Очарованная - Лоуэлл Элизабет - Страница 69

— Дегерр может ждать до скончания века, — отрезал Саймон. — Я не собираюсь гоняться за каждой навозной мухой, которая жужжит у конюшни.

Доминик кинул взгляд в сторону оруженосцев, коротко махнул им рукой, приказывая отойти подальше, и те немедленно скрылись под навес, закрывающий вход на винтовую лестницу дозорной башни.

— Саймон… — начал Доминик, потом вздохнул. — Клянусь Богом, я не предполагал, что до этого дойдет.

Саймон напряженно ждал, пытаясь угадать, что так встревожило его брата.

— Позволь, я пошлю за леди Эмбер, — наконец произнес Доминик. — Она-то сможет отличить правду от лжи в грязных обвинениях Джеффри. И тогда мы приструним этого смутьяна.

— Нет, ты этого не сделаешь.

Голос Саймона прозвучал резко, даже требовательно. Доминик от неожиданности сразу не нашелся, что сказать. Он помолчал, потом холодно произнес:

— Чем объясняется твой отказ?

— Просто я не хочу, чтобы Ариана, а с ней и Эмбер, подвергались такой пытке, как гадание Посвященных.

Это была только половина правды, но Саймон не собирался больше ни с кем обсуждать ее вторую половину.

— Тысяча чертей, — прорычал Доминик. — Ведь Эмбер может положить конец этой лжи!

— Какой лжи? — с расстановкой произнес Саймон.

Доминик не смог скрыть потрясения.

— Но ведь Джеффри утверждает, что он любовник Арианы!

— Нет, он не утверждает, а только намекает на это.

— Но, Саймон…

— Кто-нибудь может сказать, что Ариана хоть раз была мне неверна?

Доминик прошипел сквозь стиснутые зубы злобное проклятие, яростно стукнув закованным в броню кулаком по каменному парапету.

— Ну, так что? — холодно продолжал Саймон.

— Иисус и Мария! — пробормотал Доминик. — Конечно, нет! С тех пор как Джеффри ступил во двор замка, мне известен каждый его шаг, и для меня не секрет, где и как эта свинья проводит свой досуг.

— И Свен ходит за ним по пятам?

— Да.

Саймон пожал плечами.

— Тогда нам не о чем беспокоиться.

— Не прикидывайся безмозглым тупицей, Саймон, у тебя это плохо получается, — сердито бросил Доминик. — Уж кто-кто, а я-то прекрасно знаю, что твой разум гораздо проворнее твоего меча.

Саймон промолчал.

— Послушай, Джеффри похваляется направо и налево, что переспал с твоей женой, — произнес Доминик, понизив голос.

— Это так.

Доминик ошеломленно уставился на него.

— Мы с Арианой говорили о прошлом всего один раз, — сказал Саймон. — И после той ночи я запретил ей касаться этой темы.

— Ариана призналась тебе, что Джеффри был ее любовником?

— Она сказала, что Джеффри принудил ее к этому силой.

— Принудил силой? — переспросил Доминик. — Ты хочешь сказать, что он ее обесчестил?

— Именно так.

— И барон Дегерр по-прежнему любит Джеффри, как собственного сына? — с сомнением в голосе спросил Доминик.

— Да.

— Ему что, ничего не известно?

— Напротив, ему известно все, — бесстрастно возразил Саймон.

— И что же?

— Это случилось, когда Ариаие объявили, что ее супругом будет Дункан из Максвелла, а не Джеффри Красавец, — ответил Саймон. — Джеффри говорит, что она привела его в свою комнату, они выпили вина и затем она его соблазнила.

Доминик злобно прищурился.

— Неужели ему поверили?

— Поверили.

— Но почему? — резко спросил Доминик.

— В сосуде с благовониями, принадлежащем Ариане, было дурманящее зелье, а сам сосуд нашли в ее постели, среди окровавленных простыней.

— Это тебе рассказала Ариана?

— Она сказала мне только то, что потеряла девственность по вине Джеффри, а уж он расписал мне все подробности — с превеликим… удовольствием.

Доминик выругался: он ни минуты не сомневался, что Джеффри попросту нравилось дразнить Саймона.

— А что сама Ариана говорит в свое оправдание?

— Мы с ней не говорим о прошлом. Никогда.

