ВИА «Орден Единорога» - Лукьянова Наталья Гераниновна - Страница 5

Оставшись один, Рэн окинул взглядом разметавшееся по краю скалы барахло и расхохотался: «Да, Рэн О' Ди Мэй, ты медленно, но верно идешь к осуществлению заветной мечты. Еще пара — тройка таких случаев, и тебя допустят мыть гальюн на самом корабле»… А вслух добавил:

— О! Я — кучи-кучи мэн!..

— Ба — ба — ба — ба! Нет. Пусть с этими летунами ООН разбирается, чтоб им пять проколов в правах! Нарушают природно-исторический баланс!.. — трава вокруг Рэна заходила ходуном, но суровые представители маленького народца, очевидно, не собирались на этот раз показываться смертному, — Этот — тоже! Стоит — ждет экологической катастрофы! Нет, чтобы до вулкана долететь или до мира, который уже и так жители в помойку превратили! Не мог сказать: мусор прочь от Шансонтильи?! Никакой активной жизненной позиции! Ну-ка, закрой глаз и загадай желание!

Рэн послушно закрыл и загадал про корабль.

— Размечтался, одноглазый! — ехидное хихиканье нескольких голосков заставило Рэна покраснеть от досады. Однако, он удержался от препирательств, не хватало только в лягушку быть превращенным в такой день.

Между тем мусор, состоящий по большей части из предметов Рэну совершенно неизвестных, с шуршанием уносился и укатывался во всех направлениях. Повинуясь вспыхнувшей вдруг жадности, Рэн подхватил из травы неподвижный пока, блестящий предмет. По легендам, кормщики шатались по всем мирам, и какая же глупость торчать истуканом, когда, пусть и забракованные, но небывалые диковины исчезают из-под носа.

— Ты чевой-эта? — иронически заскрипел, прикинувшись старушечьим, голосок, — Совесть задолбала, горемычный?

— Это я возьму, — отрезал Рэн.

— Оставь ему. Прикольно будет посмотреть подо что он саксофон приспособит: вино в него будет наливать, или на шею как трофэй повесит…

«Значит, эта штука называется „саксофон“, — отметил про себя оруженосец и внутренне передернул плечами от мысли, что кто-то имеет возможность постоянно наблюдать за ним и нахально этим пользуется.

— Ставлю на то, что он им будет землю копать, как совком…

Но голоски звучали уже далеко, и Рэн с облегчением понял, что остался один. Впрочем, это впечатление было ошибочным. Откуда-то из-за спины потянуло незнакомым горелым запахом. Первая мысль была о том, что маленький народец запалил-таки из мусора костерок. Но мысль эта, хоть и первая, верной не оказалась.

Источник дыма располагался дюймах в десяти над травой и имел вид зависшего в непринужденной позе в воздухе полупрозрачного существа, флегматично посасывающего углом рта маленький коричневый предмет наподобие толстой кровяной колбаски, какие делала мама. Из этого предмета и валили удушливые клубы синеватого оттенка. Оттенок же самого существа, его лица, рук и мускулистой шеи заставил Рэна выбросить вперед руку со сложенными должным образом пальцами и перекрестить существо, пробормотав что-то составное из «Изыди…»и «Отче наш…». Существо в ответ вынуло смердящую штуковину изо рта и перекрестило ею Рэна. Как сказали бы в несколько более поздние времена: «Есть контакт».

А в эти времена существо произнесло низким хрипловатым голосом:

— Это музыкальный инструмент, парень, — и вновь погрузилось в выпускание дыма.

— Саксофон? — больше от неловкости молчания уточнил оруженосец.

Человек, а человечком этого, пусть и маленького размером и полу-бестелесного, чернокожего как-то язык не поворачивался называть, кивнул, не взглянув на Рэна и, по-прежнему, пребывая где-то в себе.

— Он Ваш?

Человек неопределенно пожал плечами, подумал: «Кто-то из нас точно чей-то, парень». А вслух проницательно предположил:

— Если ты не глуп, и уже пришел к выводу, что к чертям я никакого отношения не имею, то пошли. Ты ведь спешишь? — Он легко, несмотря на явно пожилой возраст, поднялся, заломил на курчавый, присыпанный пылью седины затылок странную, выцветшую, голубого цвета, шляпу и двинулся к тропинке, напевая о некой Долли. Двигался он, естественно, в воздухе и в размере, по-прежнему, не увеличивался, но Рэн без колебаний подхватил блестящую штуковину и поспешил следом, так как поторапливаться ему, ой, как надо было.

