Рубиновое кольцо - Лоуэлл Элизабет - Страница 25

Бросив еще один, последний, оценивающий взгляд на брошь в виде самодовольной кошки, женщина перешла к следующей витрине. Перед тем как уйти совсем, она еще раз быстро посмотрела на все украшения Фейт.

– Беспардонная особа, но, надо сказать, у нее хороший вкус, – фыркнул Уокер.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Фейт.

– Она направилась прямиком к тому клоуну в соседнем секторе.

– Этот… гм… как ты выражаешься клоун – один из самых уважаемых дизайнеров Америки.

– Какого века?

Она изучающе взглянула в бесконечно-синие глаза Уокера и подумала о хорошо откормленном коте.

– Позднее, чем жил Джексон Поллак.

Уокер засмеялся, причем довольно громко, и тотчас поймал на себе удивленные взгляды нескольких человек.

– Взрыв на красильной фабрике, да? Ты о нем? – спросил Уокер.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень начитанный парень?

– Никто и никогда.

– Удивительно, – проговорила Фейт, наивно округлив глаза. – И ты не добивался справедливости?

– Нет, мэм. Вводить в заблуждение хороших людей – грех. Хвала Господу нашему, что он не сотворил слишком много хороших людей.

Она захихикала.

– У тебя талант. На сцене ты можешь изображать деревенского парня.

Уокеру не повезло, он не смог ответить Фейт на ее колкость: к ней подплыла молодая, изящно одетая женщина. Ее кожа по чистоте и свежести напоминала цветок магнолии, а волосы были солнечного цвета. На карточке, пристегнутой к блузе, было выведено имя женщины – Мэг.

– Мисс Донован?

– Да? – отозвалась Фейт.

– Ваш помощник сегодня утром спрашивал, не посидит ли кто-нибудь в вашем секторе, пока вы будете завтракать. Я сейчас свободна и могу на время заменить вас.

– Мой помощник? – удивилась Фейт.

– Это я, – сказал Уокер. – Упакую ожерелье. Нам действительно надо подкрепиться.

– Но ожерелье Монтегю – главный экспонат, – возразила Фейт.

– Остальные драгоценности застрахованы на стороне. Ожерелье же – на моей ответственности. Оно должно быть при мне всегда.

Что-то бормоча себе под нос, Фейт все-таки убрала ожерелье из стеклянного кейса. Она осторожно завернула его в тонкую замшу, положила в мешочек и отдала его Уокеру. Он взял ее сумочку, положил в нее мешочек и аккуратно закрыл.

По крайней мере именно это все и могли увидеть. Лишь Фейт, которая находилась очень близко, заметила ловкость рук Уокера – замшевый мешочек он быстро переложил из одной руки в другую и незаметно кинул его в свой карман, а не в сумочку.

– Понимаю, почему ты обыграл Арчера в покер, – прошептала она.

( Не шути так, – сказал Уокер.

Он подал Фейт сумочку, взял ее за локоть так нежно, будто это что-то хрупкое, а потом подхватил свою трость.

– Спасибо, мисс Мэг, – сказал он, кивая. – Мы будем через час или около того.

– Вам не стоит торопиться, – с искренней теплотой в голосе сказала девушка. Осторожно, по-женски, она окинула взглядом Уокера и увидела его симпатичную улыбку. – Сегодня здесь не будет никакой суеты приблизительно до трех, – сказала она. – Потом посетители начнут волноваться, как бы что-то особенное не проскользнуло мимо них.

– Мы наверняка вернемся к тому времени, – пообещала Фейт.

Когда они выходили, Уокер пристально взглянул на белобрысого охранника, который тотчас подошел к ним.

– Да, сэр?

– Где тут поблизости можно отведать барбекю? – спросил его Уокер.

Мужчина прищурился.

– Вам надо ехать на остров Тайби, сэр. В центре Саванны теперь не готовят барбекю. Но если вы ищете свежие креветки, то есть одно местечко на набережной, от которого все в восторге.

– Ты сам там ешь?

– Нет, сэр. Я предпочитаю другое место – «У капитана Джека», на другом конце берега. Там своя посудина для ловли креветок.

Рот Уокера наполнился слюной при одной мысли о таком ленче. Свежие креветки вполне могут заменить барбекю.

– Как туда добраться?

