Выстрелы над яром - Прокша Леонид Януарович - Страница 37

Сидя на заборе в тени деревьев, Юрка наблюдал, что происходит в учреждении. В окне первого этажа был виден дежурный милиционер. Он часто снимал телефонную трубку. К нему заходили и выходили люди в милицейской форме, а также гражданские. В других комнатах вроде никого не было: «Может, в отъезде, как мой папа», — подумал Юра. Он давно хотел рассказать отцу про ящик, зарытый в саду Леванцевича. «А что в нем?» — мог спросить отец и запретить ночную вылазку. Но разве можно успокоиться, не узнав тайны этого ящика!

Позвякивая ведрами, к водокачке шли люди. На Сенной площади и дальше в один и другой конец улиц, что начинались от площади, водопровода не было. А вот в Юркином доме был. «Как это здорово! Открыл кран — и льется вода!» — подумал Юра, глядя, как под тяжестью полных ведер сгибались люди.

Он соскочил с изгороди, подбежал к старушке.

— Дайте я помогу…

— Спасибо, сынок… — уступила одно ведро старушка.

Юра схватил и второе.

— Для равновесия, — сказал он.

Вернувшись, Юра опять заглянул в окно водокачки: «Уж скоро восемь…»

Ветер гнал по небу тяжелые тучи. Временами в их разрывах появлялась луна. Над головой Юрки раскачивались черные ветви клена.

Слева послышались торопливые шаги. Юра повернулся: со сквера на Сенную выходили двое в пальто и шляпах. Лиц мальчик не разглядел. Услыхал только голос одного из них:

— Все у нас в порядке: билеты в кармане. Отдохнем до утра. А там Москва… Матушка-Москва, парень…

Они пересекли площадь и скрылись в темноте Задулинской улицы.

Еще одно ведро с водой помог донести Юрка, а когда вернулся, Лешка уже сидел на условленном месте и копался в сумке.

— Вот уж эта мне Зося! — будто сердясь, сказал он, вытаскивая из сумки что-то завернутое в бумагу.

— Что это? — поинтересовался Юрка.

— Хлеб с сыром. Зося угощала меня в классе на перемене. Я отказался, так она незаметно в сумку засунула…

Они пересекли площадь и очутились на Задулинской улице. Хотя ветер и подсушил слегка землю, все же сойти с деревянного помоста было рискованно. Можно влезть по колено в грязь.

— В яру будет скользко и грязно, — сказал Юра. Он предвидел это и обул старые башмаки. А Лешке и переобуваться незачем: его башмаки всякое видали.

Задулинская — улица довольно длинная — дома с садами разделены заборами и кладбищем. Ночью она кажется еще более длинной, особенно когда идешь один. Но сейчас они были вдвоем.

Началась пустынная тропа к яру. Лешка повернул голову вправо — там, за огородами, светились окна его дома: «Ужинают», — подумал Лешка и вспомнил о Зосином хлебе с сыром.

Но вот и яр: темный, воровской, таинственный… Ребята начали спускаться к ручью. На какой-то момент луна, выглянувшая из-за туч, осветила тропку. Она петляла среди почерневших ольх и вела вдоль ручья мимо сада Леванцевичей в Духовской яр — до самой Витьбы. Летом ребята по этой стежке ходили купаться на речку. Но тогда светило солнце, и в яру все было видно. Сейчас тропу засыпало листьями. В темноте ребята сбивались с нее. Спасал журчащий ручей.

Луна зашла за тучу. Стало еще темнее.

— Пусть бы светила все время, — пожелал Юрка.

— А ты захватил фонарик?

— Взял. Надо экономить батарейку. Там она будет нужнее.

Они дошли до места, где Лешка припрятал лопату и сверло.

— Две лопаты спрятал? — спросил Юрка.

— Одну, солдатскую, с короткой ручкой. Ей у нас никто не копает. Искать не будут.

Но ни лопаты, ни сверла на месте не было.

— Неужто кто взял?

— Не может быть. Я спрятал ее надежно.

— Ты уверен, что в этом месте?

— А кто его знает… вроде бы в этом.

Тем временем Заблоцкий и Жорка переоделись. Расширили дыру в заборе, разделявшем Жоркин огород с садом Леванцевича, пробрались к месту зарытых ящиков и принялись за работу. Бояться не было кого. Заблоцкий знал, что хозяин сада не помешает ему. До последней минуты, пока не вошли в дом Жорки, Заблоцкий не открывал парню главного — что они будут делать.

