Раскинулось море широко - Белоусов Валерий Иванович "Холера -Хам" - Страница 50

«Алё-алё! Кого прислать? Куда прислать? Я вот тебе сейчас наряд пришлю…

Барышня ему титястая, видете ли, в номера „Бристоль“ понадобилась… наглость какая… Дежурный! Гуляйбаба!»

«Я…»

«Это случаем, не ты здесь, милый друг, сутенёрствуешь?»

«Господь с Вами, господин помощник пристава… как Вы и подумать-то только могли о таком!»

При этом глазки Гуляйбабы как-то подозрительно бегали…

«Смотри мне! Узнаю – вылетишь из полиции быстрее визга!»

Телефон вновь пронзительно зазвенел…

Шкуркин, зловеще поглядывая на вмиг покрасневшего, как рак, Гуляйбабу, неторопливо, с садистским выражением лица, снял трубку… и издевательски-ласково произнёс:«Да-а-а? И кого же Вам прислать? Барышню? Мальчика? Собачку?Кого-кого? Наряд полиции? А зачем?»

Построжев лицом, Шкуркин выдохнул:«Ждите, сейчас будем… господа, по коням – у „Золотой Тайги“ – форменная резня!»

Все присутствующие, возглавляемые враз повеселевшим Гуляйбабой, кинулись во двор… по дороге они забегали в открытую оружейную комнату, где седой унтер первым делом выдавал им бронежилеты…«Автор окончательно сбрендил!» – подумает Взыскательный Читатель, и будет не прав…

«При частых столкновениях со злоумышленниками, вооруженными усовершенствованным огнестрельным оружием, чинам полиции постоянно приходится рисковать жизнью, – отмечалось в материалах русской полиции. – Поэтому настоятельной необходимостью является защита охранителей и исполнителей закона от действия вражеских пуль». На проведённом Начальником Департамента Полиции открытом конкурсе победил бронежилет, разработанный капитаном полиции А.А. Чемерзиным. Внешне он отвечал всем предварительным требованиям: был легким, гибким, удобным, дешевым. Заключительное слово осталось за испытаниями.

К проверке панцирей подошли с полной серьезностью. Испытания проводились на стрельбище Усть-Ижорского учебного полигона, и в них принимали участие различные виды огнестрельного оружия -от револьвера Кольта до пистолета Браунинга. Такое многообразие не вызывало удивления у участников испытаний: сотрудникам полиции на тысячекилометровых пространствах Российской империи приходилось сталкиваться практически со всеми видами огнестрельного оружия.

Изготовлялся бронежилет из кованой стали, что значительно повышало сопротивляемость огнестрельному оружию. При массе от 16 до 18 фунтов (6, 4 – 7, 2 кг) панцирь надежно держал пули при стрельбе из маузера с любого расстояния. Гибкость панциря достигалась за счет особого способа соединения пластин: в нем можно было сидеть, сгибаться, наклоняться, бегать, совершать различные движения руками. Таким образом, бронежилет не сковывал действий сотрудника полиции при задержании преступника.

Панцирь можно было не снимать в течение нескольких часов, и тело не уставало. Он был подбит плотным слоем ваты, который поддерживался с нижней стороны жестью. Как показали испытания, пуля, даже пробив металлические пластины, застревала в вате. Снаружи панцирь был обшит плотной тканью. Бронежилет стоил баснословно дешево – 15 рублей. Это цена равнялась себестоимости панциря, так как полицейские изобретатели отказались делать деньги на здоровье и жизни своих товарищей. Вот так-то… )

Облачившись в панцири – полицейские получали личное оружие – казачьи винтовки Мосина… наганы и шашки они и так имели при себе…

Вооружился и Семёнов – очень недовольный полученным «обрезом» – что за дело, даже штыка и того нет… впрочем, на безрыбье – по волосам не плачут…

Револьвер-то казённый так и пребывал на дне чемодана, в камере хранения, на вокзале…

Команда «По коням!» – имела смысл буквальный… оседлав полицейскую пролётку, со звонким цоканьем копыт по торцовой мостовой, стражи порядка помчались к злачному месту…

«Красива Амура волна,

И вольностью дышит она.

Знает волна -

Стерегут ее покой.

Спокойны реки берега,

Шумит золотая тайга.