— Клянусь преисподней! — прошипел Доминик, еле сдерживая гнев. — Да все это и впрямь напоминает корзину с угрями!

— Да, ты прав.

— Как ты думаешь, что произошло между Джеффри и Арианой на самом деле?

Саймон не проронил ни слова.

— Во имя всего святого, — тихо произнес Доминик, — ты что же, поверил Джеффри?

В напряженном молчании Доминик изучал лицо Саймона серыми проницательными глазами, мерцающими, как серебряная глендруидская пряжка у него па плече. Затем ои негромко выругался и отвел взгляд.

— Даже если я и убью Джеффри, это никак не изменит то обстоятельство, что у Арианы я был не первый, — ровным голосом произнес наконец Саймон. — Значит, я не имею никакого права подвергать опасности будущее всех обитателей Блэкторна, пытаясь исправить то, что невозможно исправить.

На некоторое время между братьями установилось тяжелое молчание — слышны были только крики рыцарей, занимающих оборонительные позиции по всему замку, да завывания ветра.

— И что же, ты с этим смиришься? — наконец промолвил Доминик.

Саймон на мгновение прикрыл глаза, но, когда он вновь обернулся к брату, в его взгляде уже ничего нельзя было прочесть.

— Ариана была и останется моей женой — другой жены у меня не будет, — твердо сказал он.

Доминик сжал губы.

— То же самое говорила и Мэг.

Саймон поморщился.

— Опять эти глендруидские прозрения!

— Да, ты угадал. Ей открылось, что ты скорее примешь Ариану, чем невинную невесту, которой ты, без сомнения, заслуживаешь. Только ее слова и удержали меня от того, чтобы в тот же день послать за Эмбср и с помощью ее волшебного дара вколотить правду в твою упрямую башку.

— Премного тебе благодарен. Я бы не хотел, чтобы Ариана подверглась такому унижению на глазах всего замка.

— А ты? А твоя честь?

— Ей приходилось выносить и не такие удары.

— Какие же, позволь полюбопытствовать?

— А ты разве забыл? Ты ведь чуть было не лишился жизни из-за моей связи с замужней шлюхой.

Нахмурившись, Доминик бросил взгляд ца убранные поля и гуманные холмы.

— И что ты намерен предпринять, когда Джеффри обвинит Ариану в супружеской измене? — спросил Доминик. — Ты ведь знаешь, что он это непременно сделает — только и ждет повода, чтобы заставить тебя вызвать его на поединок.

— Свен докажет всем и каждому, что он лжет.

— Свен следит за Джеффри лишь с того момента, как тот вошел в ворота нашего замка. Но, как мне известно, Ариана и Джеффри перед этим уже успели встретиться.

— Свену следовало бы быть осторожнее и не болтать чего не следует, — промолвил Саймон с убийственным хладнокровием. — А то ведь я могу ненароком и убить — его-то смерть не приведет к войне.

— Но он же твой друг.

— А Ариана — моя жена.

Доминик внимательно посмотрел в глаза брату и снова обратил взгляд вдаль.

— Если бы Блэкторн был достаточно силен, чтобы выстоять в войне с бароном Дегерром. — произнес Доминик, — скажи, где был бы сейчас Джеффри?

— Он бы уже десять дней гнил в земле, — коротко ответил Саймон.

Доминик почувствовал, как комок подступил у него к горлу. Он прищурил глаза — то ли от холодного ветра, то ли потому, что хотел скрыть охватившее его волнение. Прошло некоторое время, прежде чем он опять заговорил:

— Ты не вытаскиваешь меч из ножен и сносишь все оскорбления от этого подонка только из преданности мне, — произнес он дрогнувшим голосом.

— Я делаю это для тебя и для Мэг. Ради вашего ребенка, которому еще только суждено родиться. И ради моих детей, которых я теперь тоже надеюсь иметь.

— Если бы мы были на Святой Земле, ты бы так не поступил.

— В то время я был просто глупец — мною правила страсть, а не здравый смысл. Теперь все изменилось — страсть больше не имеет надо мной власти. Я сам направляю ее в нужное мне русло.

Доминик молча стиснул руки в кулаки. Снова и снова он спрашивал себя, имеет ли право принять жертву Саймона. Его брат, как никто другой, понимал, как уязвим сейчас Блэкторн. Они не смогли бы отразить атаки Дегерра, если бы тот пошел на штурм замка вместе со своими рыцарями.