ГЛАВА 4

Рэну повезло. Решившись-таки нарушить приличия и самостоятельно обувшись, его шеф как раз затягивал ремень. И долгожданное удовлетворение небольшой, но настоятельной потребности, так долго откладываемое, а от того еще более желанное, еще переполняло все существо сэра Фрогга легкостью, теплом и нежностью к жизни и ко всем ее проявлениям, даже самым несовершенным. И от того все наказание состоялось в виде ворчливого пожелания оруженосцу отправляться то ли в капусту, то ли к аистам.

Но вот когда Рэн помогал облаченному в легкий доспех сэру Фроггу изящно вскочить в седло, этот вонючка Амбрюзюайль чуть не испортил все дело невинным (на его взгляд) замечанием:

— Достопочтимый сэр Фрогг, а когда будут сечь Вашего нерадивого слугу? Не забудьте позвать и меня, моему оруженосцу весьма полезно будет поприсутствовать.

А на похотливой харе крупными буквами написано: «Я обожаю подобные мероприятия!».

Рэна передернуло, он едва не уронил не менее обалдевшего Фрогга. А физиономия паренька сама скорчила уроду в перьях рожу. Правда, юноша тут же пожалел об этом, ибо Амбрюзюайль нашел его вследствие такого поведения «Ах, какой прелестью!»и предложил Фроггу поменяться оруженосцами.

«О! Не-е-ет!»— прочел бы рыцарь на лице Рэна, если бы соблаговолил обратить на него внимание. Но свое внимание сэр Фрогг обратил в этот момент не на лицо, а на плотную крепкую фигуру своего слуги, его крупные кулаки и здоровую шею — все это было вполне недурственно для семнадцати лет и не шло ни в какое сравнение с хрупкостью и большеглазостью пажа Кру.

— О, нет-нет, любезный Кру. Такой дурной услуги я не оказал бы и врагу. Сам держу этого лентяя и недотепу лишь из дружеского расположения к его родственникам.

— Ну-у, милейший сэр, я, думаю, сумел бы найти применение и его скромным достоинствам, — и Кру так выразительно взглянул на Рэна, будто подцепил под подбородок пальцем как хорошенькую служаночку. Рэн поперхнулся, и стоило его господину произнести что-то вроде «пустое», изящно положил конец торгу, незаметно ткнув жеребца своего хозяина в брюхо острием кинжала. Получилось, будто сэр Фрогг сам прервал разговор и с места взял в карьер.

Задуманная поездка особой цели не имела. Через пару недель оба рыцаря были приглашены в Ланьежур, замок вдовствующей герцогини Хэллпутт. Раньше времени там не заведено было появляться, и Амбрюзюайль проводил время в соседнем с Ланьежуром поместье престарелого сэра Фэхри, с его вассалом Фроггом. Поэтому вскоре прогулка перешла в охоту и, соответственно, в ужин (невольно напрашивается сравнение с жизнью хищников).

Господа улеглись на предусмотрительно прихваченные с собой подушки, слуги занялись рябчиками и костром. Из-за отсутствия иной темы для размышлений, мысли невольно переходили на пресловутый обмен. И взгляды рыцарей невольно останавливались на юнцах, осуществляя их сравнительный анализ.

Оруженосец Фрогга Рэн О' Ди Мэй был высок, крепок и строен. Род О' Ди Мэев — обычный шансонский род, точнее, род изо всех сил старающийся быть обычным и шансонским, так как время от времени, но с пугающей регулярностью, происходило что-нибудь непонятное, и членом семейства становился буриец, или даже эльф, или шопленок со всеми вытекающими последствиями. Семья со стоном принимала в себя кровь чужаков и старательно возвращалась на круги своя, приучая отпрысков-метисов, что в мячик играют руками и ногами, а не взглядом; что камни кушать нельзя; и что хвостик — это дурной тон, и лучше прятать его от посторонних глаз в памперс. Естественно, сор старались не только не выносить из избы, но и в ней старательно прятать. Таким образом Рэн О' Ди Мэй и не задумывался, почему у него раскосые глаза, красивый прямой нос с легко начинающими трепетать от волнения ноздрями, ультрамариновый оттенок темно-русой шевелюры и миллион удивительных историй в голове.