Озорники - Полетаев Самуил Ефимович - Страница 47

Тут Чебутыкину пришлось выслушать панегирик в честь поварихи Танюши. Повариха что надо. Пусть не думает, что молодая, курсы кончала и готовит по тетрадочке. Можно и по тетрадочке приготовить вполне прилично, хотя его покойная бабушка, пусть ей будет хорошо на том свете, расписаться не умела, но тоже неплохо готовила.

— Ох, как приятно пахнет, прямо дух захватывает!.. Ну, садись, садись, рассказывай за жизнь. Как там дела? Дочка в институт сдала?.. Ну, ничего, на будущий год еще не поздно будет… Куда сдавала? Что ты мне сразу не сказал, у меня же там корешок… Ах, нет, извини, это в другом институте… Склероз. Память стала сдавать… Но все равно, можно было бы что-то придумать. Чебутыкин, я не пойму, тебя кормили или нет? Пообедаешь еще раз, что тебе стоит при твоей богатырской комплекции. Что там сегодня на обед? Есть можно? Тогда просто так посидишь, компот попьешь… Нет компота? Яблоки? Тоже неплохо, хотя компот лучше яблока. Конечно, если это такой компот, какой делала моя бабушка, а не как в столовках — вода, в которой моют фрукты. Я тогда лучше» буду пить воду, полезнее. Два борща, Танечка, и погорячей! Ну, не хочешь есть, посмотришь, как я ем, вдруг разохотишься… Тогда посиди просто так. Не люблю есть один — аппетит пропадает. Психологи, знаешь, давно заметили: когда человек ест один, он ест очень мало, аппетит поднимается в компании. Умные эти психологи, черт их возьми. Закон вывели — прямо тебе Эйнштейн. Тоже ведь надо заметить! А ты вот живешь, старик, хлопаешь ушами, а ни одного закона не открыл. Ты, Чебутыкин, что-нибудь открыл? Или держишь про себя, сознайся. Ну, как тебе наш лагерь? Ведь ты после открытия ни разу не был…

— Ты ешь, ешь, Яков Антонович, а про лагерь сейчас не будем. Выберешь время, позовешь еще кого из людей, я и доложу кое-какие соображения… От яблочка я, пожалуй, не откажусь…

ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕЧЬ ЧЕБУТЫКИНА

После обеда — времени глубочайшего тихого сна — Чебутыкин, оглядывая персонал, свободный от дежурства, разгладил бумажку перед собой и взял слово:

— Я, товарищи, длинных речей говорить не собираюсь. Лагерь существует не первый год, как говорится, и не нуждается в описаниях. Во-первых, вложенные суммы говорят сами за себя. Прямо сказать, детишкам можно позавидовать — замечательный лагерь. Чтобы не затягивать выступление, прямо перейду к фактам. Вскользь, так сказать. Итак, факты. Дирекция и завком комбината уполномочили меня вынести на ваш суд, а точнее всего — потолковать с вашей общественностью: как вы посмотрите, если на базе вашего замечательного лагеря создать пансионат для взрослых? Летом пользуйтесь, дети, бегайте, купайтесь, загорайте, а зимой дайте взрослым отдохнуть. По справедливости чтобы, без всякой зависти. Этот вопрос предварительный, но я к тому, товарищи, что сейчас надо подумать о кадрах. Как говорится, готовь сани с лета, а собираешься на охоту, собак не очень-то… Или я чего-то не так насчет собак? Извините, если что. Так что кадры — наиважнеющее дело, и они решают все. И вы, вполне возможно, вольетесь в дружный коллектив пансионата. Это особенно касается, конечно, технического персонала, скорее сказать — поваров и уборщиц, а потому как есть среди них из местного колхоза, то просьба прозондировать и кое с кем поговорить, а нет ли желающих, чтобы, как говорится, кадры были под ружьем, выражаясь по-фронтовому, тем более что начинать заново не придется. Домики эти, словно бы кто в воду глядел, не потребуют капиталки, а только отопление, что при наших возможностях — плюнуть. Что касательно фактов, то еще одна деталь: при обсуждении кандидатуры на пост начальника пансионата, учитывая деловые, общественные и положительные качества, остановили свой выбор на товарище Ваганове. Я вижу в зале оживление, но последнее слово за Яков Антоновичем, поскольку он в пенсионном возрасте и дал свое согласие только на летний период возглавить лагерь как имеющий большой опыт работы с детьми, а также и хозяйственный, что мы с вами вместе хорошо знаем, поскольку он в районе известный человек, друг нашего директора Проценко Ивана Игнатьевича. Так что, Яков Антонович, соглашайся, работа спокойная, тихая. Летом пожалуйста, трудись для детей, а зимой будешь отдыхать, как говорится, с их мамашами и папашами. В частности, я вот с моим удовольствием приеду зимой на недельку. Тут такое можно развернуть раздолье, ахнешь! Профилакторий, процедуры всякие, кабинеты, ванны, солюксы, массажи… Но это, как говорится, дальние планы, и пока об этом не будем.

А теперь разрешите от торжественной части перейти к художественной— так, что ли? Вернее сказать, к критической части моего выступления. От фактов, как говорится, к впечатлениям. Вот я приехал после завтрака. Понятное дело, приехал, словно дождик с ясного неба, так и полагается, хотя-была телефонограмма — выезжает, дескать, ответственный товарищ, полагалось бы встретить… Но я не в претензии, а к тому, что ребятишки после завтрака словно в каком-то хаосе: начальства не вижу, вожатые — а где их там разберешь, кто вожатый, а кто нет? Ну вот, скажу я вам, хожу я это по лагерю и теряюсь. Направо гляжу — суетятся. Налево — та же картина. А кругом, прямо сказать, равно кто ткнул палкой в муравейник — лезут, тащат, кричат, таскают тяжести. Одним словом, голова кругом, если без привычки. Хорошо, я свой, как говорится. Ну, а, скажем, приедет из области кто, а то еще того хуже — из центра? Какая получится картина? Если никто их не встретит, так они, пожалуй, заблудятся, как в темном лесу. Ведь сколько этого гаму, крику! Главное что? Сколько ни ходи, сколько ни гляди, а порядка не увидишь. Хочешь побегать? Вот тебе площадка, бегай себе на здоровье, играй себе в мяч, здесь и покричать не грех. Ну, а зачем же, спрашивается, кричать на аллеях? Бегать по клумбам?

А теперь пойдем дальше — поглядим на пропаганду. Я, товарищи, был на открытии и скажу: порядка было больше с наглядной пропагандой. У ворот стояли статуи — где они? Я хорошо помню — девица такая приятная с веслом и еще парнишка ловкий такой с горном. Где они? Не вижу я их что-то. Далее, помнится, была такая белая, как бы сказать, газель, что ли? Ну, в общем, вроде козы. Тоже не вижу. Кому она мешала? А я, товарищи, был в нашей авиационной части, поговорил кое с кем, так они нам что? Согласились отдать списанный «ястребок», на котором еще в Отечественную войну сбивали фрицев. Я с нашими инженерами посоветовался, они берутся установить его на металлический пьедестал; сварят его из рельса, а самолет сверху приладят — замечательная получится как бы скульптура: «ястребок» вверх нос задрал, как бы сейчас взлетит, что в аккурат согласуется с космическим оформлением. Я, кстати, должен отметить космонавтов, которых вы установили на линейке. Это хорошо, за это надо похвалить. Как видим, не все уж так плохо с наглядной пропагандой, это я говорю про недостатки частные, так сказать, но лагерь замечательный, и все в нем должно быть в соответствующий уровень. «Ястребок» над лагерем — его издалека увидишь — хорошая будет наглядная пропаганда. А ведь у нас план переустройства большой, мне не надо бы раскрывать кое какие секреты, ну, да вы уж не выдадите, надеюсь? По нашему плану придется вон ту рощицу снести и расчистить — лесу этого достаточно и за оградой, лужайки-полянки малость поурезать, потому как мы, вы уж меня не выдавайте, задумали тут построить бетонно-стеклянный павильон, башню, а к тем вон скалам, что за оградой, протянуть подвесную дорогу, иначе говоря — фуникулер называется, а вон в том уголочке построить бассейн с подогревом. Но это, как говорится, дальние планы, о них сейчас рано говорить, мечты-мечты…

Теперь же опять вернусь к впечатлениям. Хаос — я об нем уже говорил. Это я уж потом понял, вернее сказать, мне объяснили, что ребята возятся не просто так, а это у вас собственными силами, хозяйственным способом, так сказать, строится спортивный комплекс. Дело, скажу, похвальное, стоящее, но опять же надо подойти диалектически: зачем? Какими силами? На какие средства? Учитывается ли оздоровительный фактор детского отдыха? Ну, зачем — это ясно, тут двух мнений, как говорится, не может быть. Кому же худо от закрытого комплекса? Это мне правильно объяснили: дождь, ветер, ребятам поиграть хочется, не в комнатах же сидеть… У вас, правда, есть тихие комнаты — читальня, уголок Мичурина, пионерская комната, но, конечно, в них не разгуляешься, если хочется попрыгать или там в мяч поиграть. Правильно, одним словом. Но это одна сторона медали. Напрашивается другая сторона: какими силами? Не перехватываем ли мы, рассчитывая на одних ребят? Не перегружаем ли их? Тем более рискованно — бегают без всякого призора, для них это удовольствие и баловство, ну, а вдруг что случится? Вдруг кирпич на голову? Ну хорошо, ничего не случится, а ведь он бегает день-деньской, чем, спрашивается, дышит? Кислород — вот он, рядом, а он пылью этой, известью… Тем более, что некоторые родители возражают. А может, родители правы? Они ребят отдыхать посылали, а им тут строй-план, наряды, выработка. Все ли тут продумано как следует?