Меч Немезиды - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 88

— Так что ты хочешь?

Давыденко, если начинал нервничать, сразу переходил на «ты».

— На нашей служебной «Волге» я бы за двое-трое суток управился. Хотя лучше бы, конечно, вертолет.

— Вертолет? — Начальник остолбенел.

— Легкий, типа «Ми-60». У эмчеэсников такие есть, у милиции. Можно ведь как-то договориться с ними. Часов десять, не больше. И дело бы пошло быстрее, вы же сами говорили: срочно…

— Ты в своем уме, Петровский?! Какой вертолет? Какие десять часов? У них за час работы около полмиллиона рублей выходит!.. На неделе получишь «Волгу» с Архипычем, но и то под большим вопросом. Какой там у тебя участок по протяженности? Километров сто? Двести?

— Шестьсот, — сказал Денис.

Давыденко набрал в грудь воздух, подержал и шумно выдохнул.

— Это ты брось, Петровский. Сперва здесь работай, — он показал на свою голову. — Вот так. Думай. Собери больше сведений, максимально локализуй зону поиска. А потом уже подключай технику, вертолеты, истребители-перехватчики, летающие заправщики и все такое прочее. Ясно? Ну и иди, работай!

* * *

Четырехэтажный дом в Малом переулке, старые тополя, двор-колодец. К двери парадного прибита фанерка с надписью масляной краской «ВСЯЧИНА. Стенная газета жильцов подъезда 4». Самой стенгазеты, правда, нет.

Денис набрал номер квартиры на домофоне и услышал нагловатый мальчишеский голос:

— Кого надо?

— Я следователь, Петровский фамилия.

На том конце провода зашуршало, голос крикнул в глубину квартиры:

— Ба-аб! Ты ментов вызывала, что ли?

Спустя несколько секунд отщелкнулась тяжелая входная дверь подъезда. Денис вошел и поднялся на третий этаж. Валентина Афанасьевна, на редкость хорошо сохранившаяся старушка семидесяти лет, ждала его на площадке.

— Извините, что заставила вас ехать в такую даль. Ноги уже не те, а подвезти меня сегодня некому. Зато хорошим чаем напою…

Из-за ее спины выскочил мальчуган младшего школьного возраста с торчащей козырьком челкой:

— Ого! Мусор пожаловал! Документы у него проверь!

И убежал обратно в квартиру.

— Это мой младший внук, Артем. Не обращайте внимания. Целыми днями у телевизора, мозги набекрень. Совсем не слушается.

Она впустила Дениса, аккуратно закрыла дверь на цепочку.

Уютная, чистая однокомнатная квартира с антикварным трюмо в прихожей. Тапочки как в музее — натягиваешь прямо на туфли, не разуваясь.

— А как же вы с ним рискнули ехать в Москву? — спросил Денис, неловко шаркая в огромных полотняных тапочках на кухню вслед за хозяйкой.

— Когда к родителям едет — как шелковый. Валентина Афанасьевна Матвеева и ее внук Артем — пассажиры 19-го вагона, они из списка № 4 с вопросительными знаками. «Невыясненные». Вернулись в город только на днях, в прихожей еще стоят два щегольских дорожных чемодана на колесиках.

— Присаживайтесь. Настоящий ройбош, из Южной Африки.

Старушка налила Денису в чашку мутно-зеленый дымящийся отвар.

— Тёмочкины родители в Кейптауне работают, в Москве бывают наездами. А я одна пытаюсь перевоспитать их чадо.

— Не горюй, бабуля! Все будет зашибись! — бодро отозвалось чадо из гостиной, перекрикивая шум телевизора.

Денис отхлебнул горьковатый чай, положил перед собой блокнот.

— По телефону я не мог объяснить вам все подробно, — начал он. — Дело вот в чем. Одиннадцатого января вы ехали поездом в Москву, в 19-м, если я не ошибаюсь, вагоне…

— Да. — Валентина Афанасьевна сидела прямо, едва касаясь запястьями края стола; на безымянном пальце левой руки Денис заметил тяжелый перстень с красноватым камнем.

— Но в Москву этот вагон почему-то не прибыл, — продолжил он. — Пропал. И я занимаюсь поисками его пассажиров. Собственно, за этим я…

— Значит, пропал, — Валентина Афанасьевна кивнула головой, словно что-то подытоживая в уме. И неожиданно добавила: — Вот и хорошо. А то я боялась, что у меня старческий маразм… Как это, думаю, не могли же его просто взять и отцепить — вагон-то московский, прицепных в этом составе вообще не бывает…

Она опять покивала и рассмеялась.

— Ну а если пропал — значит, со мной все в порядке!

— Что вы имеете в виду? — не понял Денис.

Она приподняла ладонь, сосредоточенно о чем-то помолчала. Опять улыбнулась.

