Выстрелы над яром - Прокша Леонид Януарович - Страница 39

В это время в кабинете директора сидели Касьянов и Лешка. Голос Жорки разносился по всей комнате.

— Спасибо, Жора. Хорошо, что позвонил. — Братков посмотрел на Касьянова. Тот махнул рукой: пусть едет.

— Можешь быть спокойным. Мы примем меры. А в командировку поезжай. Это тебе как награда. Заблоцкому — ни слова. Вернется, мы подготовим ему встречу.

— Ключ от сарая у инженера! Так вы, если что, гвоздем, замок легко откроется! — крикнул в трубку Жорка и побежал в вокзальный буфет.

Милиционер с улыбкой глядел ему вслед.

Тамара нашла Лешу и Юру в конце сквера. Они сидели на лавочке, сумки с книжками лежали рядом. У Юры уже кончились уроки, а Леша еще только шел в школу.

— Так и знала, что вы здесь. И не стыдно вам? Договорились же вместе, — с упреком сказала девочка. — Были вчера ночью в саду?.. Были, были, догадываюсь. Ну честно, по-пионерски, были?

— Были, Тамара, — признался Лешка, хотя никто и не собирался от нее это скрывать.

— А меня не позвали…

— Не обижайся. Произошло все не так, как мы задумали. Садись. Сейчас все расскажем.

— А что в том ящике?

— Не театральные занавеси, — улыбнулся Юра.

— Так что же?

— Детали от заводских машин.

— И только? — разочаровалась Тамара.

— Это очень ценные вещи, — горячо возразил Лешка. — Без них станки не могут работать. Сколько лет их искали!

— Как же они очутились в нашем саду? Кто их закопал?

— Этого мы не знаем. А выкопал их инженер Заблоцкий… — Жорку Леша не назвал.

— Кто такой Заблоцкий?

— Спекулянт и обманщик. Взял заводские деньги, чтобы за них купить детали, которые принадлежат тому же заводу. Если бы мы, копая с тобой яму в саду, не обнаружили ящик, они б и теперь там лежали.

— Как же он узнал, что детали в нашем саду?

— Тетя Зина, наверно, сказала. Она просила меня сбегать узнать, работает ли Заблоцкий на заводе.

— Неужели тетя Зина знала тайну и молчала?

— Если бы тетя Зина знала, — заступился за нее Леша, — детали давно были бы на заводе.

— Это правда. Тетя Зина помогла поймать бандитов. Не утаила бы она и это преступление. Заблоцкий обманул ее, я так понимаю, — высказал свое предположение Юра.

«Кто же тогда знал? Отец! — решила Тамара и вспомнила, как в тот день, когда обнаружили ящик, после обеда тетка долго разговаривала о чем-то с отцом в саду. Она показывала место, где были зарыты листья. Видимо, расспрашивала про ящик. Тамара слыхала, как уже в коридоре, когда они вернулись из сада, отец сказал: «Это не наше дело, Зиночка», — и пошел отдыхать. Отцу всегда ни до кого нет дела. Пусть бандиты грабят людей, пусть стоят станки, а люди ходят без работы… Правду говорят о нем люди: «старорежимный». А я не хочу быть в стороне. Буду, как Юрка и Леша, помогать людям».

— Что ты замолчала, Тамара?

Девочка повернулась к Юрке. Лицо ее выражало решительность:

— Юра, одолжи мне до завтра галстук, — неожиданно попросила она. — Утром буду идти в школу — отдам. Только до утра…

— Зачем он тебе?

— Надо.

— Вступай в пионеры — и каждый день будешь носить пионерский галстук.

— Ого, татка ей не разрешит, — тряхнул головой Леша. — Знаешь, какой он «старорежимный».

— А я вступлю без его разрешения. Вступлю, и все…

— Правильно, Тамара. Бить же он тебя не будет, доктор ведь…

Лешка взглянул на каланчу:

— Мне пора, ребята. До встречи…

— Ой, и мне пора, — глядя вслед убегающему Лешке, вскрикнула Тамара. — Тетя Зина уже накрывает стол. — И, повернувшись к Юрке, умоляющим голосом повторила просьбу: — Так одолжишь, Юра, а?

— Да, конечно… но только до утра. — снимая галстук, сказал Юра. — И что б ни одного пятнышка.

— Не бойся. Я не маленькая.

