Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Славачевская Юлия - Страница 14

— Чего ты кричишь? Неужели я такой страшный?

Ну как тебе сказать… Если мужчина по определению опытных женщин должен быть чуть-чуть красивее обезьяны, потный и волосатый… то тебе не повезло! Ты — гораздо симпатичнее…

А потом Ник поцеловал. И если по тону можно было решить, что он смертельно зол, то нежные прикосновения губ выдавали совершенно иное состояние. Одной рукой он крепко прижимал меня к себе.

Другой… его пальцы скользили в моих волосах, спускаясь к шее. Они огладили чувствительную ушную раковину, самыми кончиками прошлись вдоль шеи и позвоночника.

Когда сильные, гибкие пальцы достигли определенной точки на пояснице, меня словно огнем прожгло, будто насквозь прострелило. Невольно у нас обоих вырвался низкий стон.

А он целовал меня не останавливаясь, ласкал губами и языком везде, где только мог достать.

Неожиданно я утратила всякую способность к сопротивлению. Чувствительность обострилась. Меня словно поочередно окатывали волны то жара, то холода. Я и дышала-то с трудом. Первый раз в жизни я была в смятении.

Неужели между двумя это бывает так… настолько чудесно?

А он отстранился, заглядывая мне в глаза, прошептал:

— Джу-ул…

Одна рука по-прежнему придерживала меня за талию другая поразительно осмелела. Пока он выцеловывал шею, прокладывая дорожку к груди, рука забралась мне под бикини и внаглую распустила завязки на спине и на боках. Я и оглянуться не успела, как мой купальник поплыл на дно.

Мне стало немного обидно за такое коварство, и его плавками я занялась лично и не успокоилась до тех пор, пока они не отправились туда же. Теперь мы стояли в бассейне голые, как Адам и Ева. Подозреваю, третейскую роль змеи сыграет часто упоминаемый мужской отросток.

Да я глаза себе сломала, стараясь не смотреть на эту часть его тела! С одной стороны — очень хотелось изучить досконально: пощупать, подергать и покрутить. С другой — я не думала, что он это воспримет благосклонно… Тем более он же не знал, что я все люблю рассматривать вблизи, а вот наклоняться не люблю. Пусть это будет для Никоса маленьким сюрпризом!

А я уже практически — да что практически! полностью! — сдалась на волю победителя. Уже сама, по своей воле подняла руки, обхватывая сильные бугристые плечи. Меня вело желание.

Когда я, уже предчувствуя то самое, была немного приподнята и вот-вот должно было начаться самое приятное и интересное, вдалеке раздался грохот.

Никос отстранился, поднял голову и замер, прислушиваясь и не обращая ни малейшего внимания на мои копошения над (скорее — под) ним. Когда мне перестало хватать воздуха, раздались крики и послышался топот.

Ник вылетел из воды в мгновение ока и выловил меня. Когда к нам подлетел запыхавшийся Георгиос, я была туго завернута, как мумия, в полотенце и никакими частями тела не отсвечивала. Кстати, сам хозяин одеться не успел и сейчас всем активно демонстрировал свое роскошное хозяйство.

Эсбэшник, старательно отводя взгляд от нас обоих, встревоженно сообщил:

— Рухнул летний домик!

— Почему? — Никос, явно хорошо натренированный на подобное действие, уместил меня под мышкой и пошел за еще одним полотенцем.

Я начала злиться. Жара, неудовлетворенное желание и опасения, что разгребать «сокровища» заставят меня, сделали свое дело. Мне пришлось применить все оставшиеся силы и вывинтиться из захвата.

Казидис сражаться со мной не стал и отпустил на волю с миром. Хех, но он же еще не знал, кто виновник переполоха!

Просто посмотрел на меня жгучими глазищами и спросил:

— Ты что-то хочешь, дорогая?

— ДА! — рыкнула я. — Снайперскую винтовку для Георгиоса и мачете для тебя!

— Почему такая дискриминация? — Черная бровь изогнулась, пока он натягивал джинсы.

Начальник охраны просто замер и старался не реагировать нервно на мои замечания. Вот это выучка!

— Потому что я его просто пристрелю! — вызверилась я, плотнее запахивая полотенце, которое немножко размоталось. — А тебя — кастрирую!

