Дело о ядовитых письмах - Родда Эмили - Страница 10

На следующее утро пришлось встать пораньше. Доставка газеты по Рейвен-Хиллу раз в неделю — это постоянная работа «Великолепной шестерки». Я сказал остальным о будущей встрече с мистером Ричардсоном, но у нас не было времени поговорить. А после школы мы не могли собраться, так как Ришель надо было идти проверять глаза, а нам с Лиз — торопиться к миссис Дриск-Хэскелл.

— Увидимся потом в редакции, — крикнул нам вслед Том, когда мы выбежали за ворота школы. — Давайте встретимся в шесть, тогда успеем поговорить, пока подойдет мистер Ричардсон.

Когда мы с Лиз пришли в особняк миссис Дриск-Хэскелл, почтальон как раз пытался всунуть сразу четыре письма в крохотный, украшенный резьбой почтовый ящик.

— Не беспокойтесь, — как всегда дружелюбно, сказала Лиз. — Мы их передадим.

Он, поворчав, отдал письма, и мы отнесли их в дом, оставив на полированном столике в прихожей.

Миссис Дриск-Хэскелл была, как всегда, всецело поглощена собой. На Лиз был голубой жакет, поэтому она рассказала нам длинную историю, как она была в голубом в тот день, когда впервые встретила Реджи. И она задала мне несколько любезных вопросов насчет газеты, хотя, похоже, до сих пор не перестала вздрагивать при виде моих волос или одежды.

Через некоторое время она ушла, оставив нас с Лиз прибираться.

Я как раз сметал паутину с огромного портрета Реджи, когда миссис Дриск-Хэскелл снова возникла в дверях. Ее лицо было пепельно-серым, и она так вцепилась в свое жемчужное ожерелье, что я испугался, как бы она его не разорвала.

— Хватит, — резко сказала она. — Теперь уходите и не вздумайте возвращаться. Особенно вы, молодой человек. Я не желаю вас больше видеть!

Она метнула на меня уничтожающий взгляд и стояла с грозным видом, пока мы собирали в мешок свои тряпки и щетки. Когда мы скатились по ступенькам, Лиз обернулась ко мне с комическим испугом.

— Что случилось? — спросила она, когда мы уже стояли на подъездной дороге. — Что мы ей сделали?

Я пожал плечами.

— Не спрашивай! Может быть, она рехнулась? Или подумала, что мы что-то украли, как миссис Флауэр?

— Нет, — возразила Лиз. — Мы слишком недолго здесь были. Возможно, ей сказали о нас что-то плохое? Кто-то из знатных подружек позвонил и...

Я покачал головой.

— Я не слышал телефона. И в дверь тоже не звонили. Нет, мы, должно быть, сделали что-то, что ей не понравилось.

— Но ведь мы ничего не сделали! — воскликнула Лиз, возбужденная несправедливостью происходящего. — Мы пришли вовремя. Мы вежливо выслушали ее занудный рассказ. Мы даже принесли ей почту!

Эти письма! Меня охватило волнение.

— Почта! — крикнул я. — Вот оно, Лиз! Миссис Дриск-Хэскелл получила письмо. Письмо, подписанное: «Око». Ничего удивительного, что она разъярилась. Особенно на меня. Она, вероятно, думает, что я замешан в этом деле, потому что работаю в газете.

— Ну конечно! — возбуждение Лиз улеглось, и она хлопнула в ладоши. — Но что же могло Око написать о миссис Дриск-Хэскелл? Она ужасно респектабельная и все такое прочее. Сама говорила.

— Как утверждает мисс Эдейр, почти у каждого есть что скрывать, — мрачно сказал я. — Пошли.

Мы опять поднялись по ступенькам и позвонили. Миссис Дриск-Хэскелл подошла к двери с напряженным и озабоченным видом. Разумеется, увидев нас, она попыталась снова захлопнуть дверь, но я успел проскользнуть мимо нее в холл, увлекая за собой Лиз.

— Что вы себе позволяете? — яростно прошипела миссис Дриск-Хэскелл. — Как вы смели сюда ворваться? Убирайтесь вон!

Лиз покраснела от смущения, но я был настроен решительно.

— Простите, миссис Дриск-Хэскелл, но это чрезвычайно важно, — заявил я. — Письмо, которое вы только что вскрыли, это была анонимка, не так ли? Подписанная: «Око»?

Миссис Дриск-Хэскелл взяла себя в руки и высокомерно взглянула на меня.

— Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, — отрезала она.