Тамара бережно сложила галстук и положила его в сумку.

— И у меня будет свой… — сказала на прощанье. По дороге домой Тамара думала: «В столовую приду в Юрином галстуке. Скажу: «Делайте со мной что хотите — я вступила в пионеры!» «Без нашего разрешения?» — строго спросит отец. «Как ты могла?» — вскрикнет мать. «А если мне очень хотелось, а вы не разрешили бы…» Отец в отчаянье разведет руками: «Слышишь, Аннушка, она знала, что мы не разрешим, и все же вступила…» Он схватится за сердце, мать побежит за валерьянкой. Начнется такое!..»

«Но меня еще не приняли в пионеры и вдруг не примут, — опомнилась Тамара. — Наделаю шуму, встревожу родителей и… окажусь вруньей? Нет… скажу так: «Вот в этом галстуке буду ходить в школу, если меня примут в пионеры». Пусть это будет началом. Репетицией. Добьюсь своего, буду пионеркой…» И запела, подбадривая себя:

Но бодрое настроение покинуло Тамару, как только в окне она увидела отца в белом халате и чепце. Он как раз снимал халат. Через несколько минут Леопольд Антонович явится в столовую. Перекрестится, пожелает всем приятного аппетита. В доме Леванцевичей начнется обед.

Вся эта церемония, введенная еще дедом, должна была укреплять порядок в семье и авторитет ее главы.

Чтобы не встретиться с отцом в коридоре, Тамара обошла дом и вошла в свою комнату с черного хода.

— Мой быстрее руки, моя девочка, — озабоченно сказала Зинаида Антоновна, — стол уже накрыт.

Тамара положила на стол сумку, в которой лежал галстук, повесила пальто.

— Тамара, быстрее, — напомнила еще раз Зинаида Антоновна из кухни.

— Иду, — посмотрев на сумку, отозвалась Тамара. Возле умывальника она увидела в зеркале свое лицо.

— У… трусиха… — разозлилась сама на себя.

— Что ты? — спросила тетя Зина, недослышав.

— Я не люблю вот эту девчонку…

— Какую? — удивилась Зинаида Антоновна.

— Вот эту, — показала Тамара на себя в зеркале.

— За что же ты ее не любишь? — подойдя к племяннице, спросила тетя.

— Она — трусиха… И та милая женщина, которая стоит рядом, тоже.

— Почему?

— Она побоялась открыть добрым людям тайну кованых ящиков.

— Но они все же узнали.

— Благодаря пионерам.

— На них эта женщина и рассчитывала, — улыбнулась Зинаида Антоновна.

Тамара круто повернулась:

— А та женщина знала, что в нашем саду зарыты ящики?

— Узнала только в тот день, когда закапывали листья.

— И открыла тайну ящика обманщику. Зинаиду Антоновну передернуло — это был уже допрос и обвинение, — но она сдержала себя:

— Она не могла договориться с братом.

— А брат ее знал все?

— Знал, — Зинаида Антоновна почувствовала, что Тамаре нужно говорить только правду.

— И молчал столько лет?

— Он забыл о них.

— А когда ему припомнила однажды в саду эта женщина?

— Вспомнил.

— Чтобы снова забыть?

— Такой он…

— А я не хочу быть такой, не хочу! — Тамара бросила на руки тетке полотенце и выбежала из кухни.

Зинаида Антоновна сразу же все поняла. Тамара встретилась с Лешей и Юрой. Ребята ей все рассказали. Девочке стыдно за отца и тетку. И все же Зинаиде Антоновне понравился задиристый тон племянницы, бунт двенадцатилетней девочки против несправедливости. «Тамара взрослеет, выходит на свою дорогу», — с удовлетворением подумала она. Но когда открыла дверь в комнату племянницы и увидела ее в красном галстуке, встревожилась:

— Что это за спектакль? — Это еще только генеральная репетиция, — ответила Тамара и решительно направилась в столовую.

За столом уже сидели мать и отец. Они как будто не обратили внимания на появление дочери, но Тамара знала, как сердится сейчас отец: опоздание на обед было недопустимым нарушением порядка.

— Мне можно сесть за стол? — спросила тихим голосом, словно опасаясь испортить аппетит родителям.

Леопольд Антонович, склонившись над тарелкой, продолжал есть. Мать задвигалась на стуле.