Завещание таежного охотника - Лускач Рудольф Рудольфович - Страница 8

Больше всего в жизни Орлов любил свободу и, пожалуй, именно поэтому поселился в тайге, куда редко заглядывали чиновники и уж совсем не было ни полиции, ни жандармерии…

Он уже не колебался, не требовал дополнительных объяснений. И когда один из «беглецов» спросил фельдшера, когда и где они, наконец, отдохнут, ответил за него:

— У меня, в моей избе. Передохните тут у огня, а я приеду за вами на телеге.

Бобров встал, молча пожал охотнику руку.

— Я так и знал, что ты нас не покинешь в беде. У тебя, парень, настоящее сердце!

В избе Орлова измученные путники нашли всё необходимое, а главное — покой и заботу. На следующий день Родион отвёз Боброва в село, которое было недалеко от уездного центра: длительное отсутствие фельдшера могло вызвать нежелательное любопытство. Они попрощались ещё в лесу. Осторожность была не излишней.

Побег, политических ссыльных удалось осуществить благодаря деятельной помощи фельдшера, далёкого родственника одного из осуждённых. А Боброву помог в этом знакомый врач, обслуживающий арестантские рудники. Он поместил трёх больных цингой каторжников в лазарет. Здесь с них сняли кандалы, хотя в лазарете соблюдалась строгая дисциплина, всё же режим был несколько мягче: не из человеколюбия, а потому что сюда обычно попадали заключённые, которым недолго оставалось жить. Мало кому из них удавалось покинуть мрачный барак иначе, как ногами вперёд.

Побег был хорошо организован. Один из охранников лазарета был подкуплен и принёс заключённым подпилки и ключи от двух ворот. Он задержал ночную смену часовых и тем самым облегчил незаметное бегство. На берегу реки в лодке их уже ожидал Бобров со знакомым охотником эвенком, прекрасным гребцом, хорошо знавшим реку.

Политические намеревались по реке пробраться на юг, к железной дороге. Поскольку грести против течения очень трудно, колоссальная сила Боброва оказалась весьма кстати. Он неутомимо работал вёслами, восхищая эвенка.

Вскоре им пришлось бросить лодку и продолжать путь пешком.

Для больных это было сплошное мучение. Они переоценили свои силы, которые в первый день бегства столь обманчиво и быстро возвратились к ним, но почти так же быстро иссякли. Последний день измученные люди едва передвигали ноги, и Бобров решил разыскать избу Орлова, так как знал, что живёт он один в глухом таёжном уголке.

Орлов заботился о «беглецах», добывал для них пищу и первые дни даже сам готовил её.

Тайга щедро снабжает каждого, кто хорошо знает её потайные «места», а Орлов знал их прекрасно. На охоту он брал трёх шустрых лаек, и в амбаре у него всегда было много всевозможной дичи: глухарей, тетеревов, рябчиков, диких уток и гусей. С фактории он привёз пополнение запаса и таким образом полностью обеспечил больных пищей.

Запущенная болезнь очень медленно поддавалась лечению. Действительные причины этой болезни тогда были неизвестны, но жители тайги предупреждали её появление употреблением различных растений — черемши, настоя хвои, а также тюленьего жира. Фельдшер Бобров посоветовал «беглецам» мыть отёкшие ноги в тёплой воде, настоенной на хвое.

Орлов привёз с фактории большие бочки, и «водолечебница» была в тот же день торжественно открыта. Необычную картину представляли три человека, целыми часами сидевшие в бочках!

Благодаря заботливому уходу Орлова больные поправлялись и спустя два месяца стали подумывать о дальнейшем путешествии. Их пребывание в одинокой избушке никем не было замечено, и они даже совершали небольшие прогулки по тайге, охотились на рябчиков или удили рыбу.

Время от времени приезжал фельдшер, привозил лекарства и осматривал больных. Он предпринимал попытки снабдить политических ссыльных документами для выезда за границу.

Наиболее страстным охотником из всей тройки был Иван Фомич Феклистов, бывший школьный инспектор, большой любитель природы и прекрасный геолог. Во время своих прогулок он изучал минералы и остукивал скалы самодельным геологическим молотком.