Я случайно взглянул на полированный столик. Там лежали три вскрытых письма. Четвертого не было видно, но в корзине для бумаг под столиком лежал коричневый конверт и валялась какая-то разорванная и скомканная бумага.

Прежде чем миссис Дриск-Хэскелл успела помешать, я нырнул в корзину. Когда я достал оттуда несколько смятых клочков и разгладил их, то увидел знакомую картину — текст из вырезанных слов. И подпись: «Око». Итак, я нашел еще одну анонимку.

Миссис Дриск-Хэскелл была совершенно подавлена. Она даже не попыталась поднять шум. Из ее глаз вдруг покатились крупные слезы, оставляя светлые следы на накрашенных щеках.

— Как вы могли? — прохрипела она.

Затем повернулась и бросилась в ванную.

Мы с Лиз выгребли из корзины все клочки и начали складывать их на столике. Через несколько минут мы уже таращились на последнее послание Ядовитого Пера:

ВЫ ДУМАЕТЕ, ЧТО ВЫ В БЕЗОПАСНОСТИ, НО ОКО ВИДИТ ВСЕ.  

СКОРО ВСЕ ВАШИ ДРУЗЬЯ УЗНАЮТ, КАКАЯ МЕРЗКАЯ ВЫ НА САМОМ ДЕЛЕ.

Позади послышались шаги. Когда мы обернулись, перед нами стояла миссис Дриск-Хэскелл. Она постаралась поправить свой макияж, но по-прежнему выглядела очень расстроенной, а глаза у нее распухли, и в них стояли слезы.

— Пожалуйста, уходите! — сказала она дрожащим голосом.

— Миссис Дриск-Хэскелл, простите, что огорчили вас, — мягко сказала Лиз. — Мы сожалеем, что были с вами грубы. Но многие люди в Рейвен-Хилле уже получили подобные письма. Мы случайно обнаружили нескольких. А Элмо особенно хочет выяснить, кто их посылает. Люди думают, что это как-то связано с газетой, потому что подписано «Око».

— Ну конечно, а как же иначе! — закричала миссис Дриск-Хэскелл, обратив на меня гневный взгляд. — А что еще они могут подумать?

Я прикусил язык. Отвечать на это было мало толку.

Миссис Дриск-Хэскелл отвернулась, и ее плечи поникли.

— Не понимаю, как это могло открыться, — прошептала она, изо всех сил дергая свое ожерелье. — Это было так давно. Как мог кто-то узнать?

Она побрела в гостиную. Спустя мгновение мы последовали за ней и нашли ее стоящей перед портретом Реджи Дриск-Хэскелла.

— Итак, в конце концов тайное станет явным, — пробормотала она. — После стольких лет!

Она подняла взгляд к портрету мужа и начала говорить. Получалось, будто она рассказывала ему, а вовсе не нам.

— Сейчас все знают меня как Жанетту Дриск-Хэскелл, — начала она. — Но в девушках я была просто Дженет Грийб. Моя семья жила на маленькой ферме. Мы были ужасно бедны. Ферма не могла нас всех прокормить. В четырнадцать лет мне пришлось бросить школу и пойти на местную фабрику ощипывать цыплят.

Лиз взглянула на нее со смешанным выражением удивления и сочувствия.

— Через несколько лет я не выдержала, бежала в город и стала работать официанткой, — говорила миссис Дриск-Хэскелл. — Вот так я и встретила Реджи, когда обслуживала его столик в своей голубой униформе. Это было похоже на волшебную сказку.

Легкая улыбка тронула ее губы. Затем она покачала головой.

— Я сказала ему, что я — сирота. Я так стыдилась своей семьи и не хотела, чтобы он узнал о ней. Я пыталась навсегда забыть, что когда-то была бедной. В письме матери и отцу я написала, что вышла замуж и собираюсь начать новую жизнь за океаном, так что пусть меня не ищут. И я больше никогда их не видела.

Она спрятала лицо в ладони и приглушенно всхлипнула.

— Но вы были так молоды, — прошептала добросердечная Лиз.

— Это не оправдание, — свирепо сказала миссис Дриск-Хэскелл. — Я была не права. Я сделала ужасную вещь. А потом мой родители умерли, и я никогда не смогу попросить у них прощения. Никогда.

Она подняла голову и посмотрела на нас. Впервые я сумел понять, почему Реджи так сильно любил ее. Она не искала для себя снисхождения. И я невольно почувствовав к ней уважение.

— Это было безнравственно, — глухо сказала она. — Я, должно быть, причинила своей семье много страданий. А теперь Око каким-то образом узнало обо всем, и я, видимо, буду наказана за это. Поделом.