Волшебные сказки - Несбит Эдит - Страница 5

— Кого я вижу — да у меня гости! Чем обязан? — внезапно раздалось за их спинами. Это был Колдун Звенящего Колодца, который, оказывается, давно уже проснулся и сейчас совершал утренний моцион — он всегда вставал спозаранку, как Чарльз Дарвин и вообще все большие ученые и натуралисты.

Белламант и Белинда сообщили ему о цели своего визита.

— Но, — сказал принц в заключение, — все наши труды и поиски были напрасны. Я при всем желании не могу продержаться вод водой более двух минут, а моя драгоценная Белинда так и не нашла этот проклятый колокол, сделанный не для того, чтобы звонить.

— Хе-хе-хе-хе! — рассмеялся добродушный старик. — Вы пришли по верному адресу — попали, как говорится, в самую точку. Кто вам подсказал?

— Колокола, — ответила Белинда.

— Я так и думал, — кивнул головой волшебник и внимательно оглядел юную пару. — Вы, должно быть, очень любите друг друга?

— Очень! — хором воскликнули принц и принцесса.

— В этом я не сомневаюсь, — заметил старик, вообще не имевший привычки сомневаться в чем-либо, кроме своих научных теорий — да и то лишь потому, что так делают все большие ученые (даже Чарльз Дарвин, по слухам, слегка сомневался в своей правоте, когда утверждал, что Адам и Ева были обыкновенными обезьянами).

— Дело, видите ли, в том, — пояснил он, — что речь колоколов могут понимать только по-настоящему влюбленные люди. Все прочие слышат лишь звон, не различая в нем слов и не догадываясь о его подлинном смысле. А что касается нужного вам колокола, то за ним далеко ходить не надо — вот он, лежит рядом с колодцем.

Он потянул за какую-то веревку, повернул рычаг, и то, что наши герои сперва было приняли за крышку от колодца, плавно поднялось вверх и закачалось в нескольких футах под землей.

— Вот это?! — удивился Белламант.

— Да, — сказал великий изобретатель, — эта штука называется водолазный колокол. Он никогда не звонил и никогда не зазвонит, потому что он был сделан совсем для других целей. У него даже нет языка. Залезайте внутрь.

— То есть как это «внутрь»? — растерялись они.

— Обыкновенно, — старик взял их за руки и завел под висящий колокол. Подняв глаза, они увидели, что в стенках колокола были проделаны окошки с очень толстыми стеклами, а по его окружности на высоте примерно четырех футов от нижней кромки тянулся ряд вполне комфортабельных сидений.

— Занимайте любые места, какие вам понравятся, — предложил волшебник.

Белламант подсадил принцессу, а затем и сам забрался внутрь колокола и пристроился рядом с ней.

— А теперь сидите смирно, держитесь за руки и не вздумайте раскачивать колокол, — донесся снаружи голос их благодетеля.

В следующую секунду колокол начал медленно двигаться и вскоре завис прямо над черным провалом колодца.

— Когда ты со мной, я ничего не боюсь, — сказала Белинда, холодея от ужаса.

— Все в полном порядке, — заверил ее принц. — Не вижу причин для беспокойства, хотя…

Тут он осекся, внезапно такую причину увидев, ибо колокол пошел вниз — туда, где на дне пещеры тускло поблескивала поверхность подземного озера.

За круглыми окошками промелькнули огни ламп, вделанных в стенки колодца, а еще через несколько мгновений края колокола с плеском погрузились в воду. Впрочем, ее уровень внутри колокола поднялся незначительно, так и не добравшись до ног пассажиров, хотя они находились уже на довольно приличной глубине, судя по тому, что свет за окнами померк, с трудом пробиваясь сквозь зеленоватую толщу воды. Наконец снизу послышался легкий стук, скрежет металла о камень, и погружение прекратилось — колокол достиг дна озера.

— Ты сейчас под водой, — прошептала Белинда. — Если ты пробудешь здесь пять минут…

— И то верно! — вскричало Белламант и вытащил из жилетного кармашка золоченый хронометр. — Надо засечь время.