— Злишься? — Он попытался ко мне подойти, но Йоргос удержал за локоть, что-то нашептывая на ухо.

Естественно… Предупреждал, что я могу и отгрызть, если ножика не дадут! Могу, конечно, но кто ж сказал, что хочу? Оторвать гораздо легче!

Ну что за день! Никакого блаженства! И я ушла спать на чердак! Правда, с удовольствием послушала, как вернувшийся с раскопок Никос сначала долго вспоминал родственников по женской линии, а потом носился по дому, выманивая меня, чтобы показать, где греческие раки гоняют понты. Но мне это было неинтересно…

ГЛАВА 8

— Рабство отменено еще два века назад! — гордо заявила я, когда мне предъявили улики и вежливо, но очень настойчиво попросили восстановить разрушенное. В педагогических целях…

— То есть ты не хочешь?.. — прищурился злой Ник, рассматривая меня сверху. Он, похоже, до сих пор так и не ложился и теперь щеголял грязными «ливайсами» плюс исцарапанным о любимые розы обнаженным торсом. Изгвазданная футболка полетела на пол только что. Видимо, ее владелец решил: вещь восстановлению не подлежит.

Зато у него было преимущество — он стоял, а меня посадили!

На стул. И деликатно четырьмя руками придерживали, потому что я норовила отвертеться от предложенной чести. И сбежать. Но меня упорно отсекали от возлюбленной пальмы.

— Нет! — замотала я головой. — И вообще, это ты виноват!

— Что-о? — изумился он. — Не припомню, чтобы я просил тебя развалить мой летний домик.

— А кто передал мне «Остров сокровищ»? — нахмурилась я, злобно сверкая глазами на застывших охранников, двух чернявых «шкафов» с отмороженными физиономиями.

Они потому и «стыли», что чуяли копчиком, как им это отрыгнется. Фруктами.

— При чем тут Стивенсон? — не понял Никос, засовывая руки в карманы джинсов и привлекая мое внимание к тому, что я еще никогда не изучала.

— При том! — парировала я. Недюжинной силой воли отвлеклась от обоюдных пререканий, глядя ясным взором на похитителя. — Георгиос передал и сказал изучать как пособие. А я от теории всегда перехожу к практике!

Казидис метнул о-очень выразительный взгляд на родственника и выдал:

— Ну что, братец, доигрался? — Ядовито передразнил: — «Пусть поразвлекается — детство вспомнит!»

— Так это ты-ы! — обрадовалась я. — Значит, так — ты строишь, я руковожу!

— Кто ж знал, что девочка так увлечется? — пробормотал эсбэшник и медленно покачал головой. — Мне казалось, так лучше… Не дарить же ей было Жюля Верна. Кто ведает, что бы она тут изобрела?

— А хотите, я попробую воспроизвести формулу пороха? — загорелась я внезапной идеей.

— НЕТ! — в один голос рявкнули оба, вздрагивая. — Иди лучше… в бассейн!

— С ребятами? — Я с намеком улыбнулась, потому что те меня так и не отпустили, а следовательно, — это теперь мое и я могу пользоваться с чистой совестью.

— Извините, босс, — сказал один из парней, поспешно убирая от меня свои граблеобразные лапищи. — Она, конечно, красотка, но я рисковать не буду! Хоть увольняйте.

У второго на щетинистой роже нарисовалась такая же умная мысль.

— Идите, — махнул рукой Казидис, и я вихрем сорвалась с места, пока не спохватились. Но меня успели остановить приказом: — А ты останься, Джул!

— А почему сразу я? — задала я риторический вопрос, горестно мечтая о ближайшей пальме.

— Потому, что все беды от тебя, — нагло заявил он мне, отпуская начальника охраны. Последний собрался уходить просто осчастливленным!

Я не могла такое подлому вооруженному змею спустить и высказалась достаточно определенно:

— Не радуйся! Ты мне теперь по гроб жизни будешь должен за Стивенсона!

— Похоже, этот гроб не за горами, — обреченно сказал Георгиос и пошел искать пятый угол.

Я повернулась к Никосу и спросила:

— И что ты имеешь против меня?