— Не хочу утром жену будить. Отдохнем у тебя до пяти, — заговорил поначалу Заблоцкий.

Только теперь он выложил план их командировки. На всякий случай Заблоцкий прихватил с собой маленький браунинг.

Сначала Жорка, выслушав инженера, удивился:

— Как же в сад Леванцевича попали части станков нашего завода?

— Хозяин закопал их еще в революцию. Я только теперь случайно узнал об этом. Женщина мне одна сказала. Но просила, бога ради, никому не говорить, потому что директор — ты же знаешь какой он грубый — спросит: «А почему молчали до сих пор?» Может быть неприятность, даже криминальное дело. Вот я и придумал командировку. А что мы теряем? Деньги нам дали на расходы. (Про деньги, отпущенные на закупку частей, Заблоцкий умолчал). Увидим Москву, побываем на заводах, посмотрим, как там работают, отметим командировки и вернемся. Подъедем на извозчике, заберем часть деталей из сарая, привезем на завод: вот вам, извольте, результат нашей поездки. Нам благодарность — трум-турум… Тебя примут в комсомол под бурные аплодисменты…

— Конечно, — согласился Жорка, — раз такое дела, не будем медлить…

Впрочем, что оставалось делать Жорке? Детали нужны заводу. И чем быстрее они будут отвезены туда — тем лучше. И Жорка охотно принялся за работу. Плечи у парня широкие, руки сильные. Мешок взвалил и понес. Инженер также носит, хотя не столько взваливает на свои плечи. Впервые Жорка увидел Заблоцкого за физической работой. На заводе он и пальцем ни к чему не притрагивался.

Детали пока что аккуратно укладывают в дальнем углу сарая, потом переложат в кованые ящики, прикроют соломой, чтобы мать, если вдруг вернется из больницы, ничего не заметила. Зачем ей знать? Это дело мужское.

Без всяких препятствий они перенесли детали из одного ящика. Захватили и опорожненный ящик. Положили в него детали, поставили в угол сарая. Второй ящик, поменьше, перенесли, не вскрывая, вдвоем. Третий, большой, перенесли по частям.

Когда, в который уже раз, подходили с пустыми мешками к яме, Заблоцкому вроде бы послышался топот ног. Он оглянулся: какие-то тени метнулись в сторону беседки.

— Стой! — приглушенным голосом приказал Заблоцкий Жорке, тот остановился. — Кто-то пробежал, ты не заметил?

Жорка прислушался.

— Это вам показалось.

Если бы Заблоцкий вынул из кармана фонарик, подошел к беседке и посветил, он увидел бы там Лешку и Юрку. Это они бежали от ямы, прихватив с собой несколько небольших металлических деталей.

— Да, показалось, — решил инженер.

Сквозь ставни, сквозь кусты сирени и жасмина в глубину сада пробивались тонкие лучи света. Там, в уютно обставленном доме, живут его старые друзья — Леванцевичи. Что сейчас делают они? Кажется, слышатся звуки пианино. Это Зина играет. Когда-то он здесь был желанным гостем. Теперь же как вор рыщет над яром.

Больше всего волновала мысль: почему именно в этот день к нему явилась Зинаида Антоновна. Случайность? Совпадение? Не иначе. В порядочности Зины и Леопольда Заблоцкий не сомневался, потому он спокойно продолжал с Жоркой работу…

А Юрка и Лешка следили за ними. Более часа искали они лопату, которая теперь оказалась ненужной. Лопата и сверло лежали там, где их спрятал Лешка. Но разве найдешь их ночью в яру, когда все кусты одинаковые.

В беседку над кручей также нелегко взобраться. Куда легче было бы, если б Тамара бросила им веревку. Но Тамару решили с собой не брать.

— Незаметно в такой поздний час она не выйдет из дому, — рассудил Лешка, после того как договорились о ночном походе. — Зинаида Антоновна непременно спросит, куда она идет и зачем. Если даже и выскользнет незаметно, то идти одной по саду в беседку в темноте побоится.

Теперь они знают, что ящиков много и в них детали от станков. Лешка вспоминает разговор отца о таинственном исчезновении важных частей из станков. «Но почему Заблоцкий и Жорка переносят их ночью? Тетя Зина, вероятно, знает об этом, потому и искала Заблоцкого. Она, наверное, решила таким способом передать этот клад заводу, чтобы брат не знал», — ищет он ответ на свои вопросы.