Марсианин - Богатырев Александр Николаевич - Страница 24

Итак, далее он говорит:

«Последний рейс «Ласточки» чисто страховочный – с корабля вниз спускаются контейнеры с разнообразными запасами, и если что пойдет на Базе наперекосяк – «Ласточка» забирает экипаж на орбиту. Вот так это выглядело в планах».

С одной стороны, план вполне нормальный. Но… если на планете остается СЕМЬ человек, а должно быть шесть, по вместимости Базы, то умалчивается деталь – седьмой при последнем рейсе должен был подняться на орбиту.

Итак: кто это должен был быть?

Вычислить пока не представляется возможным. Может быть любой вариант… ну, кроме командира. Тому нужно привести корабль к Земле, и поэтому он должен оставаться на борту «Антареса». Также в минус пилот «Ласточки».

Тут как и у наших фантазеров Полигона, опять выплывает вариант, что Владимир действительно должен был остаться на Базе.

За этот вариант говорят следующие факты.

Первый: он специалист по ядерным реакторам.

Второй: слишком легко он управился с автоматикой Базы и очень легко решил все проблемы, что возникали по мере ее эксплуатации далее.

Против этого варианта тоже есть возражения.

Первое: ядерный реактор был все-таки из тех, что ныне по всему Северу стоят – раз загрузили и далее ближайшие тридцать лет только эксплуатируют. Без перезагрузки. Обслуживающий персонал там совершенно реактора не касается. Слишком надежная железина.

Второе: я все-таки плохо знаю всю эту автоматику и не знаю, что новенького могли в нее насовать. Из того, что до сих пор только в военной технике и используется. То, что он «слишком легко управился», также не аргумент. В его распоряжении были все специалисты Земли и ЦУПа. Так что если он что не понял – ему бы выслали немедленно самые подробные инструкции.

Да и насчет «легко» – тоже фуфлыжный аргумент. Кроме него самого, на Марсе никого не было, чтобы это удостоверить. А он помалкивает. Ни стенает, что типа «как мне тяжело было с…», ни хвастается.

Так, в общем, упоминает, что было очень тяжело чисто психологически. Но это все вполне закономерно.

Я бы сам там на его месте чувствовал себя весьма скверно.

Далеко от дома.

От людей.

Один.

Но!

Все равно остается один весьма интересный факт – его оговорка.

Или все-таки «оговорка»?

Часть III

Катастрофа

* * *

Катастрофа

На следующий день проснулись поздно. Первым, как всегда, вскочил Михаил и растолкал Элю.

– Есть идея. Так как у нас получается дневка по графику, то надо бы смотаться в деревню за чем-нибудь вкусненьким. Надо сходить в сельсовет. В магазин. Заодно на почту, пару телеграмм отправить.

– А мож, я через машину Ефимыча по Сети письма кидану? – душераздирающе зевая, спросил только что проснувшийся Николай.

– Тебе все не дает покоя этот американский антиквариат? – ехидно спросил Михаил.

– Ну… и это тож… – улыбнувшись, ответил Гриневич.

– Ну, попробуй, если хозяин возражать не будет. А мы пока с Элей сходим «в цивилизацию».

– А можно я с вами?! – попросила Леночка.

– Ну, можно… Прогуляться хочешь?

– Мгм!

– Ладно! Так, Коля, когда остальные поднимутся…

– Да уже поднялись, – заметил Николай, услышав шум из соседней комнаты.

– Готовьте завтрак и помогите хозяину разгрести у дома. Снег, кажется, перестал идти.

Уже через пять минут все отправляющиеся были одеты, обуты и готовы к выходу. Вероятно, услышав, что гости уже встали, со второго этажа спустился хозяин. Вид у него был несколько заспанный и ошалелый.

– Ефимыч, – обратился к нему Михаил, – мы собираемся смотаться в деревню. По-быстрому. Выяснить, когда дорогу разгребут, и продуктов прикупить. Вам что-нибудь надо там закупить?

Каменский как-то странно посмотрел на Михаила и ответил:

– Ну, буханок пять хлеба, разве что… Так-то у меня все есть.

– Пока мы туда-сюда мотаться будем, я сказал нашим, чтобы они помогли вам двор от снега расчистить. Так что не стесняйтесь, используйте рабочую силу… И еще, – голос у Михаила стал просительным, – я видел, у вас персоналка есть, подключенная к Сети… позвольте Коле два письма кинуть, что с нами все в порядке и где мы находимся.

– Всегда пожалуйста! Надо – пусть отправляет.

