Только он - Лоуэлл Элизабет - Страница 5

— Вот тебе, паршивый Щенок Койота, за тех, кого ты убил выстрелом в спину… Вот тебе за женщин, которых ты оскорбил… Вот тебе за детей, у которых ты отобрал сладости… — За каждой фразой следовала звонкая, увесистая оплеуха. — А теперь бросай оружие, Щенок Койота!

— Как? — ошеломленно спросил Слейтер, тряся головой и отказываясь верить в происходящее.

— Отцепи пояс с оружием и брось его на пол.

Дрожащий от страха и бешенства Джонни стал неверными руками отстегивать пояс.

— Ты можешь считать себя мертвецом! Мой брат убьет тебя за это! — прошипел он.

— В любое время, когда Слейтер решится попытать счастья, — спокойно сказал Калеб, — пусть спросит Калеба Блэка.

Второй ремень полетел на пол.

— Если людям неизвестно это имя, — продолжал Калеб, — скажи своему брату, пусть спросит Человека из Юмы. А что касается тебя, Щенок Койота, ты поступил бы очень разумно, если бы никогда более не брал в руки оружие. Тот, кто прокладывает дорогу мечом, от меча и гибнет. И ты умрешь, парень. Если я увижу тебя с пушкой, пристрелю на месте… Ты меня слышишь?

Проглотив комок в горле, Джонни кивнул.

— Предупреждаю тебя в первый и последний раз. — Калеб обернулся к дружкам Слейтера и долго вглядывался в них. Одного из них он узнал. Это был охотник, прославившийся незаконным захватом участков в горах Сан-Хуана. — Бросайте оружие, ребята.

Еще несколько поясов с оружием полетели на пол.

— Вы попали в гадкую компанию… Как вы только терпите такую мразь!.. Что делать, у нас свободная страна. — Кивком головы Калеб указал им на дверь. — Валите отсюда!

Джонни и его приятели покинули столовую, излучая бешенство и страх. Как только закрылась дверь за последним из них, люди возбужденно заговорили, обсуждая этот случай, добавивший новые краски к легенде о Человеке из Юмы.

За все время Виллоу не произнесла ни слова. Когда дружки Слейтера скрылись, она с шумом выдохнула воздух и вынула из кожаного кармана руку, которой сжимала маленький пистолет.

Наконец люди успокоились и вернулись к своим делам. Некоторые окружили лежащее на полу оружие и огромного человека, чьи глаза горели золотым огнем, как глаза разъяренного льва. Так стоял бы над поверженными ангел-мститель.

Калеб повернулся к Роуз.

— Сожалею, что тебе пришлось выслушать всю эту грязь, — просто сказал он.

Роуз хотела что-то сказать, улыбнулась дрожащими губами и смогла лишь шепотом произнести.

— Ты славный человек, Калеб Блэк. Отныне в моем доме для тебя всегда будет место за столом.

Калеб улыбнулся в ответ и, к удивлению Виллоу, ласково потрепал ее по щеке.

— Спасибо тебе, — просто сказал Эдди — Я твой должник.

Калеб покачал головой.

— Ты находка для Роуз. Другой платы мне не надо.

— Джонни рано или поздно будет стрелять тебе в спину, — будничным тоном добавил Эдди. — Тебе надо было убить его, коль представлялся такой шанс.

— В комнате было много женщин. Я не хотел затевать перестрелку. Какой-нибудь шальной выстрел — и…

— Ты ведь метко стреляешь.

Калеб пожал плечами и стал собирать оружие.

— Джонни — вонючий хорек, это факт, но он никого из моих близких не убил. Он оскорбил Роуз, я ответил ему тем же. Больше мне нет до него дела.

— Око за око, — негромко сказала Виллоу. — У вас такой закон на Западе?

Калеб резко выпрямился и повернулся к ней.

— Это не мой закон, южная леди! Это закон божий: «Если совершено не правое дело, ты должен отомстить, глаз за глаз, зуб за зуб, рука за руку, рана за рану, ушиб за ушиб».

Убежденность, с какой говорил Калеб, казалась физически ощутимой, так что невольная дрожь пробежала по телу Виллоу.

— А как насчет того, чтобы прощать? — спросила она. — Подставить вторую щеку?

