Вовка - зелёная фуражка - Шманкевич Андрей Павлович - Страница 12

— Эх, ты, прохлопал… — засмеялась и Светка и тут же замолчала и попятилась от своей лунки, точно увидела какое-то чудище-страшилище.

Но показалось не чудище, показалась… Вовкина сбежавшая удочка.

— Это моя… Моя удочка!

Сорвавшись с ящика, Вовка помчался к Светкиной лунке, схватил беглянку и давай, отступая от лунки, тащить. Ему казалось, что час тащит, что сто вёрст тащит, — и вот на лёд вылезло действительно окунище полосатый, огромный, страшный! Таких ещё не было ни в папиных уловах, ни среди куликовских окуней.

И Вовка и Светка, оцепенев, смотрели на рыбину, — та лежала у лунки, беззвучно открывая и закрывая рот, шевеля жабрами. Но стоило окуню хвостом шевельнуть, как Вовка подскочил к лунке и плюхнулся на окуня грудью.

Сержант посмотрел на начальника заставы:

— Теперь всё! Этого окуня ваш сыночек на всю жизнь запомнит. Будет завсегда с удочками в обнимку, как солдат с ружьём!

Белые ночи

Прошло немного времени, и получил Сенька-тюбетейка письмо от Вовки. Ничего-то он не понял в том письме. Подумал, что у дружка или температура снова поднялась, или он рисовать разучился. А то и того хуже: заврался! В том письме нарисован небольшой человечек, стоит прямо на воде и короткой удочкой из-под ног откуда-то рыбу вытаскивает. Рядом с чудным рыбаком стоит ящик или сундучок (тоже на воде), и добычу рыбачок бросает прямо на воду, и рыба никуда не девается… Чудеса! Сказки. А попросту — враньё.

И хоть бы маленький человечек один бы так ловил— так нет, рядом сидят большие дяденьки и тоже…

Взял Сенька-тюбетейка Вовкино письмо-рисунок и пошёл к двоюродному Коле: что это такое?

— Ни чудес, ни вранья тут нет, — ответил двоюродный Коля. — А на сказку похоже. Это вовсе не вода, а лёд. Пробивают во льду дырку-лунку и через неё ловят… Верно, брат, как в сказке! Когда меня призовут в армию, на Север буду проситься. Там сплошные чудеса. Вот смотри — всё на картинке видно?

— Всё, — подтвердил Сенька.

— Как днём?

— Как днём…

— А на самом деле они, может, ночью ловят! У них же там белые ночи, самое начало, а скоро солнце совсем перестанет садиться… География, брат, — серьёзное дело!

Что такое белые ночи, Коля толком не объяснил, некогда ему было.

— У меня экзамены на носу… Поживёшь с моё, поучишься столько, сколько я, тогда и узнаешь, а сейчас отскочь!

А вот если бы у Коли не экзамены на носу, да если бы он побывал уже в армии, в заполярной части, то он бы рассказал, что такое белые ночи, и тогда не получилось бы у Сеньки под тюбетейкой затемнения. А то Сенька так решил: раз белые ночи, значит, всё становится белым. Земля — белой, точно снова её снегом покрыло, в речках вместо воды вроде как молоко течёт, молоко и в озёрах застыло, деревья в лесу от цветов стали белыми, как яблони весной в армавирских садах или акации… Пограничники все до единого в белые маскировочные халаты вырядились, собаки и лошади на ночь точно седеют, хаты… Впрочем, Сенька иными хат, как белыми, вообще не представлял себе: ведь он вырос на Кубани, где все хаты белятся извёсткой.

Вовка по дороге на Север тоже слышал о белых ночах и тоже представлял их себе по-Сенькиному, а на самом деле всё не так. Белые ночи — это просто светлые, прозрачные ночи. О них и рассказать трудно, а нарисовать белую ночь, наверно, ещё труднее…

Белая ночь…

Всё, что тебя окружает — дома, деревья, небо, земля, вода, — за долгий день будто так пропитается солнечными лучами, что потом, когда солнце на час-другой скроется за верхушками деревьев, всё само начинает светиться мягким-мягким светом.

И если в Москве, например, в середине лета «заря с зарёй сходится» (вечерняя заря ещё не погасла, а утренняя уже разгорается), то, начиная от Ленинграда, к северу в летние белые ночи можно спокойно сидеть во дворе и книжку читать, можно рыбу удить — и каждое вздрагивание поплавка увидишь! И чем севернее, тем раньше начинаются сказочные белые ночи.