Николай подошел к персоналке минут через пятнадцать. Предвкушая удовольствие, уселся перед монитором, осмотрел весьма непривычную клавиатуру, взял в руки манипулятор «мышь».

– Ну, Борис Ефимыч, рассказывайте, как на вашей штуке работать, а то я к своей привык, а такую, как у вас, только по телеку и видел.

Каменский так же, как и при первой сегодняшней встрече, странно посмотрел на Николая и сказал:

– Вон на панели зеленая буква «е». Ткни мышью туда… А Интернет уже подключен.

Вообще с утра хозяин выглядел каким-то взъерошенным. Как пыльным мешком из-за угла пришибленным. От внимания Николая не уклонилось и то, что Ефимыч вместо просто «Сеть» воспользовался англицизмом.

– Интернет… Эксплорер… Однако! Это не наша «Кассандра»… Так… адресная строка, как и у нас…

Николай привычно щелкнул мышкой по этой строке и быстро, по-русски, набрал нужный адрес. Посмотрел под руки, нашел клавишу Enter, и осторожно ее нажал…

И вместо нужного ему почтового централа вылез какой-то «Яндекс» и выгрузил тучу ссылок в незнакомом Николаю формате, но со введенными словами.

– Эт-то что за хрень?! – удивился Николай, разглядывая произведенный его действиями эффект. – А как тут на наш советский сегмент выйти, я что-то никак не пойму…

– А ты набери латиницей что-то типа «почта, точка, су».

– «Су»? Ах, ну да… Совиет Юнион…

Полученный результат понравился Николаю еще меньше.

– Ну ни хрена ж себе, куда меня занесло!

Но тут его внимание привлекла лента новостей. На ней черным по белому было написано: «Президент Российской Федерации В. В. Путин…»

Николай автоматически щелкнул ссылку… когда же открылся текст и появилась картинка, он почувствовал, как волосы у него на голове становятся дыбом, а он сам покрывается холодным потом. Попрыгав по ссылкам и почитав новости (а читал он все очень быстро – по диагонали), Гриневич с бледным лицом откинулся назад и трясущимися руками смахнул пот со лба.

События недавнего прошлого – и странный «буран», и землетрясение, и снежная стена, и то, что они оказались за шестьдесят километров от того места, где были, и неясные, совершенно фантастические слухи о сути работ, ведущихся на Полигоне, которые ходили среди программистов его круга, сложились в весьма неприятную картину.

Слегка придя в себя, пробормотав нечто типа «счас», он вывалился из-за стола и в мгновение ока слетел вниз.

Вылетев на крыльцо, Гриневич диким голосом закричал:

– Владимир Сергеевич! Юра-а-а!!! Сюда!!!

В его вопле было столько ужаса, что оба побросали лопаты и побежали к дому.

Вадим же и Юля недоуменно переглянулись, аккуратно отложили лопаты и тоже, но не спеша, отправились туда же.

– Юра, – взяв того за грудки, вопросил Николай, – колись, что за гадость вы там у себя испытывали?! Только правду!

– Что еще случилось? – строго спросил Владимир у Николая, видя, что тот почти в панике.

– Владимир! Мы! Не! В СОЮЗЕ!!!

– Как так?! – опешил Владимир.

На верхней ступеньке лестницы появился хозяин и стал прислушиваться к разговору.

– А вот так! Тут вообще Советского Союза с девяносто первого года нету!!! Нас не просто в другую область упулило, а вообще хрен знает куда!!!

Повисла тягостная тишина. Подошедшие Юля и Вадим тоже это слышали и теперь растерянно стояли у порога.

– Поясни… – вполголоса сказал мрачный Чернов и исподлобья уставился на Николая.

– Хорошо! Счас! Идем…

Уже скоро, при просмотре новостей и вообще местной Сети, Юра «раскололся»:

– Я этого боялся… догадывался. Но отказывался верить. Еще там, когда нас накрыло… Просто не мог в это поверить. У нас на Полигоне есть режим секретности, и тем, кто обслуживает технику, таким, как, например, я, всего не говорят. Говорят только, какие параметры нужны. Но у нас все равно шепотом говорили меж собой, что наши физики пытаются прогрызть дыру в другие, параллельные миры. У нас же у всех образование не маленькое, и многие по параметрам полей, которые генерируются, догадывались, что испытывается и что ищется… – он сделал небольшую паузу и перевел дух. – И этот Шар, что мы исследуем, есть не что иное, как вакуумная пена, где каждый пузырь – это дыра в отдельный параллельный мир. И цель всей работы – выдуть один, вполне конкретный, заранее выбранный пузырь, чтобы иметь возможность путешествовать по мирам.