Двое с лицами малолетних преступников (сборник) - Приемыхов Валерий Михайлович - Страница 26

— Я на ней женюсь, — говорил Шиш уже под утро, — хоть она, корова, и Скорпион…

— Несерьезно, — внушал ему Полундра. — Как у нее двери запираются? Какой замок?

Конов и участковый переглянулись многозначительно. Легкомысленный участковый хотел покрутить у виска пальцем, но Тихонша обернулась, и он просто пригладил волосы.

— Вот этот костюм висел за сереньким платьем, а сейчас, наоборот, — сначала серенькое платье… Даже не так! Висела белая кофточка, серенькое платьице, а уж только потом костюм…

— Так, — сказал Конов.

— Нижний ящик, пожалуйста. Я всегда мужа ругала — полезет в ящик, а до конца не закроет.

— Кого вы подозреваете в краже?

— Никого, — рассеянно сказала Тихонша. — Или вот этот медвежонок — подарок двоюродной племянницы, маленькая еще. Медвежонок смотрел не на вас, как теперь, а примерно в окно… — Она взяла медвежонка и повернула правильно.

— Что у вас пропало? — не выдержал Конов.

— Не знаю, — всхлипнула Тихонша, — столько вещей, не могу сообразить.

— Деньги у вас были?

— Были. — Она достала кошелек из шкафа, раскрыла и показала милиции: — Вот они, на месте. Хотя…

Тихонша покопалась в кошельке и торжественно сообщила:

— Лазили в кошелек! Вот эта тысяча лежала в другом отделении.

Милиционеры вздохнули одновременно.

— Вы немного расстроены смертью мужа, — мягко сказал Конов.

— Я сильно расстроена! — возразила Тихонша. — Я ночей не сплю.

— Я не спорю, — сказал Конов, — вам надо успокоиться…

— Если мне надо будет успокоиться, я психушку вызову. А меня ограбили…

— Бабушка, — застонал Конов, — нельзя же милицию дергать только потому, что вам что-то показалось! А вы еще по начальству бегаете, стучите!

Ясное дело, они принимали ее за сумасшедшую.

— Хорошо, — прорычал Конов, — пишите заявление. Только сначала найдите, что у вас украли.

Знавшие аккуратную Тихоншу глазам бы своим не поверили. На полу, на столах, стульях, диване, на кровати и подоконниках были раскиданы вещи, посуда, бумаги. Сама в черном, вдовьем платке бродила среди всего этого безобразия, бормотала вслух, потом вдруг всплескивала руками и мчалась на кухню. Отодвигала от стены тяжелый сундук, тупо смотрела на пятно невыцветшего пола под ним.

Нашлась брошь, потерянная десять лет назад, чьи-то детские башмаки. Она даже вспомнила, куда делся лотерейный билет, который муж привез из последнего отпуска. Но понять, что исчезло из дома, не получалось.

Пришел прощаться Шиш. Она поздоровалась рассеянно, а он растерялся от погрома в доме.

— У меня для вас радость, — засуетился он. — Помните, я вам говорил, что мы с Дмитрием выиграли бег в мешках.

«Господи! — сердито подумала Тихонша. — Вроде о человеке вспомнить нечего, кроме этого бега в мешках?»

Шиш достал из портфеля записную книжку, начал листать.

— Главный затейник выдал нам приз. Один на двоих. Вот вам, говорит, легковая машина.

— Какая машина?

— Шутил. Он нам лотерейный билет вручил. Есть такая лотерея «Пепси». Машину мы не выиграли, а выиграли электрический утюг! Я так записал на всякий случай номер билета, а сегодня вспомнил и проверил…

— Нету вашего лотерейного билета.

— Как это нету?! — выкрикнул Шиш.

Она удивленно посмотрела на него. «Хотел, наверно, половину утюга получить, — решила про себя. — Вот люди!»

— Он остался у Дмитрия в кармане пиджака. Так его с билетом и похоронили…

Шиш ей явно не верил:

— Вы не ошиблись?

— Как я ошибусь, если полсуток квартиру обыскиваю. Подите-ка сюда. Помогите диван открыть.

Добрую четверть часа они возились с диваном. В нем должен был лежать ковер, про который она вспомнила. Ковер был на месте. Диван никак не закрывался обратно. Может, потому, что Шиш торопился и нервничал ужасно.

