Общество «Будем послушными» - Несбит Эдит - Страница 38

«И потом, долго мы не продержимся, только день или два, пока деньги не кончатся. Лучше всего поить их лимонадом Эйфелева Башня, он самый вкусный и к тому же недорогой. На дуврской дороге можно каждый день повстречать сколько угодно жаждущих прохожих».

«Это неплохо», — одобрил Освальд, — «мелочь у нас наберется».

«А те бедняги, преисполненные благодарности, остановятся поболтать с нами и поведают нам тайную скорбь своей души. Мы сможем потом целую книжку из жизни написать, вроде тех историй, которые публикуют перед рождеством. Давайте. давайте!»

Алису прямо корчило от нетерпения, и пришлось Дикки хорошенько пихнуть ее, чтобы успокоилась.

«Мы можем заняться этим, но только на один день. Конечно, свет переполнен людьми, которым хочется пить и притом каждый день, и во всех краях земли, так что это будет все равно что капля влаги в раскаленных песках пустыни, но даже такая малость может пригодиться, как сказала русалка, когда ее слезы упали в море».

«Я даже стихи об этом знаю», — сказал Денни, но мы предпочли пропустить это замечание мимо ушей.

«А как мы это назовем?» — сонливо спросил Ноэль.

«Назовем — что?»

«Эти бесплатные напитки». Стыд и позор, позор и мура, Если без имени будет игра. Имя давно придумать пора, Уже вчера. Ура. И…

«Заткнись!» — вежливо попросил его Дикки. — «Ты лучше слушай, о чем мы говорим, чем всю эту чепуху сочинять». — Дикки терпеть не может поэзию. Я не столь суров — в конце концов, на свете были Киплинг и Маколей, не говоря уж о Ноэле Бэстейбле.

«Я еще много рифмы придумал, а теперь из-за тебя все забыл», — сказал Ноэль и погрузился в мрачное молчание.

«Не беда», — сказала Алиса, — «в бессонные часы ночи все вновь оживет в твоей памяти, вот увидишь. Ноэль прав, нам нужно придумать хорошее название».

«Общество бесплатных напитков!»

«Приют усталого путника».

«Отрада путника».

Но даже те, кто предлагал эти названия, не очень-то стояли за них.

Кто-то — должно быть, Освальд — сказал:

«Может быть, „Чудесная гостиница“?»

«Но ведь это не гостиница, это только столик и навес».

«Чудесный навес! — это просто глупо», — сказал Освальд.

«Мы могли бы назвать это чудесным баром», — предложил Дикки. Он побывал в общей комнате «Короны и розы», куда девочкам заглядывать не удобно.

«Подождите, — воскликнул Дантист, щелкая пальцами (он всегда так делает, когда пытается поймать ускользающую от него мысль). — Я думал — но Дэйзи ущипнула меня, и я забыл, — я думал, пусть будет „Бесплатный Бар“!»

Это было замечательно, коротко и ясно. Бесплатный — то есть все получаешь даром, и Бар — чтобы сразу было ясно, что именно получаешь даром, а именно напитки. Итак, этой истории суждено называться «Бесплатный Бар»!

Мы отправились домой, чтобы все приготовить, потому что мы, само собой, хотели завтра же приступить к игре. Промедление смерти подобно, и вообще откладывать не стоило, а то еще потратим деньги на что-нибудь другое.

Надо было соблюдать глубочайшую тайну, потому что миссис Петтигрю ненавидит бродяг, как и все хозяева курятников. Дядя Альберта опять уехал в Лондон, поэтому с ним мы посоветоваться не могли, но мы знали, что он всегда с сочувствием относился к нуждающимся.

Продолжая соблюдать глубочайшую тайну, мы позаботились о том, чтобы укрыть владельцев Бесплатного Бара от палящих лучей Дневного Владыки Неба. Мы нашли несколько старых занавесок, и девочки сшили их воедино, да еще несколько своих нижних юбок прибавили, чтобы получился настоящий тент. Девочки потихоньку одолжили швейную машинку миссис Петтигрю (она разрешала ей пользоваться, только всегда спрашивала зачем), спустились в погреб и работали там, чтобы шум не привлек бдительного внимания вышеупомянутой миссис. В погребе работать нелегко, но мы пока не сидели без дела: выбрали длинные сучья и приготовили шесты для нашего навеса.

