Общество «Будем послушными» - Несбит Эдит - Страница 5

Затем голова дала нам еще пару советов и пошла по своим делам, а мы повернули рукоятку машины для резки сена и никому не оторвало пальцы, хотя голова и говорила, что если мы притронемся к этой машине, мы непременно останемся без пальцев.

Потом мы уселись на пол — он был грязный, но вся грязь была из ошметков сена, так что сидеть было очень приятно, и свесили ноги в люк и стали смотреть на двор, очень грязный, но такой интересный.

Тут Алиса и говорит:

«Теперь, когда все собрались вместе, а мальчики угомонились и могут минуточку посидеть тихо, я хочу собрать совет».

Мы спросили, в чем дело, и она сказала: «Сейчас объясню. Г. О. перестань гримасничать. Если тебя соломинки колют, садись на краешек моей юбки».

Он еще носит носочки, поэтому и не может устроиться так удобно, как мы.

«Обещайте, что не будете смеяться», — сказала Алиса и сильно покраснела, а Дора смотрела на нее и покраснела тоже.

Мы обещали и она продолжала: «Дора и я все обговорили, и Дэйзи тоже, и мы все записали, потому что по записанному легче, чем просто говорить. Кто будет читать, Дора? ты или я?»

Дора сказала, что это неважно, пусть Алиса сама прочтет, и Алиса начала читать. Она запиналась, но мы все равно все поняли, а потом я переписал у нее этот листок. Вот что там было:

«Я, Дора Бэстейбл и моя сестра Алиса Бэстейбл, будучи здравы умом и телом в то время как нас заперли на хлебе и воде, когда мы играли в джунгли, хорошенько подумали о наших грехах и безобразии и решили, что отныне и навсегда будем хорошими. И мы поговорили об этом с Дэйзи, и ей пришла в голову мысль. Итак, мы основали общество за то, чтобы быть хорошими. Это была идея Дэйзи, но мы тоже с этим согласны».

«Вы же знаете, — вмешалась Дора, — когда люди хотят сделать что-нибудь хорошее, они организуют общество. Их, наверное, сотни, а то и тысячи: например, Миссионерское общество».

«Да, — сказала Алиса. — И общество борьбы — не помню, против чего, и Общество Взаимного Совершенствования, и О.П.И.»

«Что такое О.П.И.?» — спросил Освальд.

«Общество Поддержки Ивреев», — сказал Ноэль, который никак не научится грамотно писать.

«Ничего подобного. Дайте же мне закончить!».

И Алиса продолжала.

«Мы предлагаем создать общество, с председателем, секретарем и хранителем казны, мы будем вести журнал, в котором каждый день будет записано, что мы сделали. Если мы и от этого не исправимся, я не виновата.

Цель нашего общество — благородство и хорошее поведение, свершение великих самоотверженных подвигов. Мы перестанем досаждать взрослым и превратимся в чудо подлинной добродетели. Мы хотим распахнуть крылья», — тут Алиса начала читать очень быстро. Она потом объясняла мне, что эту часть написала Дэйзи, и насчет крыльев ей с самого начала показалось глупостью. — «Распахнуть крылья, подняться над теми интересными вещами, которые нам запрещают, к доброте и великодушию по отношению ко всем, даже малым и незначительными».

Тут Денни, слушавший с отменным вниманием, закивал и продекламировал:

(А что он продекламировал, писать не стану — там было и насчет добрых дел, и малых дел, и почему-то про крылья, на которых подымается орел).

Звучало это странно, но мы не стали придираться, потому что орел по крайней мере и вправду летает, и потом мы хотели дослушать, что написали девочки. Но они уже кончили.

«Это все», — сказала Алиса, а Дэйзи спросила нас:

«Разве это плохо придумано?»

