Все оттенки лжи - Серова Марина Сергеевна - Страница 15

Собеседник что-то ответил Шишкову, причем эта информация явно не обрадовала моего клиента, он все заметнее хмурился. Наконец, он буркнул в трубку:

– Хорошо, я поднимаюсь! – убрал телефон и хмуро сказал мне: – Пойдемте!

Шишков повел меня не к центральному входу, а к боковому, он был закрыт для прохода посторонних. Отперев дверь своим личным ключом, Шишков первым прошел в здание, размашисто прошагал к служебному лифту и нажал на кнопку вызова. Дверцы распахнулись, и лифт повез нас наверх, правда, всего лишь до второго этажа. Еще находясь в лифте, я услышала какой-то гул. Когда мы вышли из кабины, гул усилился. Составляли его множество голосов, как мужских, так и женских, причем почти все эти голоса звучали возмущенно. Особенно выделялся чей-то высокий голос, то и дело переходивший в визг.

Мы вышли из-за угла, лицо Шишкова приобрело сосредоточенно-непробиваемое выражение, и увидели толпу людей в длинном коридоре. В центре толпы стоял высокий широкоплечий мужчина с грубоватым лицом. Одежда его была очень дорогой. Сразу стало ясно, что одевается он в фирменных магазинах, а в своей вотчине, то есть в «Пульсаре», не покупает даже носки. И тем не менее то ли у него отсутствовал вкус, то ли внешность его была не слишком-то изящной, однако этот мужчина в своем модном прикиде отнюдь не производил впечатления элегантного джентльмена. Костюм от Гуччи сидел на нем как седло на корове, ботинки были заляпаны грязью, а жесткие волосы упрямо топорщились на макушке.

Он что-то втолковывал разгневанной толпе, пытаясь ее утихомирить. Тон его оказался под стать внешнему облику, то есть не был излишне ласковым. Толпа не очень-то внимала доводам и стояла на своем. Обладательница визгливого сопрано оказалась бойкой женщиной лет сорока с небольшим, довольно-таки крепкого телосложения, одета она была в обтягивающие лосины и свитер. Она размахивала какими-то бумажками прямо перед лицом мужчины и, вытаращив глаза, подведенные ярко-голубым карандашом, явно готовилась броситься на него в атаку.

– Я вам уже говорил, что повышение цен на аренду помещений связано с повышением суммы налога на недвижимость! – повышая голос, явно в сотый раз подряд объяснял мужчина. – Мы с этого ничего не имеем! Все, что вы нам якобы переплачиваете, отправляется в федеральную казну!

– Знаем мы, какая у вас казна! – выкрикнул пожилой дядька простоватой наружности. – Один карман-то, общий!

Толпа возбужденно загудела, поддерживая простоватого оратора. Шишков решительно двинулся вперед. При виде его толпа невольно расступилась и замолчала.

– Добрый день, – с холодной вежливостью произнес Шишков. – По какому поводу митинг?

Широкоплечий мужчина – видимо, Гена Михайлов – открыл было рот, но его перебил мужичок, бросивший ему в лицо обвинение в коррупции.

– А вы как будто не знаете, по какому! – эмоционально воскликнул он. – Мало того, что вы цены просто грабительские установили, так еще и не отрабатываете эти деньги! За что мы вам платим? Никакой же безопасности!

Шишков терпеливо подождал, когда толпа накричится и все утихнут, после чего спокойно повторил вопрос:

– Так что же случилось?

– Склад ограбили! – заявила женщина, разрисованная голубой подводкой. – Сегодня мы пришли на работу, а замок вскрыт! И куча товара пропала! А вы арендные цены подняли на прошлой неделе – за что, спрашивается?! Мы вынуждены отдавать вам больше половины заработка, нам так торговать невыгодно, впору на улицу идти, на лотки, и то больше прибыли получим!

– Ну так идите на лотки, – пожал плечами Михайлов и отвернулся.

– И пойдем! – запальчиво выкрикнула женщина. – Сейчас ведь не зима, перебьемся как-то, а к следующей зиме что-нибудь придумаем!

– А чего именно вы от меня хотите? – спросил Эдуард Борисович.

– Чтобы вы порядок навели! И перестали наглеть! – услышали мы чей-то возглас.