Затем мы снарядили экспедицию за лимонадом (на семь с половиной шиллингов) и нарисовали большую вывеску «БЕСПЛАТНЫЙ БАР». После этого надо было только заготовить каждому из нас розочку из синего плюша, чтобы сразу было видно: мы из Бесплатного Бара!

На следующий день было так же жарко. Мы рано пробудились от невинного сна юности и вышли на перекресток Дуврской и Мейдстоунской дороги, где могли рассчитывать на множество жаждущих спутников.

Спрятав колышки и тент за изгородью, мы вернулись домой и позавтракали.

После завтрака мы прихватили большую цинковую ванну, в которой обычно стирают белье, и наполнили ее до краев водой. Воду тут же пришлось вылить, потому что оказалось слишком тяжело, так что мы сперва отнесли пустую ванну к нашему перекрестку и оставили Г. О. и Ноэля сторожить, а сами вернулись и принялись таскать туда ведра с водой, пока не наполнили ванну — нелегкая, доложу вам, работа, и сама по себе достойная книги Золотых Дел, особенно Освальд, который притащил по меньшей мере три ведра (правда, Дикки и Дантист тоже). Потом мы прикатили три пустые бочки, поставили их у края дороги, накрыли досками и получился отличный стол. Мы накрыли его лучшей скатертью, которую удалось отыскать в бельевом шкафу (Освальд не советовал ее брать, по крайней мере, ему удалось добиться, чтобы чайный сервиз оставался дома). Мы приготовил чайник, и спиртовку, на случай если какой-нибудь прохожий или прохожая предпочтет чай лимонаду. Г. О. и Ноэль сходили в магазин за чаем, им не пришлось носить воду, так что нечего ворчать, пусть даже мы и послали их во второй раз — за лимонами. Лимоны мы раздавать не собирались, а выложили их вроде опознавательного знака, чтобы все видели: у нас тут настоящий лимонад. Продавец поверил нам в долг — за лимоны мы расплатились только на следующей неделе.

Пока мы все это готовили, мимо нас прошло два-три человека, но лишь один из них обратил на нас внимание, проворчав что-то насчет «Воскресной школы и прочих глупостей». Понятное дело, солнышко еще не припекло.

Когда же все было готово, мы нацепили синие розетки на свои великодушные сердца, развернули плакат «Бесплатный Бар. Напитки для Усталых Путников — Даром!». Все это было написано красным по белому, словно рождественские украшения в церкви. Мы хотели прицепить это к нашему навесу, но пришлось — к столу, потому что навес у нас с самого начала не получился: в дорогу колышки не втыкались, потому что она слишком твердая, а в канаву втыкать не было смысла, потому что там слишком рыхло. Пришлось нам покрыть свои великодушные головы шляпами и бегать по очереди в тенечек по другую сторону дороги: мы ведь специально выбрали место на самом солнцепеке, чтобы попробовать наш навес.

Все выглядело просто замечательно, особенно мы сами, не хватало только тех несчастных, которым мы надеялись принести облегчение.

Первыми подошли мужчина и женщина, они уставились было на нас, но стоило Алисе сказать: «Бесплатные напитки. Не хотите ли вы утолить жажду?» — они сказали «Спасибо, нет», и пошли себе дальше. Потом прошел человек из соседней деревни, этот даже спасибо не сказал, и Освальд начал уже опасаться, что с этим лимонадом выйдет как с нашим рождественским Покаянным Пудингом, для которого никак не могли найти подходящего бедняка.

Но следующий прохожий согласился выпить стаканчик лимонаду (мы чуть сами ему спасибо не сказали), а потом они пошли один за другим (на Дуврской дороге предостаточно жаждущих путников), и они осушили девятнадцать бутылок лимонаду прежде, чем мы отведали хоть глоточек (чаю никто не просил).

Большинство все-таки проходило мимо. Некоторым, видите ли, не нравилось, что бесплатно: один сказал нам: «Благодарю вас, я всегда могу заплатить за свою выпивку, если в глотке пересохнет»; другие хотели пива, а когда мы говорили, что у нас только лимонад, они отвечали: «Оно и видно, с кем имеешь дело», — как будто мы очень им не нравились.

Еще один человек сказал: «Надувательство! По эту сторону рая нечего даром не дают! Вы гляньте на их голубые ленточки! Ангелочки без крыльев!» — и пошел дальше, что-то бормоча и качая головой.