.

Одна из девушек, оторвавшись от писанины, подняла голову и зажатой в кулачке ручкой указала на лестницу.

- Второй этаж…

- Я в курсе. - Кивнул Василий. - Пропуска надо к нему выписывать?

- Нет, не надо. Сегодня приемный день. - Сказала девушка, и только Василий двинулся по лестнице вверх, как она потеряла к нам всякий интерес и продолжила водить ручкой по каким-то бланкам.

Следом за Василием мы поднялись на второй этаж и без труда нашли двери с бронзовой табличкой на них «Комендант». Постучавшись, Василий сказал нам ждать его в коридоре, а сам вошел внутрь. Я успел рассмотреть за дверьми пустую приемную с мужчиной, сидящим за столом у окна и работающем на настоящем компьютере.

Настя тоже это увидела и тихонько спросила, уж не монитор ли она увидела перед мужчиной за столом. Мне оставалось только кивнуть.

Один из ребят, что составляли компанию Василию в дороге, не выдержал и тихо прошептал:

- Вот хоть режьте меня… Но они тут живут… - он не договорил так как не смог просто подобрать слова.

Настя словно понимая его без слов, только кивала. А второй парень озирался на пустой коридор и молча качал головой. Василий с недовольным лицом вышел в коридор и сказал нам:

- Охраняемой стоянки нам не будет. Сказал, если хотим, можем в казармы ехать и там просто во внутренних дворах оставаться. Транспорт в сопровождение он нам тоже не даст. Сказал что в окрестностях все тихо. Я ему пытался сказать, что несколько недель назад тут ехал и был обстрелян. Так он только плечами пожал и сказал, мол, бывает.

Если честно. Если совсем честно, то от слов Василия нам ни холодно, ни жарко не стало. Мы просто настолько ощущали странность места, что было не до планов на ночлег и прочего. Даже оба новобранца Василевых только покивали умно головами и осторожно предложили покататься по городу. Согласились на их предложение все. И не зря.

До половины десятого было еще светло, и мы на двух машинах колесили по медленно наполняющемуся жизнью городу. Освещенные в легких сумерках улицы, позволили бы и больше нам покататься, но очередная заправка горючим напомнила нам о необходимости экономить топливо. Да и выехали мы в настолько необычное место, что больше и двигаться никуда не хотелось.

Три года. Три долгих, холодных, пронизанных сыростью подвалов года, я даже не думал о таких вещах как парк аттракционов. Увидев же освещенное разноцветными огнями колесо обозрения, возвышающееся в уже потемневшим небе над парком впереди, мы не могли устоять. Соблазн был настолько велик, что даже мысли ни у кого не возникло, что пора бы на ночлег становиться.

Парк аттракционов оказался шумным и веселым местом. Глядя на массы улыбающегося, и не скучающего народа, я не понимал только одного, это у них каждый вечер праздник или просто мы так подгадали на какое-то местное мероприятие. Не зная, что и подумать мы жались к друг другу и такой вот странной группой, озираясь и недоверчиво разглядывая отдыхающих, шарахались по парку между работающих аттракционов.

Первой не выдержала Настя. Она встала у ограждения колеса обозрения и, глядя вверх, сказала мне:

- Если это не сон я хочу прокатиться. Я хочу просто поверить, что я не сплю.

Желание Насти было для меня сродни закону, и я отправился на поиски касс или чего-либо подобного. Меня нагнал Василий и спросил, что я вообще обо всем этом думаю. Стараясь подбирать слова, я сказал, оглядываясь поверх голов гуляющих людей:

- Я сам не знаю. Если бы не разрушенные здания, которые вон торчат… - я указал в темнеющее небо над парком, где высились зубья искалеченной высотки, - то я бы подумал, что война сюда не заглядывала.

Мы нашли с ним круглую довольно объемную будку с шатровой крышей, оказавшейся кассой и обратились в окошко, когда дошла наша очередь:

- На колесо обозрения пять билетов. Это сколько?

- Двести единиц. - Сказала барышня в окошке и я невольно присвистнул. Какие же здесь зарплаты, что такие цены на развлечения?

Я дал Василию восемьдесят единиц бумажками, а остальное он добавил сам. С пятью билетами мы вернулись к ждавшим нас, и повели их на посадку. Пока стояли в небольшой очереди, сзади нас встали молодой парень лет семнадцати с девушкой его ровесницей. Я невольно подслушал их разговор.

- Последний раз катаемся и домой. - Сказала девушка и парень угукнул в ответ. Словно не расслышав его возгласа, девушка попыталась объяснить: - Мы завтра на учебу опять проспим. Жила вопить будет…

- Не проспим. - Сказал парень и добавил: - Попрошу маму, чтобы позвонила и разбудила нас.

- Вот только не маму. - Жестко попросила девушка. - Она на меня и так смотрит, словно я тебе учиться не даю. Не надо маму…

- Ну, хорошо. - Сказал парень и добавил: - Пусть твои, тогда нас разбудят. Они на работу все равно к восьми, что им стоит позвонить?

В это время подошла наша очередь посадки и, как бы я не хотел послушать такой странный, такой забавный, такой невероятный разговор в нашем истерзанном мире мне пришлось залезать в кабинку и помогать забираться Насте. Василий и его глядящие забрались в следующую.