Точка невозвращения (СИ) - Рассветных Дана - Страница 30

Но в этот момент, в данное «сейчас» я почти ненавижу именно первого, а другого почти… опять не знаю.

Не знаю… не знаю!..

И опять череда безответных вопросов.

Так, лишь ближе к рассвету мне удалось забыться тревожным сном.

Я шла по узкой тропинке, с трудом угадывая ее сквозь плотный туман, устилающий землю. Меня окружали высокие тонкие деревья с голыми, почерневшими от старости стволами. Их кривые силуэты смазывались, становясь похожими друг на друга как отражения и не давая совершенно никаких ориентиров.

Сумерки. Никогда не любила это время. Кажется, что все живое замирает, и все твари, не важно, ночные или нет, как будто умирают, чтобы с первыми лучами солнца снова ожить.

Небо заливает серая краска, смывая собою звезды и темную синь, так похожую на гладь моря во время шторма. И река времени застывает, а мир превращается в Чистилище между Раем и Адом, где нет ничего, кроме пустоты и безжизненных, острых скал.

И жить тоже уже не хочется.

Многие были бы удивлены, узнав, что наибольшее количество случаев самоубийств приходится именно на эти несколько часов…

Так что же получается?.. Время самоубийц, время Чистилища. Время без самого времени.

А такие, как я, некроманты, знают один секрет:

Сумерки – это еще и время мертвых. Не полночь, как считают суеверные люди, не глубокая ночь, а именно сумерки. Когда разрывают свои могилы умершие, вылезают на поверхность упыри в поисках свежей крови и плоти.

Так что есть много поводов не любить сумерки. Особенно у некромантки.

Я все бреду по еле видимой тропинке, которой, кажется, нет конца. Но тут вдалеке вспыхивает свет… Нет, не свет, загоревшееся пламя огня. И я иду на него, все быстрее и быстрее, и вот уже бегу, спотыкаясь и чудом не падая, пока не достигаю своей цели.

Это не поляна даже, а так, небольшой просвет между деревьями. И посреди этого просвета горит костер.

Но где же тот, кто его разжег?

– Здравствуй, малышка, – раздается тихое рядом.

Я резко поворачиваю голову в сторону голоса и вижу высокую фигуру в ослепительно белом плаще, который спадает на землю единой жемчужной полоской.

Русые волосы небрежно стянуты такой же белой лентой, спина чуть сгорблена, лицо молодого мужчины обращено к огню.

– Смерть, – шепчу я, чувствуя знакомое тепло, обволакивающее сердце при узнавании.

Мужчина поворачивает голову в мою сторону и чуть склоняет ее набок в изучающем жесте. Губы складываются в мягкую и родную улыбку, а голубые глаза с искорками смотрят с такой нежностью, что кажется, вся любовь мира заключена в них.

– Я соскучился и не удержался от визита. Конечно, выбирать не приходится, так что пришлось навестить тебя во сне, – развел руками Смерть.

– Я тоже соскучилась, – тоже начинаю улыбаться и смаргиваю глупые слезы радости. – Я так боялась, что опять увижу тебя только через много–много лет…

В голубых глазах мелькает огорчение:

– Прости меня, малышка. Я хотел, очень хотел, но не мог прийти к тебе раньше. Но теперь, обещаю, будет по–другому. Я найду выход.

Я ничего не отвечаю, просто киваю, боясь, что меня подведет голос.

– Я пришел не просто так, родная, – мужчина подходит ко мне и ласково проводит рукою по моей щеке. Почти привычный жест… – Карты судьбы разложились в новом раскладе. Но в этот раз их значения, как и масти, были перепутаны. Прошу тебя, будь осторожна. За шестеркой может прятаться джокер, малышка.

– Что это значит? – растерянно гляжу в любимые глаза. Так хочется обнять его и не отпускать.

Как будто угадав это желание, Смерть привлекает меня и бережно прижимает к себе, как фарфоровую куклу, будто боясь, что я могу разбиться.