— Деньги не пропали, — злобно сказал Шиш. — Что вы паникуете?!

Его было не узнать. Будто подменили интеллигентного пожарника на приемщика стеклопосуды. Сегодня даже этот, мешком ударенный, считал ее дурой…

«У хорошего человека папу Адольфом не назовут», — подумалось вдруг. Она пристально посмотрела на него. Шиш забегал глазами. «Шиш, шишок, анчутка», — припоминала Тихонша. Так в деревнях называют некрупных чертей. «Приехали!» — сказала она самой себе. Напротив нее сидит человек… Она о нем ничего не знает… Притащился в такую даль… Шиш завертелся под ее тяжелым взглядом. Казалось, он читал ее мысли. «Что ему от меня надо? — затосковала Тихонша. — Что с меня взять?!»

— Ладно, — хрипло сказал Шиш, — ухожу…

Глаза прятал. Пот выступил у него на лбу. «Знает!» — оглушительно подумала Тихонша. Этот головастик-прорицатель и пожарник знал, кто и зачем был у нее в доме! Он пятился к двери, не спускал с нее глаз, будто боялся, что ему выстрелят в спину. «Он!» — кричало у Тихонши в мозгу. Он сам и залез к ней в дом!

Шиш захлопнул за собой дверь. Тихонша видела, как он трусцой пробежал мимо окон.

— С ума схожу! — громко вслух сказала она.

Глава третья

Сэр

В этом году Гриша занимал самое лучшее место в Париже — трансформаторную будку. Отличное жилье с крышей и железной дверью, которую можно было закрывать на замок. Все стояло на своих местах — большой диван со свалки, где прошлой ночью спал Винт, пружинный матрац на полу, ящик вместо стола, на нем стаканы и помятый, но не дырявый хороший чайник. Винт с Кухней переглянулись. Дверь была не закрыта. Гриша здесь не появлялся.

Давным-давно, когда раскручивалась история с постройкой Комбината, по улице гоняли стадо. Каждую весну откуда-то появлялся пастух Гриша — злой, волосатый, глухонемой. С виду он походил на ненормального, но коров пас хорошо. Хозяйки говорили:

— Ага, ненормальный, попробуй ему в срок деньги не заплати, он тебе покажет ненормального!

Из его десяти слов еле-еле узнавалось одно. Звуки у него звучали, как под водой: задумывались в голове правильно, а пока доходили до губ, искажались. Так еще бывает, если магнитофон плохо тянет пленку. Но его понимали прекрасно, особенно если он начинал орать, когда, к примеру, хозяйка вовремя не подрежет скотине копыта.

— Ага, дурак, — говорила опозоренная хозяйка, — таких дураков поискать.

Ближние выпасы заняли под строительство Комбината. Стадо распалось, но с первым теплом в городе объявлялся Гриша. И как раньше он следил за стадом, теперь стал смотреть за кладбищем. Помогал ухаживать за могилками, хоронить, приносил стакан, если кто хотел помянуть родственника, а уж во время всяких родительских дней он был самый желанный в любой компании. Никто не назначал его ни на какую должность, никто не платил ему зарплаты. Давали — еду, немного денег. Подчинялись ему, а если чья могила была не прибрана, старались не попадаться на глаза. Гриша мычал укоризненно, грозил пальцем, яростно изъяснялся руками на глухонемом своем языке. И человеку становилось стыдно за свою нечувствительность, лень или беспамятство.

Самое удивительное — у него был паспорт, которым он очень гордился, любил хвастаться. Тыкал в фотографию на документе, потом показывал на себя. На фотографии он был совсем непохожий на себя теперешнего: молоденький, стриженый, не подумаешь, что больной. По паспорту его звали Сергей. Откуда взялось имя Гриша, не знал никто. Гриша и Гриша.

— Тихо! Постой! — вдруг насторожился Винт. — Смотри!

Кухня увидел идущего к будке человека. Незнакомец заметил их, неуверенно остановился. Круто развернулся, пошел обратно к городу.

— Эй! — крикнул Кухня.

Человек убыстрил шаги. Ребята бросились за ним, человек оглянулся и побежал.

— Подождите! На минутку!

Они бы догнали его, человек не очень мог бегать, но у него в запасе было метров пятьдесят, поэтому он успел добежать до деревьев около кладбища и пропал.

— Чего это он? — спросил Кухня.