Сердце мое - Лоуэлл Элизабет - Страница 22

— А ты попробуй отгадать, чем, по-твоему, я занимаюсь?

Шелли показалось, что в его голосе прозвучала какая-то враждебность, и она удивленно подняла на него глаза. Но Кейн был абсолютно спокоен.

— Не знаю, — честно призналась она. — Но, что бы ты ни делал, я готова поспорить, что ты делаешь это в сто раз лучше, чем другие.

Кейн искренне удивился:

— Почему ты так думаешь?

— Ты явно не принадлежишь к тому типу людей, которые что-либо делают наполовину, — ответила она. И добавила про себя: «Взять хотя бы простой поцелуй в губы…»

Еще до того как Кейн успел что-либо ей ответить, к ним подошел официант, неся вино.

Налив немного в бокал, Кейн молча отхлебнул, а затем, совершенно неожиданно — хотя и непринужденно — протянул бокал Шелли, предлагая и ей попробовать и оценить.

Сделав небольшой глоток, Шелли почувствовала на губах ароматное, чуть терпкое вино и только потом поняла, что всего несколько мгновений назад этого же стекла касались и губы Кейна. Когда она протянула ему бокал, руки ее чуть заметно дрожали.

И Кейн это увидел. От внимательного взгляда его светлых глаз не ускользало ни одно движение Шелли — даже едва заметное для нее самой изменение ритма дыхания. Взяв у нее бокал, он поднес его к губам и осушил одним махом до дна, как это делают обычно только мужчины.

Выпив, Кейн одобрительно кивнул официанту, все это время терпеливо ожидавшему рядом с их столиком.

Тот разлил вино по бокалам и удалился.

— Ты знаешь, а ведь во второй раз, — обратился Кейн к Шелли, — вино показалось мне даже вкуснее, чем вначале. Оно было теплее…

Шелли поняла, что он намекает на то, что краешко бокала касались ее губы, а вовсе не не тот факт, что шардонэ лучше пить не слишком охлажденным. Однако она едва ли могла упрекнуть Кейна в неделовом настроении не вспомнив при этом лишний раз и о своих собственных, не очень-то деловых мыслях.

К сожалению, слишком многое из того, что говорил Кейн, можно было понимать двояко: как исключительно в прямом смысле, так и улавливая в его словах скрытый подтекст, тонкие нюансы, игриво-чувственные намеки.

«А может быть, все дело просто во мне самой? — подумала Шелли. — Может, это просто я воспринимаю все не так, как следует? Наверное, я и впрямь слишком чувствительна…»

Кейн сделал глоток вина, посмотрел на Шелли и улыбнулся ей. Его улыбка была точно такой же, как и весь их разговор, — многозначительной и, как показалось Шелли, многообещающей.

Отхлебнув еще немного, Ремингтон устроился поудобнее. У него был вид человека, который твердо знает, чего он хочет, и, решив что-либо, твердо, до конца следует этому решению — каким бы ни оказался этот конец.

— Я геолог.

— Нефть? — уточнила Шелли.

— Практически все, кроме нее, — последовал ответ. Шелли чуть заметно кивнула, как будто эта последняя реплика Кейна совпала с какими-то собственными ее догадками и предположениями.

— И как же следует понимать твой кивок? — в свою очередь, не замедлил спросить ее Кейн.

— В большинстве своем геологи, которые занимаются нефтью, работают на большие компании. А ты слишком независим для того, чтобы работать на какую-нибудь корпорацию. — Она улыбнулась. — Если, конечно, ты сам не являешься ее президентом…

— Ну конечно, являюсь. Моя компания называется «Минеральные ресурсы». Изучение природных запасов минералов и горных пород, аэрокосмическая фотосъемка, полевые исследования и, разумеется, разработка конкретных проектов, всевозможные консультации и прочие программы, связанные с добычей полезных ископаемых и минеральных ресурсов. — Его серые глаза снова сузились. — И на что бы там ни намекала наша дорогая Джо-Линн, я вовсе не наемник, не «солдат удачи» и не какой-нибудь тайный правительственный агент.

На лице Шелли явно читалось удивление. Впрочем, она не была бы слишком уж потрясена, если бы узнала, что Кейн — «тайный правительственный агент», как он сам только что выразился. Умный, сообразительный, вполне уверенный в собственных силах и физически сильный, он мог бы выжить и без всякой компании, один, точно дикий волк…

— Все, что Джо-Линн успела мне сказать о тебе, это то, что хотя твой драндулет — так она выразилась — и ужасен, но о мужчине этого не скажешь.

