Осознание (СИ) - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 123

- Ты даже себе представить не можешь, сколько там погибло на Диком поле. Я когда недавно узнала, в шоке сутки была. Но отец знал это с самого начала.

- И он тебя послал туда?

- И не только меня. От министерства там не только я работаю. В каждой более менее перспективной группе есть специалист, который здраво может оценить деятельность всей группы в целом. Который не заинтересован в прикрытии ошибок группы и в сокрытии бесполезных растрат.

- То есть вы там вообще никому не доверяете? - продолжал изумляться я.

- Почему? Доверяют. - ответила Катя подчеркивая что она не при чем. - Полякову мой отец доверяет полностью. Кстесс пашет на государство почти сорок лет. Какой смысл им не доверять, если о них известно все и даже реакция слюновыделения на слове «лимон».

- Все равно ничего не понимаю в вашей кухне. - признался я. Подумал и добавил: - И как-то не очень хочется понимать. Я все время думал что наука это такое дело в котором нет всего этого… слежки… контроля… что это чистая работа мозга и рук и ничего более.

- Я сейчас беситься начну от твоей наивности. - сказала с улыбкой Катя. - Вот что значит воспитание по заложенным государством стандартам. Надеюсь, ты не считаешь что Лидеры это святые, которые в туалете никогда не сидят с газеткой?

Я засмеялся, но пришлось признать, что о таких вещах я как-то не думал. Ну, сложно представить руководителя министерства юстиции тужащимся на унитазе.

- Самому, видишь, смешно стало. Наука сейчас ничем не отличается ни от армии, ни от спорта. Ни от юстиции той же. Надо быть очень молодым, вступая на профессиональную стезю. Что бы у тебя была фора во времени. Надо быть очень дисциплинированным, чтобы не завалиться на какой-нибудь дурости и не испортить карьеру. И конечно все эти отрасли должны жестко контролироваться властью, ибо они относятся к стратегическим проблемам. И не только они. Хотя вроде то же МВД это министерство внутренних дел. От качества порядка внутри страны зависит то, какие действия государство способно производить за его пределами. От качества профессиональных спортсменов зависит процесс воздействия на массы населения. Гордость за страну снижает риски внутренних недовольств руководством. Но даже проигрыши наших спортсменов можно так обставить и обыграть… Так что даже здесь надо за всем присматривать. Контроль во всем, включая гласную и не гласную аппозицию, позволяет нашей стране безопасно проходить кризисы даже мирового масштаба… - улыбнувшись каким-то своим воспоминаниям Катя сказала: - даже митинги которые устраивают ваши, как ты их назвал, болтуны пацифисты…

- Это не я так назвал. Это Вовка… - поправил я ее.

- Неважно… - отмахнулась она. - Проходят в строго удобное для властей время. То есть регламентировано даже это.

- Это хорошо или плохо? - не удержался я от вопроса. Катя задумчиво посмотрела на меня и сказала:

- А это решает каждый сам для себя. Но, учитывая данные контроля, восемьдесят процентов населения думают о чем угодно только не о смене власти и отмене существующих порядков. Наше телевидение исправно показывает разгул преступности в Америке, чтобы зритель мог вполне оценить преимущества контроля, когда преступника в большинстве случаев задерживают почти сразу.

- Я понял. - сказал кивнув я. Я действительно и сам ловил себя на мысли, что нам показывают из-за рубежа только новости, очерняющие тем действительность с изредка перемежающимися сообщениями о редких достижениях. Я поднялся и, пройдя к двери в, зал сказал: - Я пойду себе кофе еще налью, а то голова квадратная от таких откровений.

Выйдя из комнаты я прошел к столовому комплексу у которого стоял незнакомый высокий мужчина и готовил себе заказ, набирая названия блюд на щитке автомата.

- Добрый день. - сказал он мне, когда я встал за ним.

- Здравствуйте. - кивнул я.

- Вы же с Катей приехали? Да? - спросил он - Я вас заметил вместе в зале контроля. Кивнув, я боялся что либо говорить помня предупреждения Кати.

- Вы к нам работать собираетесь перейти? - не унимался незнакомец расставляя полученные пластиковые контейнеры по подносу.