Сказочные — это я не просто для красоты!

Мне вот, например, пожившему в Заполярье, думается, что северяне свои сказки сочиняли именно в такие ночи. А сказок у северян много. Правда, другие возражают: сказки свои северяне, мол, сочиняют как раз зимой, когда не то что белых ночей не бывает, а и самого дня нету, и солнце месяцами на небе не показывается, и вместо него по небу гуляют сполохи северного сияния…

Ну да рассказ не обо мне, давайте лучше посмотрим, как наш Вовка привыкал к белым ночам.

Хотя Вовка и не сразу попал в белые ночи, а постепенно в них входил, но привыкнуть к ним не мог. Пока он болел, он больше спал, а когда спишь — ничего не примечаешь. А вот стал Вовка поправляться…

Как-то открыл Вовка глаза средь ночи, и показалось ему, что проспал он важнющие дела, что Светка уже давно во дворе, или в лес пошла, или подалась на заимку к бабушке Марфуше пить парное молоко. Вскочил Вовка с шумом-пыхом и отца разбудил.

— Ты чего, сынку? Пить захотел или ещё чего?

— Да нет, — чего это вы разоспались, уже день давно. Я на улицу пойду.

— Какой там день! Если б день, разве я спал бы? Сейчас полночь, сынок… Это пришли к нам белые ночи. Спи…

— Ставни на окна надо приделать, как на Кубани, — сказала мама сонным голосом. — Закрыл ставни— и будто бы нормальная ночь. Или завешивать окна… Не привыкну я, что ночь белая!

— Придётся привыкать. Я тоже поначалу среди ночи вскакивал, теперь ничего… Скоро солнце и вовсе садиться перестанет… А ставни, Маруся, на заставе не положены. Надо в любую минуту видеть, что там за окном. Спать давайте, а то завтра у нас пахота…

Вовка снова улёгся и покрепче закрыл глаза. А когда открыл их, то был самый настоящий день: мама гремела посудой на кухне, а папы уже не было дома.

— Ну вот, проспал… Уехали на пахоту!

А вдруг ещё не уехали? Он вскочил с постели, умылся без всяких приказаний, поел без «не хочу» и выскочил во двор. Конечно, Светка была уже на ногах. Она катала в его грузовике всех своих кукол.

— Угадай, куда я сейчас поеду? — крикнул Вовка. — Огород пахать, вот куда!

— Какой такой огород? — подняла реденькие брови Светка. — Ты что — опять заболел?

— «Какой, какой»! Какие огороды бывают? Папа говорил, что с утра будут пахать!

Сказал задиристо, а всё ж с опаской глядел на Светку — она ведь тут все порядки знает, не поймёшь, чего от неё ожидать.

Так и вышло!

Светка фыркнула и сказала куклам:

— Посмотрите, люди, на этого чудака! Огород собрался пахать! КСП они поехали пахать, а не огород. Понятно тебе? КСП…

— Какую кеспе?

— Контрольно-следовую полосу, вот какую! КСП называется. Они давно уже уехали, когда ты второй сон смотрел.

— И Куликов уехал? — Голос у Вовки совсем упал.

— И Куликов! Он не пахать поехал, он в наряд ушёл, на охрану границы…

— И Хмурого взял?

— А то как же? Он всегда его берёт…

— А ты… ты видела эту полосу?

— Чего там смотреть! Полоса как полоса… Это же на самой границе, понимаешь? Туда только солдаты ходят.

— А пашут её зачем? — всё расспрашивал присмиревший Вовка.

— Чтоб нарушителя цапнуть. Если кто пройдёт по этой самой полосе, так сразу след останется. Понял? Потому она контрольная, потому следовая. Не перелетит же он через неё по воздуху?

— Кто не перелетит?

— Да нарушитель же! Ох и непонятливый ты… Ну смотри, вот как идёт КСП…

Светка взяла щепку, прочертила на земле длинную бороздку, потом отошла от неё шагов на пять и прочертила вторую.

— Вот попробуй перейди на ту сторону так, чтобы следочка не осталось!

Вовка и пробовать не стал: ясно, что не перейдёшь без следов… А всё ж не хотел сдаваться:

— А я там перейду, где полосы этой нет…

Светка аж за бока взялась:

— А ты поищи, поищи такое место. Борода вырастет, а не найдёшь. Везде полоса. Там, и там, и там. А нету, где граница по озеру или по болоту… Так её всё равно на берегу вспашут, на нашей земле!..