Собрание сочинений в четырех томах. Том первый. Стихи, сказки, песни - Маршак Самуил Яковлевич - Страница 7

И действительно, в большинстве своих переводов Маршак является как бы «соавтором» произведения. Недаром он сравнивает работу переводчика-поэта с портретом, сделанным рукою художника, а не с фотографией, которая при всей точности дает только внешнее формальное сходство, слепое, механическое воспроизведение предмета. «Поэтическая точность дается только смелому воображению». Больше всего Маршак стремится передать правду чувств и мыслей переводимого им поэта, особенности его поэтической речи.

Тем не менее Маршак иной раз поражает нас точностью интонации и полным ритмическим соответствием стиху оригинала. Образцами такой ритмической и интонационной точности могут служить переводы поэмы «Тэм О’Шентер» Бернеса или, например, сонета Китса «Тому, кто в городе был заточен».

Заново открывая для нас великих поэтов прошлого, как это сделал Маршак, переводя сонеты Шекспира и лучшие произведения Бернса, он в то же время впервые знакомит нас и с поэтами современности — например, с итальянским поэтом Джанни Родари. Благодаря Маршаку советские дети узнали и полюбили его детские стихи. Несомненно Родари в своей поэзии является во многом единомышленником советского поэта. Достаточно назвать такие стихи, как «Чем пахнут ремесла?», «Рыбак», «Точильщик», «Лудильщик», «Почтальон», «Трубочист», «Пожарный». «Чистильщик сапог», чтобы стало понятно, что он близок и созвучен Маршаку своим воспеванием человеческого труда и трудящегося человека.

В переводах детских стихов особенно отчетливо видно, как тесно, как неразрывно связана работа поэта для детей и его переводческая деятельность: тот же принцип экономии и точности слова, те же поиски предельной простоты и ясности, то же пристрастие к энергичной строке, к волевой и бодрой интонации, та же музыкальная безошибочность — и одновременно смелость воображения, поэтический взлет. Работая над стихами для детей, поэт часто находил те средства выразительности, которыми пользовался потом в работе переводчика. А возвращаясь после работы над переводами в детскую литературу, он каждый раз является обогащенным своим общением с поэзией других народов.

Впервые — в четвертом, последнем томе этого издания собраны теоретические и критические статьи С. Маршака, напечатанные раньше в газетах и журналах. Они, как видно из уже цитированной нами статьи об искусстве перевода, объясняют многое в работе самого Маршака, и в то же время они — ценный вклад опытного мастера в теорию литературы.

Особенно велик этот вклад в историю и теорию детской литературы. Многочисленные статьи, речи и доклады по вопросам детского чтения, анализ разных жанров детской литературы и развития их у нас, критика отдельных произведений детских писателей дают большой материал исследователю советской детской литературы. Можно сказать, что Маршак не только сам был экспериментатором в своих дошкольных книжках, не только создал новый тип стихотворной книжки для самых маленьких, но и сформулировал основные идейные и художественные требования к дошкольной литературе: он требовал чистоты и строгости стиля, логики построения, новизны и доступности познавательного материала, игровой действенности, динамичности образа, словесной изобретательности, подлинности чувств и большого обобщения.

В одном из своих выступлений на совещании по детской литературе — больше двадцати лет назад — Маршак говорил о книжке для школьников: «В книжке так мало текста, что легко пересчитать все слова от первого до последнего. При такой краткости каждое слово должно быть взвешено и проверено. Ведь по этим коротеньким книжкам дети учатся и мыслить, и чувствовать, и говорить. Маленькая книжка должна быть ничтожной книжкой».

Очень интересны статьи Маршака о научно-художественной литературе для школьников, о работе Льва Толстого для детей, об исторической повести.

Но, конечно, значительней всего то, что написано Маршаком о поэзии, о мастерстве поэта.

Такие статьи, как «Заметки о сказках Пушкина», «О хороших и плохих рифмах», «О поисках своеобразия», большая статья «Заметки о мастерстве», в которой Маршак, анализируя произведения классиков — Пушкина, Некрасова, Фета, — говорит «о прозе в поэзии», «о стихе работающем и праздном», — вот подлинная школа мастерства для молодых поэтов и для читателей, из которых и выходят поэты.

И в своих теоретических статьях Маршак всегда остается поэтом — так образно, конкретно и просто умеет он говорить о «технике» своего поэтического дела. Так, например, приводя старую и справедливую поговорку: «Мыслям должно быть просторно, а словам тесно», он добавляет, что «и словам не должно быть в стихах слишком тесно. Нужен простор, чтобы слова не комкались, не слипались, нарушая благозвучие и здравый смысл, чтобы не нарушалась живая и естественная интонация и чтобы в строчках оставалось место даже для пауз, столь необходимых лирическим стихам да и нашему дыханию». 

Совсем маленькую статью «Об одном стихотворении» не хочется даже называть статьей: это скорее удивительно проникновенное стихотворение в прозе, песня о песне. Оно одно лучше научит понимать стихи, чем какой-нибудь длинный ученый трактат о поэзии.

Но, может быть, самой примечательной во всем томе является статья «Мысли о языке». В ней что ни страница, то находка, драгоценное открытие, сделанное поэтом за многие годы труда. Здесь и глубокое знание языка — «силы, веса, температуры, возраста слова» и ощущение всего «словаря», в котором отразилась жизнь народа, и чувство «наследства» прошлого, и глубоко верное утверждение, что в языке, «в нем самом есть уже все элементы искусства — и стройная синтаксическая архитектура, и музыка слова, и словесная живопись».

Четыре книги сочинений С.Я. Маршака — плод огромного многолетнего писательского труда одного из старейших представителей советской литературы, сокровищница чувств, мыслей, поэтического слова — несомненной порадуют всех, кто любит поэзию.

ВЕРА СМИРНОВА 

СКАЗКИ, ПРИСКАЗКИ, РАССКАЗЫ в стихах 

Радуга-дуга