Жемчужная бухта - Лоуэлл Элизабет - Страница 45

Арчер едва заметно улыбнулся.

– Ничто не похоже на покрывающиеся пузырями жемчужины. Они полностью натуральные. В моей коллекций есть одна такая, размером примерно с кулак.

– Жемчужина? – удивленно спросила Ханна.

– Нет, раковина. Я еще не открывал ее и не знаю, есть ли там жемчужина внутри пузыря.

Гул голосов вокруг стих, Ханна внимательно слушала Арчера, а затем сказала:

– Если жемчужина там есть, то она будет натуральной. Бесценной.

– А если нет, если водяной пузырь полон органической жидкости, то раковина ничего не стоит.

– Ты не узнаешь это до тех пор, пока не откроешь ее.

– Я открыл другие водяные пузыри и не нашел в них ничего, кроме жидкой смолы.

– Но эту ты еще не проверял, –. настаивала Ханна.

– Ты бы ее открыла?

– Конечно. Иначе сошла бы с ума от любопытства.

– Даже после того, как открывала другие раковины, пустые?

– Да. Это и есть надежда. Когда все против тебя, все равно надо идти к цели.

Черные брови Арчера, поднялись.

– Я должен был быть раковиной.

– Что?

– Тогда бы ты не боялась открыть меня и увидела бы, что внутри. А так ты уверена, что там всего лишь смола. Нет смысла в этом разговоре. Пойдем. Те двое, что за нами следят, ждут этого с нетерпением.

Впервые за день Арчер дотронулся до нее. Он взял ее руку чуть выше локтя и повел по направлению к лифтам.

Это прикосновение могло выглядеть достаточно интимным для сторонних наблюдателей, но Ханна почувствовала только холод. Не было скрытого поглаживания, не было чувства. Не было ничего. Он просто вел ее за руку сквозь толпу.

– Куда мы идем? – спросила Ханна, когда двери лифта мягко закрылись за ними.

Они были одни в кабинке, где стоял затхлый запах старого ковра, пролитого кофе и китайских сигарет. Азиатские курильщики просто не могли постичь запрет на курение в Сиэтле.

– На следующий этаж.

– А потом?

– На следующий. Затем на следующий.

– Ты действительно надеешься найти «Черную троицу» в одном из розничных магазинов?

– Нет, но вдруг повезет. Тогда я рассмотрю «Черную троицу» или то, что от нее осталось. А если не повезет, то я просто узнаю, что нового на жемчужном рынке.

Ханна слабо улыбнулась.

– А как насчет черной жемчужины, которая у тебя уже есть? Почему бы не проследить ее путь?

– Пустое. Тэдди купил ее у мужчины, который купил ее у женщины, которая купила ее у мужчины, которого никто не может найти. Запутанная история. Именно поэтому Тэдди показал ее мне. Он думал, что я знаю, откуда она.

– Ты же знал.

– Ему это не было известно. Вот почему он продал ее мне. Он искал около года и не нашел ничего, кроме слухов. Он решил, что лучше взять наличные за перламутровую диковину, чем пытаться собрать достаточно черных радуг для ювелирного изделия.

Дверь лифта открылась. Второй этаж выгодно отличался от первого, но в целом там царила атмосфера ярмарки, непохожая на сдержанную роскошь верхних этажей. Цены на втором этаже были несколько выше, чем на первом. Видеокамеры бесстрастно смотрели на суету квадратными глазами. Прилавки и витрины были более просторны, уже меньше ювелирных изделий находилось в пределах досягаемости, и нанятые полицейские с большими кобурами на поясе, казалось, только и ждали случая уличить кого-нибудь в нарушении порядка.

Ханна и Арчер быстро обошли весь этаж. Жемчужины, представленные здесь, были крупнее и качественнее, чем на первом, но все же не стоили внимания. Однако некоторые ювелирные изделия заставили Ханну остановиться.

Среди них были таитянские сережки фиолетового оттенка, гарнитур из броши, ожерелья, браслета, кольца и сережек оранжевых тонов. Также Ханна обнаружила несколько отдельных жемчужин, но ни одна из них не была черной радугой.

Поднимаясь на третий этаж, они вдыхали все тот же запах лифта. Выйдя из лифта, Ханна и Арчер предстали перед столом, за которым сидел вооруженный охранник. Арчер заполнил небольшую анкету и передал такой же бланк Ханне. Охранник выдал им карточки с их фамилиями. Арчер прикрепил карточку к нагрудному карману, Ханна – к вырезу платья. Когда она делала это, Арчер испытывал огромное желание помочь ей.

