Наследник царских кровей - Серова Марина Сергеевна - Страница 23

– На самом деле это заслуга правильно составленного договора. Молодец, ты все продумал. – Никита маково зарделся от этой нехитрой похвалы.

Николая Алмазова устроили в небольшой, но довольно уютной палате. Он лежал на высокой реанимационной койке, в гипсовом корсете. В уголке рта пластырем зафиксирована трубка, вставленная в горло. Она шла от аппарата искусственной вентиляции легких. Голова забинтована. К груди крепились датчики, считывающие показания. Рядом с койкой стоял штатив с капельницей, катетер в вене. Вдоль стены тянулась полка, уставленная пищащими и мигающими аппаратами, назначение которых мне было неизвестно.

Никита сделал от порога торопливый порывистый шаг, потом остановился, словно наткнулся на невидимую преграду. Он не сводил глаз с постели отца, на детском лице отразились горе и бессилие.

– Папа… – мальчишка шагнул ближе, закусив нижнюю губу.

Молодец, Женя, вместо того чтобы болтать о всякой ерунде, могла бы подготовить ребенка к тому, что он увидит. Не цветущего, полного сил отца, а больного человека с серым цветом лица и торчащими трубками.

– Никит, присядь, – я поставила к постели стул, стоявший в стороне. Мальчишка тяжело, как старик, опустился на него, не глядя. – Он обязательно поправится. В это нужно верить.

– Ага. Я могу его за руку взять?

– За ту, где нет капельницы, осторожно.

Мальчишка молча кивнул и, кажется, тихонько всхлипнул.

– Хочешь, я оставлю вас одних?

– Да, если можно.

– Конечно, я буду поблизости, с медсестрами переговорю. Дождись моего возвращения здесь.

– Хорошо.

Первым делом я разыскала сестринскую комнату. Врачебный обход давно закончен, основные процедуры проведены, значит, персонал, по возможности, соберется в отведенном месте, чтобы передохнуть, хлебнуть чайку и поболтать.

Я спустилась на первый этаж и заскочила в буфет, оттуда вернулась в реанимацию с огромной коробкой конфет. Постучалась в нужную дверь и легонько толкнула.

– Здравствуйте, можно зайти? – просунула голову в образовавшуюся щель. Мои выводы оказались верны: у небольшого стола сидели санитарки и медсестры с разнокалиберными чашками в руках. Все головы повернулись в мою сторону, дамы настороженно замолчали.

– Девушка, у нас перерыв! Медсестры тоже люди – мы отдохнуть хотим.

– О, конечно, конечно, – быстро заговорила я, – не хотела вам мешать. Вот, – я протянула коробку, – принесла к чаю. Примите, пожалуйста.

– А вы ничего не перепутали? – хихикнула бойкая рыжеволосая девушка, поправляя прядь волос, выбившихся из-под шапочки. – Такие коробки обычно врачам волокут, а мы санитарки да медсестры.

– Не перепутала, – я пожала плечами и обезоруживающе улыбнулась: – Меня Женя зовут. Мы пришли…

– Знаем, к Алмазову.

– Да, его сын вам очень благодарен за заботу об отце. Вы, наверное, знаете, что случилось: авария, мать погибла, мальчишка совсем один остался.

– Слыхали уж, ох, горе горькое, – пробормотала старушка, видимо санитарка, сидящая в углу с большой кружкой чая.

– Может, вы с нами чайку выпьете? – предложила бойкая девушка.

Чая мне совсем не хотелось, предпочла бы сейчас большую чашку капучино, но для налаживания контакта согласилась:

– С удовольствием.

– Присаживайтесь, вот сюда, на диванчик.

– Спасибо.

– Что же там все-таки случилось? Авария, да? – уставилась на меня горящими от любопытства глазами миниатюрная брюнетка.

– Да, представляете, едут люди домой, никого не трогают, тут врезается в них джип, – решила я добавить остроты беседе.

– Специально, что ли?

Я выразительно пожала плечами, изображая сожаление от полного неведения:

– Полиция ищет…

– Эти найдут, держи карман шире, – подала с дивана голос дама бальзаковского возраста, – у нас тут полгода назад кошелек пропал в отделении, в раздевалке. Вызвали полицию. Думаете, нашли? А, – махнула рукой, – шныряли тут весь день, расспрашивали-опрашивали, все без толку.