Охранник рассказал им, как ехать, и Уокер, взяв Фейт за руку, стал пробираться к выходу. Краем глаза он следил за людьми, которые были у него за спиной. Не понадобилось слишком много времени, чтобы заметить «хвост»: слишком рьяно один мужчина пробирался сквозь толпу. Никакой субтильности в фигуре, одни накачанные мускулы. Он действовал скорее как профессиональный борец, чем грабитель.

Уокеру это не понравилось. Прокрутив в голове все варианты, он оставил Фейт у стола регистрации и попросил ее подыграть: сделать вид, будто она кладет рубины в сейф выставочного зала. Пока Фейт пыталась разгадать, зачем это нужно, Уокер уже был на пути к мужскому туалету, чтобы вернуть драгоценное ожерелье в свой тайник.

Фейт сделала все, что сказал ей Уокер. Она выложила в сейф воображаемый пакет из сумочки. Потом порылась в своих вещах и, наконец, бросила в ящик упаковку аспирина, контурный карандаш для губ и шариковую ручку. Наблюдая за тем, как запирают ящик из толстой стали, она пыталась себя заставить не думать о том, что Уокер делает с рубинами.

С другой стороны, думая о специфическом способе хранения ожерелья Монтегю, она напрочь забыла о том, как у нее ноют ноги. Только оказавшись в арендованном ею с Уокером джипе, Фейт с облегчением сбросила туфли.

Уокер взглянул на изящный изгиб ступни, которую она массировала, и заставил себя отвернуться. Чулки должны быть объявлены вне закона, подумал он. Как и духи, которые пахнут гардениями и напоминают о сладком аромате ночи любви.

Пытаясь смотреть куда угодно, только не на свою спутницу, Уокер выехал со стоянки. Несколько минут помассировав ноги, Фейт вздохнула и позволила себе откинуться на подголовник. Она знала, что должна восхищаться величественными, замечательно отреставрированными старинными особняками, которые тянулись вдоль дороги, но у нее не было на это сил. Четыре часа, которые она провела на выставке, истощили ее сильнее, чем четыре недели работы.

Некоторые дизайнеры любили подобного рода мероприятия, и Фейт жалела, что она не из их числа.

Уокер постоянно переключал свое внимание с зеркала заднего вида на машины, которые ехали перед ним. Саванна не слишком большой город, поэтому движение здесь нельзя назвать оживленным, особенно сейчас, в межсезонье. На дорогах встречалось много «кадиллаков», но Уокер выделил один из них, тот, который следовал за их джипом.

– Мы заблудились? – спросила Фейт, не отрывая голову от подголовника.

– Пока нет, – сказал он. – А почему ты спрашиваешь?

– Мы в третий раз проезжаем мимо этого угла.

– А я думал, что ты закрыла свои невинные глазки.

– Невинные? – недоуменно спросила Фейт.

– Да, именно такие, которые могут соблазнить простого деревенского парня и ввести его в грех.

– Тогда, я думаю, мне лучше иметь дело со сложными городскими парнями.

Фейт услышала смех Уокера, и ей захотелось сильно укусить его в шею. Мысль эта поразила и заинтриговала ее. Тони всегда жаловался на то, что ей не хватает сексуальности. Она никогда не воспламенялась слишком быстро. Чем усерднее она старалась удовлетворить его, тем хуже получалось и тем сильнее он злился.

Фейт заставила себя думать, что дело не в ней одной. В последнее время эти мысли все чаще посещали ее, и, чтобы убежать от них, она уходила с головой в работу. Здесь Фейт была в себе уверена. Она могла воплотить в своих украшениях любую мечту.

– Теперь я вижу улыбку настоящего ангела, – заметил Уокер.

– Я только что подумала о Саммер, о детском радостном смехе, – сказала Фейт.

– Саммер – это нечто. Джейку и Онор надо бы позаботиться еще об одном ребенке, иначе девочка вырастет слишком избалованной.

Фейт. бросила на него удивленный взгляд:

– И это говорит человек, который тает, когда ее видит, который, как говорит Онор, не может дня прожить, чтобы не посмотреть на ее мордашку.

– Эй, я почти ей дядя, поэтому имею некоторые привилегии.

– Только когда победишь других дядей в армрестлинге. – Улыбка Фейт стала шире. – Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда Джастин и Лоу будут бороться друг с другом за право подержать ребенка на руках.