Тогда он смог бы вновь смаковать сливочное тепло и упругость ее грудей, ощутить соски, твердеющие под его руками и языком.

Молча Арчер отвернулся от бесконечно соблазнительной Ханны Макгэрри.

Быстро оглядев помещение и торговцев, он отметил, что новых лиц не появилось.

Он мог бы поклясться, что те же самые люди оживленно обсуждали цены, что и шесть недель назад, когда он бродил по Жемчужной бирже.

Ханна улыбалась, разглядывая витрины. Гул голосов вокруг сливался в один. Если языков было великое множество, то тема разговоров оставалась одна.

Жемчуг.

Каждый, кто присутствовал здесь, покупал, продавал, заключал сделки, живя и грезя жемчугом. Некоторые хотели подобрать жемчужины для пары сережек. Другие хотели иметь ожерелье из трех нитей или украшения из сотни жемчужин. А кто-то ходил от прилавка к прилавку, собирая жемчуг для целей, известных только ему.

– Тебе все это нравится, правда? – спросил Арчер, глядя на Ханну.

Он не мог отвести от нее глаза. Она ответила ему ярко-синим, со вспышками фиолетового взором. Все ее тело трепетало, как у кошки, подкрадывающейся к добыче.

– Я люблю это, – сказала она. – Сначала Лэн не позволял мне совать нос в торговые дела. Но последние несколько лет только я и занималась всем этим. Я никогда не ездила с этой целью дальше Брума, но мне всегда хотелось. «Жемчужная бухта» поставляет прекрасно подобранные высококачественные жемчужины, одни из лучших в мире, – возбужденно говорила Ханна. Вдруг голос ее потускнел:

– Или поставляла. Сейчас, – она пожала плечами, – это зависит от того, хочешь ли ты воскресить процесс. Даже если мы найдем «Черную троицу», у меня нет денег.

– Это то, что ты хочешь? Восстановить «Жемчужную бухту» и работать снова?

– Это то, что я знаю и умею.

– Это не одно и то же.

– Это то, что я могу.

– Почему ты не хочешь заняться тем, что тебе нравится? – спросил. Арчер.

– И что же это? – спросила Ханна, удивленно подняв брови.

Арчер указал на помещение вокруг них.

– Торговля жемчугом.

Ханна открыла рот, но сказать ничего не смогла. Арчер был прав. Больше всего она любила оценку и сопоставление качеств различного жемчуга.

– Все мои знакомые профессиональные торговцы – мужчины, – возразила Ханна.

– Но это факт, что цветовое зрение у женщин лучше, чем у большинства мужчин.

– Это не аргумент, приятель, – сухо сказала Ханна и улыбнулась улыбкой акулы. – Я должна стать первой, так? Мое цветовое зрение против них всех? – Она засмеялась.

Арчеру хотелось поднять ее и закружить, смеясь с ней, разделяя ее новое пьянящее ощущение открытия. Но это подразумевало наличие некоторой близости. Одного секса для этого было недостаточно.

– Как стать торговцем? – поинтересовалась Ханна.

– Надо заслужить репутацию человека, хорошо разбирающегося в жемчуге.

– У меня такая репутация есть. Но не здесь.

– А надо постараться заработать ее здесь.

– Но не сейчас, когда я выгляжу, как проститутка.

Уголок его рта поднялся.

– Ты выглядишь очень сексуально.

Невольно Ханна одернула подол.

– Каждый раз, когда мои руки касались тебя, ты чувствовала себя превосходно.

Ханна искоса посмотрела на него.

– Я не то имела в виду. Арчер пожал плечами.

– Ты привыкла ходить в трех лоскутах ткани и при этом не волноваться. А теперь суетишься из-за платья, которое закрывает тебя от ключиц до середины бедер.

– То было в тропиках. Здесь совсем другое дело. Одежда Онор просто мне не подходит.

– Тогда мы пойдем за покупками, как только закончим здесь.

– Мы?

– Ты не исчезнешь из моего поля зрения до тех пор, пока все не узнают, что ты вне игры.

– Я была вне поля твоего зрения прошлой ночью, – возразила Ханна прежде, чем осознала смысл своих слов.