- Да не… - сказал я скромно смотря на автомат и стараясь не глядеть в лицо незнакомцу.

- Зря. Нам уже неделю оператор на природные нужен. Когда найдут неизвестно… - он замер с подносом наблюдая как я просто выбираю кофе и жду стакан из паза в автомате. - А вы не энергетик?

- Энергетик. - сознался я. - Учусь в Энергии и Синтеза.

- И на каком курсе?

Я не успел ответить. Услышав голоса через открытую в зал дверь, вышла Катя и приветственно помахала рукой незнакомцу. Тот дернулся помахать в ответ, чуть не забыв что в руках держит поднос.

- Здравствуйте Катя. - громко приветствовал он ее.

Она что-то крикнула в ответ, но я не разобрал в отличии от незнакомца. Тот заулыбался и прошел к столикам чуть поодаль от столового комплекса. Присев за столик у журчащего фонтанчика стилизованного под горный водопад он пригласил нас к нему за стол и нам с Катей пришлось присоединиться к нему.

- Вы не обижайтесь. Перерыв всего десять минут я быстро перекушу с вами и убегу. А то ужасно хочется с вами Катя поговорить. За что же вы нас покинули. Я ведь еще помню, как у нас было весело с вами. А ваши шутки над охраной до сих пор как легенды передаются. Сейчас уже никто такое не повторит. - Катя сидя рядом со мной смущенно улыбалась и молчала. А незнакомец в светло голубой «пижаме» без карманов и каких-либо нашивок продолжал: - Вы, Катя, не представляете, как стало здесь скучно работать. Все заняты своими делами. После вахты все разбредаются по своим кельям. Уже нет таких посиделок в комнатах отдыха. Вы видите до чего, я дошел, что уже в девятый комплекс один хожу перекусить. Раньше бы к автомату было бы не пробиться. И это здесь не говоря про другие сектора отдыха. А сейчас? Дотелепались до автомата с кофе налили себе и обратно на рабочее место. Скучно даже в этом.

- А вы же хотели увольняться? - спросила Катя, лукаво улыбаясь.

- Да разве кто в своем рассудке выпустит отсюда каторжанина природника? Мы хоть и на привилегированном положении, но никто не хочет к нам. Вы же знаете нашу работу.

Он умудрялся, есть и при этом даже внятно говорить. Я же смотря на него, отпивал горячий кофе и думал, только о том, что мне говорила Катя. О чем они говорили между собой меня никак не касалось. А вот насчет контроля за негласной оппозицией…

Я вспомнил каким странным мне казался выбор времени для наших демонстраций ранним воскресным утром. Я помню, как удивлялся нашим ходожникам которые рисовали свои агитки на стенах домов в малолюдных местах. Потому что так им говорили безопаснее. Неужели, это тоже проявление контроля? Управления нами. Тогда как они вообще смели нас судить тогда! За что я вообще отпахал в Диком поле, если все это их работа по организации управляемого подполья и завлечению в него расположенных к этому личностей? Или все зависит от права выбора и я не могу возмущаться? Меня ведь никто не тянул. Я сам делал то, что делал. Просто мне подсовывали получается наживку и я послушно ее заглатывал. А как же прыжки… ведь это проверка на смелость… Ведь это проверка на неотступность. Может офицеры контроля и это тоже внедрили, чтобы уже самим понимать, кто из нас, на что готов и за кем лучше всего присматривать?

Незнакомец отправил пустой поднос в огромный короб сдачи мусора и сердечно попрощавшись с Катей, убежал на свою службу. Она сев напротив меня спросила с улыбкой:

- О чем ты думаешь? Я не хотел признаваться, но все-таки рассказал, как на духу.

- Не знаю. - призналась Катя. - Могли конечно вам это навязать… но мятежники иногда сами до такой чепухи доходят, что ничего и выдумывать для них не надо. Поверь мне. Я видела. Не сама, но у меня всегда был доступ к интересным материалам. Вот когда-то смотрела. И прыжки такие с арок именно той больницы, о которой ты говоришь, я тоже видела. И неудачные прыжки конечно…

- Как-то все начинает выглядеть очень тоскливым… - сказал я невесело смеясь.