Дышит волна

Ее чудной красотой.»

Да так и было… пока среди золотых стволов величавых кедров не вырос город… а город – увы, не только столица огромного края, не только центр культуры и науки, не только база наших крейсеров – но и место, куда стекались те, кто уж очень свободно трактовал слово «Воля»! Скорее – как «Вседозволенность»… были такие места – куда и полиция-то входила с опаской.

Одним из таких мест была гостиница «Золотая Тайга»… содержалась она купцом третьей гильдии Фунь Суньяном… и была оформлена в художественном стиле Золотой Империи Чжурчженей… что значит душный красный цвет, очень много сусального золота, ковров и занавесей… которые скрывали уж очень многое… тут и опиум покуривали, и дарили минутную радость за скромное денежное вознаграждение, и случалось – некоторые постояльцы заканчивали свой путь в Уссурийском заливе, с камнем на шее… Шкуркин давно на этот притон зуб точил – да всё было как-то заняться недосуг… тем более, что околоточный Гуляйбаба постоянно твердил – «Шо тама усё в полном порядке!», а жалоб никаких ни от кого никогда не поступало… честно говоря, околоточного понять было можно – Гуляйбаба был в «Золотой Тайге» совладельцем… а что Вы удивляетесь – в Новониколаевске сам полицмейстер Виниус владел (через третьих лиц, понятное дело) местным домом терпимости! И вот-там точно уж был порядок…

А в «Золотой тайге»… Вот тебе и порядок – дожили… режут!

Резали уже довольно долго, упорно и ответственно, прямо говоря – на совесть…

Трое азиатов в кимоно незамысловатого цвета роиро (то есть просто чёрный, в унисон которому были ножны их мечей), но зато с замысловатыми эмблемами в пяти местах – на спине между плечами, на груди (справа и слева), и на обоих рукавах, вошли через парадный вход, украшенный извивающимися драконами – тоже, понятно, вульгарно-золотыми, с красными пастями… Не мудрено, что их никто не остановил на входе – потому что здоровенный вышибала уже хрипел под крыльцом, тщетно зажимая обеими руками разрубленное горло…

Стильные хакама незнакомцев были по-походному заправлены и в наголенники. На их кимоно и хакама сверху были надеты хаори тёмного цвета. Несходящиеся полы хаори у каждого скреплялись спереди белым бантом, который изящно гармонировал с белыми фамильными гербами. Простота и функциональность.

За широкие пояса незваных гостей – лезвием ВВЕРХ – были заткнуты изящные катаны и их младшие братья – вакизаси…

Именно изящные… в отличие от варварского великолепия китайских мечей их стиль можно было описать буквально четырьмя словами – ваби, саби, сибуй и югэн…

Для тех, кто не силён в «нихон-то», поясняю охотно…

«Ваби» – это отсутствие чего-либо нарочитого, вычурного, броского, то есть вульгарного. Это мудрая сдержанность, красота самой простоты.

«Саби» – дословно «ржавчина». Этим понятием передается прелесть некоторой потертости, особого налета времени, патины, следов прикосновения многих рук. Считается, что время способствует выявлению самой сути вещей…

Сибуй – то, что человек с хорошим вкусом называет красивым. Сибуй – это окончательный приговор в оценке предмета. На протяжении столетий у жителей Островов Восходящего Солнца развилась почти мистическая, интуитивная способность распознавать качества, определяемые категорией «сибуй». Это красота естественности плюс красота простоты. Перевести это практически невозможно – как невозможно научить гайджина понимать, что же это такое, сибуй!

«Югэн» – ещё более загадочное и трудноуловимое понятие. Постичь его – значит постичь самое сердце страны Ниххон… Тайна состоит в том, чтобы вслушиваться в несказанное и любоваться невидимым. Это мастерство намека, прелесть недоговоренности. У живописцев, чуть касающихся лёгким пёрышком с акварельной полутенью листа матово-жемчужной бумаги, есть крылатая фраза: «Пустые места на свитке исполнены большего смысла, нежели то, что начертала на нем кисть». Югэн – это та красота, которая лежит в глубине вещей, не стремясь на поверхность.

И вот три изысканных эстета вступили в чудовищно вульгарное золотое преддверие «Золотой Тайги»…