— Мы с Темой еще в Новочеркасске поменяли места, — сказала она негромко. — Молодые люди в нашем вагоне, они мне с самого начала не понравились. Мы каждый год берем спальные места, имеем некоторый печальный опыт. Вагон «СВ» некоторые люди рассматривают как своего рода увеселительное заведение. Выпивка, песни, женщины, хождения из купе в купе… Далее драки. А однажды в вагоне справляли чей-то день рождения. Представляете? В этот раз я сразу поняла, что покоя не будет. Там такие мордовороты, страх. А Темочка мальчик своеобразный, он может сказать что-нибудь или сделать… Сами понимаете. У меня всегда наготове «тяжелая артиллерия» — я знаю, к кому обратиться, кому пожаловаться, опыт тоже в некотором роде… Вместе с тем мне известно, что все это начинает работать только «по факту». Вас покалечили, избили, выбросили под откос — отлично, теперь примут меры. Ну а пока терпите. Я подошла к проводнице, переговорила — та хлопает глазами, пустое место. Говорю: дайте место в другом, приличном вагоне, я имею право это требовать, я потребительский закон наизусть знаю. Она мне: «спальник» только один, а все купейные под завязку, если хотите, идите договаривайтесь сами… Может, вам подлить чаю?

— Нет, спасибо, — сказал Денис.

— И вот когда к нам постучался молодой человек и предложил два места в 16-м вагоне с компенсацией — довольно щедрой, надо сказать, — я даже не раздумывала. Мы с Темочкой взяли вещи и пошли и устроились великолепно. Семейная пара, москвичи, программисты, интеллигентные люди… И только перед сном — а ложусь я довольно поздно, после одиннадцати, — вспомнила про очки. Перед сном я всегда читаю, книга для меня что-то вроде снотворного. Уже переоделась ко сну, расстелила постель — а очков нет. Все перерыла, расшумелась, даже Тема проснулся, спрашивает: что случилось? Рассказала ему про свою беду, а он говорит: ты их в «спальнике» оставила, на полке.

Делать нечего, я без книги уснуть все равно не смогу — оделась, отправилась в девятнадцатый. В вагонах уже тихо, все спят. Я дверями старалась не греметь, знаете, нажму ручку и тихонько толкаю, чтобы не скрипнуло, не хлопнуло. И вот знаете, это меня спасло. Впрочем, нет, не совсем…

Валентина Афанасьевна на минуту задумалась, приставив к виску тонкие пальцы с желтоватой бумажной кожей.

— Я что-то начала подозревать, когда подходила к последней двери в восемнадцатом, которая ведет в тамбур. Да, именно тогда. Громко очень. Шум! Стук! В тамбуре всегда шумно, но такого грохота обычно нет… Я вошла в тамбур, выглянула в окошко — ничего не видно. Открыла дверь в этот… Тёмочка зовет его «кишкой» — ну, где переход между вагонами. А там ничего нет! Пусто, ночь. Рельсы убегают, ветер воет, и фонари в стрелку вытягиваются. Я была потрясена. Хорошо, что за ручку держалась, иначе меня бы туда утянуло — вы не представляете, какой там ветер!..

— Во сколько это было? — спросил Денис.

— Я же говорю, где-то в начале двенадцатого. Одиннадцать десять, одиннадцать пятнадцать, где-то так…

— Врешь, бабуля! — заорал из гостиной Артем. — Половина уже была, даже больше! Ты мне не разрешила «Женщин-убийц» смотреть по НТВ! А он ровно в половине начинается!

Она вытянула губы, подняла указательный палец:

— Знаете, да. Тёмочка прав!.. Родители купили телефон с телевизором, он не расстается с ним ни на минуту, вплоть до скандала. И мы как раз повздорили из-за этого дурацкого фильма, а потом я стала укладываться… Да, теперь я точно вспомнила. Значит, было без двадцати двенадцать…

* * *

«Ничто не исчезает бесследно и не появляется ниоткуда» — эту премудрость Денис помнил еще со школьной скамьи. Но сейчас, сидя над картой железных дорог Южного федерального округа, он начал сомневаться в справедливости закона сохранения материи. Железнодорожный транспорт весь на виду. Прямые четкие линии путей, ответвлений немного, нет никаких лабиринтов или подземных туннелей, короче, — не спрячешься. Куда же делся вагон? Ну, допустим, его взорвали и сбросили под откос, сколько он может пролежать там незаметно? Ну десять минут, ну сорок, ну максимум — час! Или, предположим, утопили в озере… Но крупных водоемов поблизости от железной дороги на этом участке не имеется… Скорей всего, его банальнейшим образом украли. И загнали в отстойник, между ржавыми паровозами и развалившимися составами. Но зачем?