Кейн улыбнулся с неохотой, но все же искренне. Кончики его рыжеватых усов чуть задрожали — освещенные пламенем свечей, они казались сейчас цвета расплавленного золота.

— Быть благодарной не в ее привычках, — ответил он.

— Ты так думаешь?

— Уверен. Напротив, быть настоящей сукой — это — удается временами просто блистательно.

— Честно говоря, от тебя я таких слов не ожидала. Огромные глаза Кейна сузились до узких, тонких серебряных щелочек.

— Ну почему же? — сухо возразил он. — Когда я вернулся к ним в дом сегодня, уже после нашей встречи то попросил у нее разрешения взять Билли, чтобы покатать его на мотоцикле. Знаешь, что она мне ответила? Что ей бы больше хотелось устроить небольшой пикник. Пикник для двоих — причем заранее предполагалось, что ни один из этих двоих не будет ее сыном.

— П-понимаю…

— Конечно, я мог бы что-нибудь придумать, но в то время просто не чувствовал в себе достаточно сил для словесного фехтования с этой дамой. Поэтому я просто напомнил ей о том, что Дейв Каммингс — мой сводный брати, если понадобится, я пойду прямо в суд и добьюсь, чтобы меня назначили опекуном Билли до того времени, пока Дейв не вернется из Европы.

— Так ты… — начала было Шелли, но Кейн, словно не замечая ее слов, все еще продолжал говорить — он словно выплевывал из себя слова, как будто они жгли ему язык.

— Кроме того, я заверил ее, что сумею оформить опекунство таким образом, чтобы создать ей как можно больше трудностей и лишить ее тех дармовых денежек, которыми, в частности, она оплачивает снимаемое жилье — тот самый здоровенный дом, который ты «золотишь»…

Улыбка Кейна стала такой же жестокой, как и металлический блеск его глаз.

— Она быстро поняла, что со мной шутки плохи, — медленно, растягивая слова, произнес Кейн. — Конечно, мне самому не очень-то хотелось бы таскаться по судам, но если я только увижу, что она хоть как-то обижает Билли, — я ни перед чем не остановлюсь. Как только судьи узнают обо всех ее делишках, она тут же проиграет дело, в этом можно нисколько не сомневаться. И она сама прекрасно знает это. Дейва вот только жаль…

Растерянная Шелли почувствовала себя совершенно сбитой с толку и одновременно напуганной еле сдерживаемой яростью Кейна, скрываемой за очаровательной, непринужденной улыбкой.

— Дейва? — переспросила она. — Дейва Каммингса? Так выходит, ты и в самом деле дядя Билли?

Глава 7

Кейн с изумлением посмотрел на Шелли.

— Ну разумеется, я его дядя. А почему бы… — И тут он понял. — Черт, ну, можно, конечно, предположить, что Билли всех подряд мужиков Джо-Линн зовет дядями…

— Почему бы и нет?

— Ну, в принципе… Но я — его настоящий дядя, хоть мы уже довольно долго с ним не виделись. Вот так-то. Я — настоящий дядя, а Дейв — настоящий дурак.

— Почему? Потому, что позволил Джо-Линн уйти?

— Потому, что считал, что у Джо-Линн сердце такое же мягкое, как и ее мозги…

— А ты знал Джо-Линн до того, как… ну…

— До того, как она стала женой Дейва? Шелли кивнула.

— Мы с Джо-Линн познакомились двенадцать лет назад, — ответил Кейн. — Мне было достаточно бросить на нее один взгляд, чтобы сказать Дейву: хочешь с ней переспать — ради Бога, только, во имя всего святогo, не женись на ней! Дешевые туфли никогда не сидят на ноге хорошо, а особенно если ими до тебя уже успело попользоваться столько народу…

Эти жесткие, резкие слова Кейна о женщине, которая испытывает к нему явное влечение, шокировали Шелли.

«Неужели Ремингтон так относится вообще ко всем женщинам? — подумала она. — „Хочешь с ней переспать — ради Бога, только, во имя всего святого, не женись…“ Выходит, он один из тех неуверенных в себе мужчин-мотыльков, которые если женятся, то только на девственницах из страха быть опозоренными перед возможными соперниками?»