Однажды Феклистов вернулся с прогулки в радостном возбуждении: в пересохшем русле ручья обнаружен золотоносный песок! На следующий день все обитатели избушки отправились к россыпи и приступили к промывке драгоценного металла. Однако их добыча была невелика — через несколько дней золотоносный песок иссяк.

Орлов утверждал, что подобных россыпей в тайге немало. Ещё несколько лет назад здесь искал счастья один старатель, но его добыча была так мала, что от дальнейших попыток он отказался. Узнав об этом, Феклистов полностью посвятил себя поискам россыпей золота. «Беглецы» отложили отъезд, так как для жизни на далёкой чужбине золото могло оказать существенную помощь.

День за днём трое друзей бродили по тайге, карабкались по скалам, взбирались на сопки и пробирались сквозь чащу. Утомительные поиски изматывали выздоравливающих, один за другим они отказывались от дальнейших вылазок. Только Феклистов, неутомимый, всегда в хорошем настроении, продолжал поиски золотоносного песка.

Как-то вечером он вернулся и сообщил:

— Нашёл одно местечко, где кое-что может быть. Я его ещё осмотрю получше…

Все вызвались ему помочь, хотя сами уже потеряли надежду и терпение. Место, о котором говорил Феклистов, было участком леса площадью свыше двух квадратных километров. Несколько причудливых скал придавали ему особую дикую красоту. Небольшая речушка пробивалась сквозь каменные преграды, подмывала их и обрушивала.

Все с охотой принялись за работу. Копали, промывали песок. Результатом целого дня изнурительного труда оказалось несколько крупинок золота…

В воскресенье приехал фельдшер Бобров с радостным известием, что через неделю во Владивостоке для них будут приготовлены заграничные паспорта и письма в Канаду.

Это положило конец «золотой лихорадке».

Однако Феклистов даже в последние дни перед отъездом продолжал поиски золотых россыпей. Возвращаясь с очередной экскурсии, он услышал у подножия крутого откоса стоны и, когда подошёл, увидел человека, лежащего с искривлённым от боли лицом, который ощупывал свою ногу. Это был эвенкийский охотник. Он оступился на узкой тропинке, потерял равновесие, скатился с откоса и повредил себе ногу.

— Я Хатангин, — объяснял он Феклистову, — из рода Белтыр. Наш чум стоит по пути на Алтыш-Мар, отсюда девять вёрст. Ой, нога, нога…

Феклистов сделал временную перевязку и помог охотнику дойти до стойбища эвенков.

Там сердечно встретили русского друга, пригласили в чум шамана Шолеута. Шаман одновременно был костоправом и лечил все недуги своих соплеменников.

Осмотрев пострадавшего, он воспользовался приходом нежданного гостя, чтобы продемонстрировать ему весь процесс заклинания злого духа, явившегося, по его мнению, причиной несчастья Хатангина.

Шаман открыл две небольшие деревянные клетки, в которых держал по дюжине жаб. Он говорил, будто они прислужники «низких» шайтанов тайги. Под аккомпанемент бубна он переворачивал их одну за другой на спину и укладывал на циновку.

Жабы оставались неподвижными. Шолеут, непрестанно что-то бормоча, развёл на небольшой каменной подставке огонь и бросил в него смолу и какие-то ароматные зелья. Затем нагнулся к неподвижно лежавшим жабам, тихо произнося непонятные слова. Минуту он словно бы прислушивался и размышлял, затем, указав на оцепеневшие существа, объяснил:

— Эти «дети» самых низких шайтанов тайги заснули по моему повелению. Сквозь сон они мне сообщили, что шайтаны расставляют сети на русского человека. Ты ходишь и смотришь вокруг воды. Ищешь семена, посеянные шайтаном для алчных людей. Природа и её господин — человек — находятся в вечной борьбе. Задумайся над каждым своим шагом!..

Шаман дотронулся до жаб, те очнулись. На этом всё колдовство было закончено, и гостю предложили чай. В кипевшую в небольшом котелке воду бросили плитку прессованного китайского чая и большой кусок масла. Напиток подали в деревянных чашках.

Шолеут погрузился в молчание, а Феклистов задумался…

Трюк с усыплением жаб не произвёл на него никакого впечатления. Он знал этот фокус. Если быстро перевернуть жабу, а затем нажать на определённые нервные центры, возникает так называемое каталептическое состояние.