— Такую роскошь можно позволить себе только в городе, где достаточно полицейских, чтобы вправить мозги подонку вроде Щенка Койота. В Денвере с правосудием плохо. А там, куда мы направляемся, о законе и слыхом не слыхивали. Если человек подставит там вторую щеку, его будут бить до потери человеческого облика… Или пока он не ответит тем же. В этих горах каждый заботится о себе сам, и никто другой за него это не сделает.

— А что делать женщине? — вырвалось у Виллоу.

— Ей нужно сидеть в городе, — грубовато ответил Калеб. — Или взять в мужья человека, который защитит ее и детей. Вот так обстоят здесь дела, южная леди… Сам себе отстреливаешь дичь, сам разделываешь, сам готовишь, ешь и снова идешь на охоту. — Калеб прищурился, приблизился к ней почти вплотную и тихо, почти шепотом, спросил:

— Вы все еще хотите найти… мужа?

Виллоу подняла глаза на стоящего рядом великана с охапкой оружия и встретила его холодный, тяжелый взгляд. Она вновь испытала беспокойство, как это было при первой встрече

От него исходила опасность.

Но затем она вспомнила, как ласково потрепал он Роуз по щеке. Без сомнения, Калеб был жестким человеком, но его порядочность не вызывала сомнении. Она безотчетно верила ему в душе.

— Да, — ответила Виллоу.

Казалось, ее твердость удивила Калеба, но он лишь коротко бросил:

— Готовьтесь к отъезду. Мы отправляемся через час.

— Как? Но ведь уже темнеет и…

— Через час, южная леди, будьте у платной конюшни. Иначе я приду и вытащу вас из номера.

* * *

Через час и три минуты кто-то нетерпеливо стучал в дверь номера Виллоу. Она безуспешно пыталась застегнуть капризную пуговицу на корсаже дорожного костюма.

— Кто там? — спросила Виллоу, продевая пуговицу в маленькую петлю.

— Калеб Блэк. Вы опаздываете!

Голос был грубый, низкий, красивый. Где-то под ложечкой у нее родилось ощущение страха. Это удивило ее, потому что она никогда раньше не боялась мужчин.

Затем Виллоу поняла, что дело было не в страхе. Просто Калеб был непредсказуем и не похож на других, и она не знала, чего от него ждать. Как, впрочем, и того, какова будет ее собственная реакция. И, конечно, несколько обескураживала его магическая способность вызывать странные ощущения под ложечкой даже тогда, когда говорил с ней через дверь.

— Я выйду через несколько минут, — сказала Виллоу изменившимся голосом.

— Или вы выйдете через тридцать секунд, или я войду к вам.

— Мистер Блэк!

Она не закончила фразы, ибо услышала, как в двери поворачивается ключ.

— Я не одета!

— Двадцать секунд.

Не теряя больше, времени на споры, Виллоу стала торопливо застегивать корсаж. Но она не успела застегнуть и половины пуговиц, как дверь распахнулась. Увидев широкоплечего мужчину в дверях, Виллоу остолбенела от неожиданности. Взору Калеба представился лифчик из тонкого батиста с вышивкой и бархатистая ложбинка между полными округлыми грудями.

Покраснев до корней золотых волос, Виллоу попыталась запахнуть корсаж. Но уже в следующую минуту ею овладело бешенство, и к ее щекам прихлынула краска уже не смущения, а гнева.

— Убирайтесь из моей комнаты!

— Не стоит горячиться, милая дама, — насмешливо произнес Калеб, закрывая за собой дверь. — У вас нет ничего такого, чего я еще не видел.

Шокированная Виллоу не нашлась, что возразить, и сказала первое, что пришло ей в голову:

— Откуда у вас ключи от моего номера?

— Выпросил. Который из саквояжей вы берете?

Виллоу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Верно, Калеб не пощадил ее скромность, но и не проявил никакого интереса к ней. Он скользнул по ее расстегнутому корсажу и по груди совершенно безразличным взглядом. Можно утешаться только тем, что он видел в ней всего лишь замужнюю даму

Тем не менее такое равнодушие к ней как к женщине почему-то задело Виллоу, после чего она разозлилась еще больше — и на него, и на себя.

— Я беру с собой весь багаж, — сказала она твердо.

Калеб покачал головой.

— Берите только один саквояж.

— Но знаете…

— У нас нет времени для споров, — нетерпеливо перебил девушку Калеб. — Мы выезжаем немедленно и налегке Надвигается гроза. Если мы поспешим, наши следы будут смыты еще до того, как кто-либо узнает о нашем отъезде.