Посланники Хаоса-2: Сумерки Джедаев - Лучено Джеймс - Страница 13

— Я Чайн-каль, капитан судна, на котором вы находитесь, — на грамотном общегалактическом представился йуужань-вонгский офицер, когда медленно проходил между обездвиженными и связанными существами, захваченными на Гиндине.

Он был стройным, высокого роста и носил тюрбан, в котором устроилось крылатое животное, круглые черные глаза которого были идентичны глазам Чайн-каля, находившихся в каких-то сантиметрах под ними. Его управляемый плащ тоже имел свой разум, он, словно на буксире, немного волочился по мягкой палубе трюма. Узоры, которые обвивали его предплечья, имели определенно животный мотив, хоть этот зверинец и не был знаком никому из пленников, пальцы его вытянутых рук щеголяли загнутыми когтями.

— Это судно, которое отзывается на имя «Ясли» на языке ваших торговцев, будет вашим миром на ближайшее будущее. Со временем вам станет ясным — назначение его дизайна — шарообразной грозди. Но даже пока вы решаете его загадки, я хочу, чтобы вы считали его своим домом, а меня и мою команду — своими родителями и учителями. Потому что вы, все вы, были выбраны из побежденных масс на Орд Мантелл и Гиндине для несения уникальной службы.

Чайн-каль остановился напротив Вурта Скиддера, возможно случайно, хотя Скиддер предпочитал думать, что через мысленный покров, который он набросил на свою сущность, просочилась его истинная природ;), прикосновение Силы. За капитаном шел обернутый в тунику жрец, который наблюдал за отбором заключенных на поверхности Гиндина, а также за сжиганием тысяч дроидов.

Скиддер и сотни других раздетых пленников в пещеристом органическом трюме корабля были буквально прикреплены к месту кусками вяжущего блорашжеле и прикованы клещами живых существ. Справа от него стоял пожилой мужчина — явно плененный в какой-то предыдущей кампании, благодаря косметике он выглядел моложе своих лет; слева от него — двое из полудюжины ринов, которых тоже выбрали для «уникальной службы» на борту йуужаньвонгского корабля, который издалека напоминал гроздь винограда. Повсюду были другие пленники со стажем, некоторые из них выглядели измученными от испытаний, через которые они прошли, некоторые — крепились.

— До вас, несомненно, доходили слухи о том, что случилось с мирами, которые вы знаете как Дантуин, Итор и Оброа-скай, — снова начав двигаться, заметил Чайн-каль, — и до вас, несомненно, доходили слухи о том, как йуужань-вонги обращаются со своими пленниками. Я уверяю вас, что все, что вы слышали, — это ложь и преувеличение.

Мы просто пытаемся донести до вас истину, которую вы, к сожалению, проглядели, поднимаясь из примитивной грязи. Нас встретили сопротивлением, и у нас не осталось выбора, кроме как навязать вам эту истину; если бы нас встретили с пониманием, то мы были бы гораздо более снисходительны, чем надзиратели Новой Республики на нашем месте.

Из-за присоединений к политическим союзам и другим альянсам у миров часто не остается выбора, принимать или отклонять предложение просвещения; голоса немногих решают судьбу многих. Но на этом судне вы все в первую очередь — индивидуальности, и у каждого из вас есть возможность решить для себя: сопротивляться или принять. Вы определяете свою судьбу — управляете своим жребием.

Чайн-каль, по сторонам которого шли хорошо вооруженные охранники и за которым все еще следовал жрец, остановился около высокой статуи животного, которое могло вырасти только в йуужань-вонгском зверинце. Его извилистое тело могло бы быть смоделировано с человеческого мозга, но тем не менее у тела было два больших глаза и что-то, походившее на рот или морщинистую глотку. От основания протягивались руки, или щупальца, некоторые короткие и толстые, некоторые тонкие.

— Не хочу, чтобы вы считали себя пленниками или рабами, скорее сотрудниками великого предприятия, — продолжал капитан. — Служите мне хорошо, вложите душу в работу, и вы будете вознаграждены своими жизнями. Подведете меня по слабости, и я, возможно, буду готов простить вас; но подведете меня умышленно, и наказание будет назначено быстро и без сожаления. В любом случае я буду награжден богами, однако я буду вынужден везде искать предателей.

Скиддер скосил взгляд на человека сбоку от него.

— Как давно вы на борту? — спросил он уголком рта.