— Ты должен ждать еще пять минут, ну а я… Послушай! — встрепенулась принцесса. — Я ведь УЖЕ выполнила условие: нашла колокол, который никогда не звонил, не будет звонить и вообще не может звонить, поскольку он был сделан совсем не для звона. Сегодня у нас, кажется, пятница? Белламант, милый, взгляни на мое лицо и скажи честно, что ты видишь?

Она подняла вуаль и в тот же миг царивший внутри колокола полумрак рассеялся — по крайней мере, так показалось принцу. Он смотрел как завороженный и не мог отвести глаз.

— Ну, что ты видишь? — нетерпеливо повторила свой вопрос Белинда. — Это мое воскресное лицо?

— Воскресное, — произнес Белламант. — Это самое воскресное и самое прекрасное лицо на свете!

После этого наступила долгая пауза, на протяжении которой они сидели, взявшись за руки и восхищенно глядя друг на друга, пока слабый толчок и едва заметное покачивание не возвестили о том, что колокол начал подниматься к поверхности.

— Эй, эй, погодите! — заволновался Белламант. — Еще рано. А как же мои пять минут?

Однако, взглянув на стрелки золоченого хронометра, они с удивлением обнаружили, что с момента погружения прошел уже почти час. «Безусловно, колокол заколдован, и время здесь течет быстрее, чем наверху», — решили они, не найдя иного объяснения этому странному факту.

— Что? Колдовство? Какие глупости! — заявил старый натуралист, когда они вновь очутились на залитой солнцем лужайке и бросились к нему со словами восторга и благодарности. — Я же вам сказал, эта штука называется водолазный колокол. Обычный водолазный колокол, только и всего.

Итак, наши герои возвратились домой и сыграли веселую свадьбу, во время которой принцесса наотрез отказалась надевать белую подвенечную вуаль.

— Тех вуалей, что я носила с детства, мне хватит на всю оставшуюся жизнь, — заявила она, и никто не стал с ней спорить — более того, все придворные от души разделили ее чувства, зная отнюдь не понаслышке, что значит шесть дней в неделю появляться на людях с закрытым вуалью лицом.

Прошел год и один день после свадьбы, и в королевской семье родилась маленькая принцесса.

— Дорогая моя, — сказал своей жене Белламант (он теперь уже был королем, поскольку старые король и королева давно уволились по собственному желанию и уехали в деревню, где занялись разведением свиней и прочей полезной домашней живности), — дорогая моя, сегодня я намерен лично подняться на башню и ударить в колокола, чтобы показать всем, как я счастлив и как сильно я люблю тебя и нашу маленькую прелестную дочурку.

Он взял фонарь и вышел из дворца — на улице было темно, ибо принцессе довелось родиться в самую полночь.

Подойдя к огромной башне, стоявшей посреди безлюдной, залитой лунным светом центральной площади города, король отпер дверь старинным ключом, вошел внутрь и начал подниматься по каменным ступенькам винтовой лестницы. Лампа светила плохо, огонек ее тускло мигал, задыхаясь в сыром застоявшемся воздухе. Но вот наконец он добрался до верхнего этажа и внезапно замер на последних ступеньках, озадаченный странными звуками, доносившимися с колокольной площадки.

Король поднял над головой лампу, но не увидел ничего, кроме толстых мохнатых веревок, неподвижно свисавших из-под темных куполов. Однако он явственно различал шум борьбы и голоса, одни — злобные и дребезжащие, и другие — возмущенно-звонкие, напоминающие сигнал боевой трубы перед началом атаки. Эти последние голоса кричали хором:

Кое-кому, судя по стонам и воплям, уже было очень больно. Звуки тяжелых ударов перемежались обрывками все той же песни: «отсюда вон… бац-бац… долой-долой… ой-ой… слезайте с нашей колокольни…» Постепенно звонкие голоса брали верх и наконец вновь зазвучали в унисон, перекрывая шум битвы: