Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Только любовь - Лоуэлл Элизабет - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

— Разве?

— Клянусь в этом твоей радостной улыбкой! Где ты была, когда вся пыль осела? Ведь сцепились как-никак из-за тебя.

— Когда я услышала щелканье кнута, то схватила муку и соль и вылетела оттуда как ужаленная, — созналась Шеннон.

Чероки хрипло рассмеялась. Седые волосы ее были на индейский манер заплетены в две косы, хотя она была полукровка, которая предпочла жить в полном одиночестве, чтобы не слышать оскорбительных реплик с той и другой стороны по поводу того, что она не белая и не индианка. Амулет в виде мешочка, висевший на шее Чероки, намекал на мудрость его обладательницы, которую, кстати, можно было прочитать в спокойном взгляде ее черных глаз.

Если кто-то, кроме Шеннон, и знал о том, что Чероки — старая женщина, а не старый мужчина, то не поднимал из-за этого шум. Она знала лечебные свойства всех трав и умела исцелять раны. Как индейцы, так и белые почитали ее за шамана.

— Садись, — предложила Чероки.

Шеннон опустилась на стул, который стоял впритык к старинной деревянной плитке. Чероки присела на койку. Хижина была настолько маленькой, что Шеннон и Чероки едва не касались друг друга коленями.

— Что у тебя с ногой? — спросила Шеннон.

Чероки отвернулась и стала набивать в каменную трубку табак, смешанный с травой, после чего чиркнула спичкой и затянулась.

— Очень трудная зима была, — проговорила она, — но в племени Раненого Медведя умерла только одна женщина, да один ребенок родился мертвым. Остальные все бодрые и здоровые, как твоя собака.

Шеннон очень хотелось выяснить, что все-таки случилось с ногой Чероки, но она не стала возвращаться к этой теме. Чероки всегда говорила о том, что интересовало ее, все остальное попросту игнорировала.

— Если с ними что-то и случится, твои снадобья поставят их на ноги, — проговорила, морщась от запаха, Шеннон.

Вкус приготавливаемых Чероки снадобий и смесей был, как правило, ужасным, но старая женщина утверждала, что именно в этом их сила.

Шеннон украдкой оглядела комнатку. Обычно возле плиты стояло ведро с водой, на полу был изрядный запас дров, а на плите что-то жарилось или варилось. Нередко можно было увидеть свежеиспеченные лепешки.

Сегодня ведро было пусто, дров едва ли хватит даже на растопку, а съестным даже не пахло.

— Пока я шла сюда, мне захотелось пить, — сказала Шеннон, потянувшись к ведру. — Не возражаешь, если я принесу воды?

Поколебавшись, Чероки пожала плечами.

— Ручей страшно холодный, у меня ломит зубы, если я пью такую ледяную воду, — пробормотала старая женщина.

— Тогда я сейчас принесу воды, и ее можно будет немного подогреть.

Опять поколебавшись, Чероки вздохнула:

— Я очень благодарна тебе, Шеннон. Я сегодня неважно себя чувствую.

Шеннон сбегала за водой и принесла в комнату дров. Укладывая их между койкой и плитой, она искоса посмотрела на Чероки и с огорчением отметила, что та выглядит бледной и изможденной.

— Пока я здесь, — бодрым голосом проговорила Шеннон, я вычищу этот горшок и приготовлю суп. Ничто не подкрепляет лучше супа.

На сей раз Чероки даже не пыталась возражать. Она просто откинулась на кровати и тихонько ругнулась.

— Я поскользнулась, когда несла воду. Это было дней шесть назад, — призналась Чероки. — Подвернула лодыжку. После припарок стало получше, но пока еще проклятая нога побаливает.

— Побереги ее, — посоветовала Шеннон, отскабливая горшок. — Со временем заживет.

Чероки еле заметно улыбнулась:

— Я точно такой же совет давала Молчаливому Джону, когда Разорбек наступил ему на ногу.

— Надеюсь, что ты не в пример ему последуешь хорошему совету.

— А самого Молчаливого Джона нет…

Это было не похоже на вопрос. Это скорее прозвучало как утверждение. Однако Шеннон сделала вид, что Чероки спрашивает, а ей следует отвечать.

— Да, пока никаких вестей…

— Ты должна смотреть правде в глаза… Ты стала вдовой.

Шеннон ничего не ответила.

— Даже до Калпепперов это дошло, — продолжала Чероки, — а ведь их не заподозришь в большом уме.

— Я оденусь в одежду Молчаливого Джона и снова проеду на Разорбеке через перевал.

Чероки хмыкнула:

— Не рассчитывай, что тебе и на этот раз удастся их одурачить.

Шеннон пожала плечами:

— А что же делать?

— Что ты можешь сказать о мужчине по прозвищу Бич? — спросила Чероки. — Маленький Медведь сказал, что он ехал по твоим следам от самой лавки.

— Маленький Медведь такой же сплетник, как и его дядя — Раненый Медведь.

Однако Чероки ждала, когда Шеннон расскажет ей о Биче.

Вместо этого Шеннон сосредоточила все свое внимание на приготовлении супа, словно для нее это был вопрос жизни и смерти.

* * *

— Так что же? — Чероки отнюдь не собиралась отступать.

— Ты о чем?

— О Биче, как ты сама понимаешь. Он нашел тебя?

— Да.

— Несносная девочка! Ты слишком долго общалась с Молчаливым Джоном!.. Что произошло между вами?

— Я заставила его уехать.

— Каким образом?

— С помощью Красавчика и дробовика.

— Гм! — хмыкнула Чероки. — Если этот парень уехал, то сделал только потому, что так сам решил, а не потому, что ты его запугала… А что он хотел?

— Того же, чего хотят и Калпепперы, — заносчиво сказала Шеннон.

— Сомневаюсь. Он не из числа тех, кто бегает за каждой юбкой.

Шеннон подняла голову, удивившись тому, что Чероки, оказывается, способна сказать доброе слово о ком-либо из мужчин.

— Ты знаешь Бича? — спросила Шеннон.

— Не напрямую. Раненый Медведь и Вулф Лоунтри поддерживают отношения друг с другом, а Лоунтри на короткой ноге с Рено — братом Бича.

— Рено? Этакий громила с ружьем? — удивилась Шеннон.

— Да, но он пускает его в ход лишь тогда, когда его вынуждают. Вообще-то он заядлый охотник за золотом. Можно подумать, что он общается с духами, когда узнаешь, как ему со своей женой Евой удается найти золото. Об этом Вулф Лоунтри рассказал Раненому Медведю, а…

— А Маленький Медведь рассказал тебе, — закончила фразу Шеннон. — До тебя новости доходят с быстротой молнии.

Чероки хмыкнула:

— Что еще остается делать в моем возрасте? Вообще мужчины любят посплетничать даже больше, чем женщины, это уж точно. За исключением Молчаливого Джона, конечно. Разговаривать с ним — все равно что с могильной плитой. Уж не знаю, как ты это переносишь. Я из-за него чуть было не начала пить.

— Я и не знала, что ты так давно знаешь Молчаливого Джона.

Чероки наклонилась и стала ощупывать вывихнутую лодыжку. В комнате повисла тишина.

— Ну вот, я тоже замолчала, — пробормотала Чероки через некоторое время.

— Я не против тишины. Джон сам любил читать и приучил меня. Только я Платону предпочитаю стихи.

Чероки фыркнула:

— Я видела, что твои чемоданы забиты книгами. Пустая трата времени, если, конечно, там не пишут о травах.

— Зимой много свободного времени.

— Это неестественно — не разговаривать с людьми!

— Почему же, я разговариваю с собой и с Красавчиком.

— Очень трогательно! И наверное, одна твоя половина дает умные ответы другой половине. Вот только неизвестно, которая из них.

Улыбнувшись, Шеннон проверила воду, которую поставила подогревать на плиту.

— Как насчет чая с ивовой корой? — предложила Шеннон.

Чероки скривилась.

— Отвратительное пойло! Хуже помоев!

— Твоей лодыжке станет лучше.

— Пойло!

Не обращая внимания на возражения Чероки, Шеннон подошла к обшарпанному деревянному сундучку и подняла крышку. В нос ударили запахи трав. Ивовую кору найти оказалось нетрудно, а поскольку в отличие от других она была мягкой, то и раскрошить ее было делом одной минуты.

Когда Шеннон заварила чай, Чероки залезла под кровать и достала холщовый мешочек. Из него она извлекла замотанный в папиросную бумагу пакет. Не говоря ни слова, она снова уселась на койке, поглаживая пакет шишковатыми в царапинах пальцами, словно он содержал нечто очень дорогое.