— Теряю счет времени, — негромко ответил пленник. — Пару стандартных месяцев. — Едва различимым движением головы он указал на изнуренного человека справа от себя. — Нас с другом взяли на «Колесе Фортуны» на Орд Мантелл. По невнимательности нас засосал какой-то космический червь. Сначала нас взяли на борт галеры для рабов. Какое-то время мы думали, что нас запустят в звезду в качестве жертвоприношения. Потом нас переместили на это судно. — Человек метнул на Скиддера взгляд. — А ты?

— Взят в плен на Гиндине.

— Солдат?

— Местные наземные силы.

Человек слегка повернулся в сторону Скиддера.

— Но ты не уроженец Гиндина. Из Центра, я бы сказал.

— По какой причине?

— Прическа, во-первых. То, как ты себя держишь. Специалист по внедрению? Агент разведки?

— Ни тот ни другой.

Человек посмотрел вниз.

— Это не обувь пехотинца.

— Я не говорил, что я пехотинец. Управлял АСТ.

Человек кивнул.

— Ладно, как знаешь.

— Как вас зовут? — спросил Скиддер.

— Роа. Мой друг Фасго.

— Кейн. Какие-нибудь идеи насчет того, куда мы направляемся, Роа?

— Ни одной.

— Что насчет этой «уникальной службы»?

Роа отрывисто фыркнул.

— Скоро увидишь, Кейн.

Возобновилось выступление Чайн-каля.

— Время взглянуть на главный предмет наших стремлений, — говорил он. — Пока считайте это дело развивающимся, но все вы поможете его завершить.

За капитаном поднялась перепончатая перегородка, за которой — Скиддер был уверен — находилось ядро корабля. Когда Чайн-каль повернулся, перепонка раздвинулась, словно занавес на сцене.

Хоть Скиддер никогда и не видел его в плоти и крови, но тут же понял, что смотрит на живую модель статуи, украшавшей трюм: взрослеющий военный координатор — гротескное биогенетическое создание, которое йуужань-вонги называли йаммоском.

Глава 6

Прохладная дымка скрывала цветущие кроны самых высоких деревьев Явина IV. Крутые лестницы древних храмов, о правах на которые столько лет назад заявил Альянс и которые с тех пор стали учебным полигоном для рыцарейджедаев, поднимались в дымку и там исчезали. Маклаки и читервебы, обычно хриплые в это время утра, уселись на низких ветвях деревьев массасси, ожидая, когда очистится небо. Жалящие ящерицы и грызу-ны-стинтарилы сидели неподвижно, словно статуи. Не было видно даже газового гиганта Явина, но он подсвечивал дымку темно-оранжевым цветом.

Остановившись на тропинке, которая вела к Великому Храму, Люк Скайвокер упивался безмолвием. Сила, обычно прозрачная, казалось, тоже была покрыта дымкой, она угадывалась лишь по легкому шороху.

Где-то в призрачных изумрудных окрестностях заворковала птица-пузан. Но Люк знал, что то, что казалось ему мелодией, было всего лишь птицей, которая, предупреждая остальных, заявляла права на свою территорию. Он прислушался внимательнее, ловя звуки животных, добывавших себе пишу. Такова Сила — некоторые звуки выживают, остальные погибают. Смерть без злого умысла, естественная, не имела темной стороны. Нельзя было сравнивать поиск добычи кристальной змеи с тем, что творил император во время своего жестокого правления, и тем, что сейчас делали йуужань-вонги. Но Люк продолжал спрашивать себя, почти с начала вторжения, как жизнь открывалась глазам и ушам йуужань-вонгов?

Он уставился в дымку. Это было похоже на то, как если бы кто-то накинул ему на глаза прозрачную вуаль. В его голове всплывали образы насекомых, маскирующихся под листья, прутики и цветы, и маленьких животных, имитирующих пестрый мусор лесной подстилки. Камуфляж, подумал Люк. Обман, уловка, неверное направление…

Йуужань-вонги ворвались в Галактику как один из непредсказуемых штормов, которые бушевали иногда на Явине IV. Их вера в своих богов была подобна вере Пал-патина в темную сторону Силы. И все же, несмотря на все зло, которое они воплощали, они не были ситхами; они не были посланниками темной стороны. Слепое повиновение обеспечивало оправдание даже самым омерзительным их поступкам. Слугами зла их делала не вера, а необходимость навязать эту веру другим и безрассудно уничтожить любого, кто стоит у них на пути. Им не удавалось различить свет и тьму, потому что, в каком-то смысле, они считали существование иллюзией. Не обладая действительной ценностью, жизнь должна была пройти в служении богам, а награда за эту службу ждала их после жизни.