Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание сочинений в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы

Маршак Самуил Яковлевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание сочинений в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы - Маршак Самуил Яковлевич - Страница 23

Изменить размер шрифта:

1941

Ленинградское кольцо

«У кольца нет кольца»

Пословица

Враги кричали: «Нет конца

У Ленинградского кольца

Мечом рассек его боец —

И вот кольцу пришел конец.

«Укорoтишь — не ворoтишь»

Отступая, гитлеровцы говорили в приказах о сокращении линии фронта

Глаз подбит у негодяя,

И на лбу фонарь,

Но хрипит он, угрожая:

— Ну, еще ударь!

После волжской жаркой бани Говорил он: — Ну,

Мы сочтемся на Кубани

Или на Дону!

После Дона и Кубани Он грозил не раз:

— Я вас в рог согну бараний —

Суньтесь-ка в Донбасс!

Из Донбасса отступая,

Говорил он: — Тпрру!

Дальше ехать не желаю. Суньтесь-ка к Днепру!..

Очутившись за Дунаем, Он кричал: — Ну да!

Это фронт мы сокращаем.

Двиньтесь-ка сюда!

«Укоротишь –

Не воротишь!» —

Говорит портной.

У Берлина

В три аршина

Будет фронт длиной!

1944

«НЕ» и «Ни»

Мне рассказывал смоленский

Паренек:

— В нашей школе деревенской

Шел урок.

Проходили мы частицы

«Не» и «ни».

А в селе стояли фрицы

В эти дни.

Обобрали наши школы

И дома.

Наша школа стала голой,

Как тюрьма.

Из ворот избы соседской

Угловой

К нам в окно глядел немецкий

Часовой.

И сказал учитель: «Фразу

Дайте мне,

Чтобы в ней встречались сразу

«Ни» и «не».

Мы взглянули на солдата

У ворот

И сказали: «От расплаты

НИ один фашист проклятый

НЕ уйдет!»

Последние итоги или Дитмар в тоге

Перед последней «тотальной» мобилизацией мобилизацией 1945 года фашистский генерал Дитмар озаглавил свой очередной обзор:«Дело дошло до триариев».

Когда, бывало, в старину

Вели латиняне войну

С народом Галлии, Швейцарии, —

В несчастье обращался Рим

К последним воинам свом:

«До вас дошел черед, триарии!»

И нынче Дитмар-генерал

В минуту краха и аварии,

Накинув тогу, пропищал:

«До вас дошел черед, триарии!»

Откликнулись на этот зов —

И то под страхом наказания —

Ряды тотальных стариков,

Мобилизованных в Германии.

Они идут — за взводом взвод —

Из Вюртемберга, из Баварии.

Спросил фон Дитмар: «Что за сброд?» —

«А это, батюшка, триарии!»

Шнабель и его сыновья

В фашисткой Германии объявлена новая «сверхтотальная» мобилизация.

Из газет

Два у Шнабеля сына, как и он, два кретина.

Говорит им папаша: «Ребята,

Самолет заводите, миномет зарядите

Да возьмите-ка два автомата.

Нынче пишет газета: в обе стороны света

Отправляет наш Фюрер отряды.

Посылаю я Макса разгромить англосакса,

Мориц, русских громи без пощады!

Привезите побольше из России, из Польши

Шерсти, кожи, мехов побогаче.

Я оставлю в наследство вам солидные средства

И свою пивоварню в придачу!»

Сыновья с ним простились, в путь дорогу пустились.

Шнабель думает: «Где мои парни?»

Только вместо ответа бомба грохнула где-то

В самом сердце его пивоварни.

Одинок и печален, он стоит меж развалин.

В небе гулко гудят бомбовозы.

Вдруг письмо с Украины: фотография сына

На кресте из плакучей березы.

Снова бомба валится. Шнабель в норах таится.

Вдруг приходит второе известье:

Крест дубовый над Максом, что грозил англосаксам,

Крест дубовый в Парижском предместье.

Фронт восточный все ближе, англосаксы в Париже.

Над империей звон погребальный.

Старый Шнабель хлопочет, — на войну он не хочет,

Но готовится к новой «тотальной».

Новые приключения Макса и Морица

В автобусе встретился с Морицем Макс.

Спросил он: — Как ваши делишки?

Веселого мало, находите? Так-с!

Отмечу я в памятной книжке!..

Встревоженный Мориц прервал его: «Вас?

Вас заген зи[4] старый знакомый?

Я тоже могу донести, что у вас

Приемник имеется дома!»

У Макса в глазах замелькали огни,

Слетела от ужаса шляпа.

И оба стремглав побежали они

Кратчайшей дорогой в гестапо.

Из уст в уста

У подъездов Фридрихсплатца,

У дверей кино

Немцам по двое скопляться

Не разрешено, —

Потому что там, где двое

Или больше двух,

Слово искра, сам собою

Возникает слух.

Вот покрытый сединами

Немец-генерал,

Наклонившись к рыжей даме,

Что-то прошептал.

Полицейский! Полицейский!

Манием руки

Этот заговор злодейский

В корне пресеки!

Почему же ты ни с места?

Догоняй, свисти!

Неужели от ареста

Дашь ты им уйти?

Что я вижу?

Ты недаром

К преступленью глух.

Ты в беседе со швейцаром

Распускаешь слух.

Этот слух пойдет по дому,

По другим домам,

От жильца пойдет к другому,

Как по проводам.

Так, по городу летая,

Запрещенный слух,

Словно стрелка часовая,

Совершает круг.

Слухи, слухи, как зараза,

Ширятся, растут.

Все отчетливее фраза:

«Гитлеру капут!»

вернуться

Was? Was sagen Sie? — Что? Что вы сказали? (нем.).