«Все зависит от того, — осторожно начал Освальд, — кто будет президентом, и что вы называете „быть хорошим“». Сама идея ему не очень нравилось, потому что не стоит много рассуждать о том, как быть хорошим, тем более, когда кроме членов семьи присутствуют и другие люди, но эта идея нравилась девочками и Денни, так что Освальд не хотел говорить откровенно, тем более что сама идея принадлежала Дэйзи; Освальд, как всегда, был вежлив.

«По-моему, это неплохо», — сказал Ноэль. — «В это можно поиграть, давайте играть в Путь паломника».

Мы обсудили его предложение, но ни к чему не пришли, поскольку мы все хотели быть мистером Грейтхартом, кроме Г. О., который хотел быть львом рыкающим, а льву уж вовсе не место в обществе за то, чтобы быть хорошими.

Дикки сказал, что он отказывается играть, если его заставят читать книги про умирающих деточек (он признался мне впоследствии, что относился к этой идее точно так же, как Освальд). Но у девочек глаза блестели, словно они были в воскресной школе, и обижать их не хотелось.

В конце концов Освальд сказал: «Ладно, давайте набросаем устав общества, выберем президента и утвердим название».

Дора сказала, что Освальд будет президентом, и тот скромно согласился. Дора стала секретарем, а Денни казначеем: на случай, если у нас заведутся деньги.

На сочинение устава ушло почти полдня. Получилось вот что:

Добравшись до этого пункта мы заспорили все разом. Дора хотела назвать его Обществом Человеческого Усовершенствования; Денни — Обществом Исправления Заблудших, но Дикки сказал, что для этого мы еще недостаточно плохи. Г. О. сказал: «Назовите — Хорошее Общество».

«Или Общество, чтобы быть хорошими», — Дэйзи никогда не научится правильно формулировать.

«Общество хороших», — предложил Ноэль.

«Можно подумать, что мы уже хорошие, — сказал Освальд, — может быть, нам и не удастся стать хорошими».

«Но мы постараемся», — сказала Алиса. — «Мы же и говорим: будем хорошими, если сумеем».

«Так и назовите его: „Будем послушными“, и дело с концом!» — сказал Дикки, поднимаясь и отряхивая с брюк сено.

Освальд понял, что Дикки уже все надоело, и он напрашивается на ссору, но получилось совсем не так, как он рассчитывал: все захлопали в ладоши и закричали: «Правильно, правильно!». Потом девочки отправились писать правила, и Г. О. пошел вместе с ними, а Ноэль удалился, чтобы написать стихи для журнала, то есть для той книжечки, которую пишет секретарь и вставляет в нее все, что под рукой. Денни пошел вместе с ним. Он знает довольно много стихов — наверное, он учился в какой-нибудь девчоночьей школе, где только этому и учат. Нас он побаивается, но за Ноэлем ходит хвостом, уж не знаю почему. Дикки и Освальд пошли прогуляться вокруг сада и обменяться мнениями по поводу новосозданного общества.

«Боюсь, нам следовало отказаться от этой идеи с самого начала, — сказал Дикки, — проку от этого не будет».

«Девочкам это нравится», — сказал Освальд, стараясь быть хорошим братом.

«Я не собираюсь выслушивать их болтовню и своевременное поучение и предупреждения любящей сестры. Вот что, Освальд, мы должны взять это дело в свои руки, иначе нам всем солоно придется».

Освальд и сам это прекрасно понимал.

«Мы должны что-то сделать», — сказал Дикки, — «Только очень трудно придумать что. Но должны же быть какие-то интересные вещи, которые все-таки можно делать».

«Наверное», — сказал Освальд, — «но вообще, быть послушным — это все равно, что быть слюнтяем. И я не собираюсь поправлять подушки под головой несчастного больного или читать престарелым беднякам — и что там еще делают примерные дети».

«Я тоже», — буркнул Дикки. Он тоже грыз соломинку, как та голова. — «Давай играть честно. Попробуем найти какое-нибудь полезное дело, что-нибудь починить или почистить, не напоказ, а как следует».