Вновь вмешался Михайлов, причем сделал он это с грацией слона в посудной лавке:

– Я никого насильно не держу! А свои порядки можете устанавливать в другом месте!

Шишков бросил на приятеля быстрый взгляд, понимая, что таким хамским тоном он сейчас окончательно испортит ситуацию. Я уже была готова проявить инициативу и вмешаться, но тут двери служебного лифта вновь плавно разъехались и в коридор легкой, пружинящей походкой прошел высокий русоволосый мужчина с волнистыми волосами, уложенными в модную прическу с помощью геля. Вот он-то сразу показался мне образцом стиля и элегантности в отличие от Михайлова.

Мужчина был в щеголеватом костюме, и вообще, весь его вид имел налет некоего пижонства, но – без излишеств. Держался он с большим достоинством, во многом этому способствовала его отличная выправка – словно в прошлом он был офицером. Модные черные туфли – немного не по сезону, слишком легкие, и их лак сверкал так, что в туфлях можно было увидеть свое отражение. Даже удивительно, как ему удалось сохранить их чистоту в такую погоду? Разве что он прилетел сюда на ковре-самолете.

– Олег Николаевич, добрый день, – обратился к нему Шишков. Ясно: это упомянутый как-то Шишковым Олег Золотарев, который скромно владел всего лишь несколькими помещениями на нижних этажах комплекса.

– Добрый. – Золотарев улыбнулся сразу всем улыбкой, в ней плескалось поистине просто море обаяния.

Его голубые глаза лучились добротой и даже сочувствием – что это, мол, вы, ребята, из-за какой-то ерунды сами портите себе настроение? Я невольно подумала: как он поведет себя в сложившееся обстановке взаимного недружелюбия, небось быстро утратит свой лоск и перейдет на тон, подобный резкому тону Михайлова. И тогда через пару минут нам придется отбиваться от разъяренной толпы.

Я заметила, чуть левее от нас сбилась в кучку группа вьетнамских торговцев. Мрачно сверля хозяев здания узкими глазами, они что-то негромко обсуждали на своем языке. Отдельные фразы, долетавшие до моих ушей, и впрямь походили на щенячье тявканье. Вид этих вьетнамцев отнюдь не отличался теплотой и дружелюбием.

Наконец один из них, маленький, но шустрый, шагнул вперед и на ломаном русском языке обратился к Шишкову.

– Склада обокрали! – заговорил он. – За товара кто платить будет?! Три коробка пропала! Джинса, платиа – на пятьдесят тысяч пропала! Пять дней назад мы платила – аренда, охрана!..

Вьетнамцы явно были недовольны тем, что Шишков и остальные владельцы комплекса на правах хозяев в одностороннем порядке повысили арендную плату – раз. И тем, что сегодняшней ночью ограбили склад в торговом комплексе, несмотря на то что все торговцы исправно внесли плату на содержание охранников.

На подмогу к красноречивому вьетнамцу подтянулись его соотечественники, и впрямь напомнившие мне маленьких тараканчиков, снующих во все стороны. Русские торговцы тоже не остались в стороне, и через несколько секунд я, Шишков, Михайлов и Золотарев оказались в плотном кольце возмущенных людей.

– Вы чего от нас-то хотите? – не скрывая своего раздражения, спросил Михайлов.

– Товара хотим! – засверкав глазами, залопотал вьетнамец. – Товара нет – деньги давай назад!

– Отдавай деньги! – дружный хор голосов послышался со всех сторон.

Я заметила, что у Михайлова задергалась щека, хотя он изо всех сил старался не выдать людям свое состояние. Собрав всю волю в кулак, он произнес властным тоном:

– Значит, так: денег никаких я вам обратно не отдам, просто потому, что у меня их нет. Все суммы я передал по назначению – в налоговую и охране. Если у вас есть претензии, вот им их и адресуйте!

И он демонстративно отвернулся в сторону. Вьетнамцы из всей этой тирады поняли только то, что денег им никто не вернет, равно как и товар, и такой поворот дела их явно не устроил.

Они заговорили дружно, разом, на странной смеси всех известных им языков. Поднялся невообразимый писк, казалось, что вокруг нас толпятся уже не щенки, а целая стая бездомных котят. Шишков предостерегающе поднял руки вверх. Вьетнамцы, продолжая пищать, наступали на нас, оттесняя администрацию – и меня вместе с ними – к стене…