Так мы стоим несколько минут. Просто молча, ничего не говоря. И так хорошо мне в этой тишине, так спокойно. Я знаю, что сейчас меня не сможет затронуть ни одно несчастье, ни одна беда… В его объятиях, таких… родных и таких нужных…

– Ты проницательна, девочка моя, – вдруг шепчет он мне на ухо. – Но и тебя могут обмануть. Не забывай, никогда не забывай, что порою под маской чудовища оказывается заколдованный прекрасный принц, а за ликом молодой красавицы – безобразная старуха.

– Хорошо, – тихо отвечаю я, не желая открывать закрытых глаз. – Я запомню это.

– Ты сильная, малышка. Слышишь? Очень сильная. И очень добрая, какой бы ты не хотела казаться окружающим.

Я внезапно ощутила чувство дежа вю. Кто–то уже говорил мне эти слова…

И тут меня как будто что–то толкнуло. Я резко распахнула глаза… и увидела потолок своей комнаты.

Сон закончился…

– Не–е–ет! Ну почему именно сейчас? Неужели жалко было пары минут? – пожаловалась я неизвестно кому, но мне, естественно, не ответили.

Я со вздохом села на кровати и только тут увидела, что сквозь неплотно задернутые шторы на окнах пробивается солнечный свет. Уже был рассвет?

Какая все–таки жалость, что время во сне течет так быстро… Но, надеюсь, я еще не раз увижу тебя, Смерть…

Глава 8. Кто не спрятался, некромант не виноват

Жизнь уходит так быстро, как будто ей с нами неинтересно…

Из записок меланхоличного музыканта.

Так как больше заснуть не удалось, я решила заняться непосредственно делами. Сегодняшний день был помечен грифом «особо важно», ведь именно этим вечером будет наконец совершен обряд, ради которого я и трудилась чокнутой пчелкой все это время.

Я немного волновалась перед предстоящим действом, ведь от меня, от моего успеха зависели несколько даже не жизней – душ, что для некроманта несравнимо значительнее. Но главным утешением служило то, что сегодня уже не придется подлаживать ауры выделенных для ритуала демонов, вчерашней работы над ними достаточно.

Приведя себя в порядок, я решила сначала найти Мефистора – вчерашний инцидент не давал мне покоя, хотелось разобраться со всем этим и поскорее забыть. Хотя, последнее у меня вряд ли получится, если интуиция меня не обманывает. Да и кроме этого мне есть о чем поговорить с Повелителем – в частности, предупреждение Смерти о путанице в колоде судьбы. Если все так, как он говорит, в чем я не сомневаюсь, то нам с демоном придется пересмотреть наш план. Ведь преступниками могут оказаться, что следует из слов посетившего мой сон гостя, совершенно не те демоны, которых Меф, возможно, подозревал ранее.

Но отыскать Повелителя мне так и не удалось. В его приемной щуплый Летий заявил мне, что «господина сейчас нет и до ночи он вряд ли появится, а вам, молодая госпожа, было велено не пытаться найти его, поскольку в аудиенции все равно отказано будет».

Нет, какова наглость, а? «Велено», «аудиенции будет отказано»… Если Мефистор в самом деле так сказал, значит, действительно неладное с ним что–то тогда в саду случилось. Зазнался, например, слишком.

Но я тут же себя остудила – в конце концов, он правитель, король, если выражаться по–людски, ему по рангу положено. А то, что со мной он вел себя по–другому, так это ничего еще не значит. Но было все равно очень обидно.

После прокола с Мефом я надумала поговорить с де Гредином. Уж он–то знает наверняка, что вчера было с его Повелителем. К слову, хочу заметить, что неприязнь к темноволосому демону с наступлением утра исчезла без следа, оставив о себе только воспоминание. Былая симпатия вернулась, все чувства встали на свои места: к Мефистору – раздражение, к Фауксу – привязанность и влечение. Все ясно и понятно, а главное – привычно.

– Faerni, stockmal goetry, gaeshi pale Дотий, – произнесла я формулу призыва слуг, подкрепив ее мыслеобразом Дотия.

Уже через минуту раздался стук в дверь. Открыв ее, я увидела знакомого демоненка с наглыми глазами и в лихо заломленной шапке.

– Как ты быстро, – удивленно покачала я головой.

– И вам здравствуйте, госпожа, – чуть насмешливо поклонился Дотий. – А то, что быстро – так я не хотел заставлять вас ждать. Вдруг осерчаете, некромантка как–никак.