– Да. Я слышала, вы Николая «везунчиком» прозвали? – решила я направить разговор к интересующей меня теме.

– Э-э-э, счастливчиком. Откуда вы знаете?

– Слышала кое-что, правда недостаточно. Вы ведь расскажете мне?

– Тогда вам к Маше нужно, – кивнула женщина в сторону бойкой рыжеволосой девушки. – Она в курсе подробностей всех происшествий.

– Происшествий?

– Послушайте, мне не нужны неприятности, и если я рассказывала кое о чем…

– Не беспокойтесь, Петр Семенович разрешил мне с вами побеседовать. Никаких неприятностей, просто расскажите все, что знаете.

Женщины переглянулись.

– Мы не хотели ничего плохого, это просто шутка такая, ироничное прозвище «счастливчик» прилипло к больному, потому что его преследуют странные неприятности. С завидным постоянством.

– Можно услышать подробнее?

– Ну, в тот день, когда больной поступил, вернее ночью, была моя смена. Вышел из строя аппарат искусственной вентиляции легких. Поймите правильно, обычно ничего такого не происходит…

– На самом деле аппаратура здесь довольно древняя, так что рано или поздно подобное должно было случиться, – добавила девушка в зеленом костюме операционной медсестры.

– Да, – продолжила Маша, – хорошо, что Петр Семенович оказался рядом и вовремя заметил неполадки. Мы оперативно заменили аппарат на другой. Так что все прошло благополучно.

– Еще что-то происходило? – Меня чрезвычайно заинтересовала эта информация.

– Да. Больному регулярно ставятся капельницы. Недавно кое-что странное произошло с системой, и в вену чуть не попал воздух. К счастью, мы вовремя заметили это.

– Это ведь могло быть оплошностью того, кто ставил капельницу?

– Петр Семенович сначала тоже так подумал. Но Маринка, старшая медсестра, которая подключала систему, опытный специалист. За ней никогда не водилось небрежности, а подобную грубую ошибку может допустить только новичок.

– Кстати, новичков мы всегда контролируем, – добавила хрупкая брюнетка.

– Да. Так что непонятно, как это произошло, но мы верим, что Марина ни в чем не виновата.

– Спасибо вам за откровенность, думаю, Николай действительно счастливчик.

Я поднялась с дивана и отправилась в палату.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Алмазова пытались добить. И выставить все несчастным случаем или ошибкой персонала. В наших больницах, конечно, бывают случаи небрежности, это ни для кого не секрет, но я склонна верить девчонкам.

Да, видимо, чудеса бывают, если Николай столько раз избежал смерти. Но искушать судьбу опасно, нужно срочно переговорить с его сыном.

Никита обеими руками держал руку отца и что-то бормотал, низко склонившись к нему.

– Не помешаю? – Я подошла поближе.

– Он лежит почти как мертвый и не реагирует на мои слова.

– Твой отец слышит все и скоро поправится, верь в это.

– Я надеялся, что…

– Что он очнется сразу же, как только ты придешь? – Какой же он еще ребенок! Я ободряюще похлопала мальчика по плечу: – Дай ему еще немного времени, хорошо?

– Да, я попробую не терять надежды.

– Никита, нам нужно решить, что делать дальше.

– В каком смысле?

– Твоего отца пытались убить здесь, в больнице, по меньшей мере два раза. Медики приняли происходящее с ним за нелепые случайности, вот почему отца прозвали «счастливчиком». В любом случае они предотвратили покушения, но нет гарантии, что преступники не попробуют убить его снова. Мы с тобой не сможем одновременно и расследовать это дело, и находиться в больнице. Одного тебя я тоже не оставлю, – прервала я Никиту.

Мальчишка вскочил со стула и забегал по палате.

– А почему? Я мог бы побыть здесь днем, а вечером ты будешь приезжать.

– Не годится. Другие идеи есть?

– Ну, ты можешь попросить помощи у этого своего приятеля из полиции. Или просить помощи не в твоих правилах?

– Я обычно сама справляюсь с работой, но раздвоиться не в силах. Видимо, придется Геннадию звонить.