Незабудка - Лоуэлл Элизабет - Страница 7

Раф вел машину по узкой горной дорожке, вьющейся серпантином. На мгновение он бросил взгляд на возвышающийся слева величественный гранитный хребет Горы Извилистой Реки.

— Еще немного, и высокогорье покроется настоящим снегом, — произнес он. — Первый морозец уже уничтожил насекомых. Потом опять потеплело. Форель должна быть чертовски голодной. А это означает удачную рыбалку для наших пижонов, гостей, — мгновенно поправился он, думая про себя: «Никому не нравится, когда его называют пижоном».

— Наших пижонов? — медленно проговорила Алана, глядя на Рафа темно-карими, казавшимися почти черными глазами.

Косые лучи солнца проникали сквозь тент автомобиля, усиливая загар на лице Рафа, рыжевато-каштановый оттенок его усов и окрашивая глаза в удивительный золотистый цвет. Неожиданно улыбка тронула его губы, хотя по выражению лица было ясно, что он смеялся над собой. На ее вопрос он ответил вопросом:

— Разве Боб не упоминал обо мне?

— Нет, — сказала Алана дрогнувшим голосом. — Ты — полная неожиданность для меня.

Раф изменился в лице.

Выражение боли промелькнуло так быстро, что она решила, будто просто ошиблась. Она опять становилась слишком чувствительной, бурно на все реагирующей. У женщины возникло желание дотронуться до Рафа, чтобы избавить его от боли, которую, ей показалось, она причинила, не желая того.

Мысль о том, чтобы дотронуться до Рафа, не испугала Алану. В отличие от прикосновения к ней. На мгновение она задумалась о причине, но единственное, что пришло на ум… ничего. Пустота.

Как и в эти шесть страшных дней.

— Похоже, нам придется нелегко, — мягко произнес Раф.

В его голосе были одновременно покорность и что-то, похожее на гнев.

Прежде чем заговорила Алана, Раф опередил ее.

— Боб и я — компаньоны.

— Компаньоны в чем? — удивилась Алана.

— В организации экспедиции для пижонов, гостей. Коттеджи и водоемы находятся на территории Западной Ленивицы. На моей земле. Лошади и снаряжение принадлежат Бобу. Он ковбой, я проводник, а ты повар. Если вдруг появится доктор Джин, — добавил Раф, криво усмехнувшись, — он будет главным добытчиком червяков для рыбалки.

Ошеломленная, Алана не знала, что ответить. Она пойдет на Разбитую Гору с Рафаэлем Уинтером. Мечта и видения слились воедино, обрушились на нее, словно поток ледяной воды.

Она сидела неподвижно, озаряемая солнечным светом и отблесками проносящегося мимо пейзажа, и старалась собрать воедино разрозненные мысли.

«Неудивительно, что Боб ничего не сказал мне о Рафаэле Уинтере, — невесело думала Алана. — Знай я, что у Боба есть компаньон, я бы ни за что не поверила, что он в безвыходном положении.

Особенно если бы знала, что компаньоном является Рафаэль Уинтер».

Приезд сюда — это все, что Алана могла сделать, дабы пережить недавнее прошлое, потерю памяти, несчастный случай и смерть. Бобу следовало бы знать, что ей не вынести настоящего, в котором существует Раф.

Год назад Боб сообщил ей, что Раф жив. Затем брат отвез ее письмо к Рафу на ранчо. И вернулся назад с нераспечатанным письмом. «Погиб» — было написано разборчивым почерком Рафа на лицевой стороне конверта. Боб был свидетелем ее боли, гнева, отчаяния. А теперь просит ее пойти на Разбитую Гору с Рафаэлем Уинтером, чтобы снова столкнуться лицом к лицу со вчерашней любовью и потерей. И сегодняшними ночными кошмарами.

Алана вздрогнула и попыталась вообще ни о чем не думать.

— Алана, — обратился к ней Раф. Каким-то образом она почувствовала, что он собирается говорить о прошлом — о смерти, о воскрешении из мертвых, о ней и Джеке, о конверте с надписью «Погиб», сделанной уверенной мужской рукой. Она бы не вынесла этого разговора.

У нее просто не хватает сил. На прошлое. Ни на что, кроме сегодняшних мгновений.

— Боб и Том Сойер очень похожи друг на друга, — быстро произнесла Алана неестественным и одновременно решительным голосом. — Ни одного из них не допросишься покрасить забор. Будешь просить де тех пор, пока в итоге сам не займешься покраской.

Раф колебался, с видимой неохотой отказываясь от желания что-то сказать. Но напряженное бледное лицо Аланы и ее растерянный взгляд переубедили его.

— Да, — медленно проговорил Раф. — Боб может очаровать любого.

Облегченно вздохнув, Алана откинулась на спинку сиденья.

— Единственное существо, которое смогло расквитаться с Бобом, это курица, которую он вымазал джемом, а затем держал перед носом у восьми гончих псов, — рассказывала Алана. — Курица своим клювом долбила руки Боба до тех пор, пока смертельно не устала и не могла уже поднять голову.

Смех Рафа был щедрым, как и косые солнечные лучи, озарявшие все вокруг. Алана непроизвольно обернулась к нему, тронутая его чувством юмора, силой, смехом — всем, чем были пропитаны ее мечты, как высокогорье пропитано ароматом вечнозеленых деревьев.

— Так вот, оказывается, откуда у Боба эти шрамы на руках, — произнес Раф, продолжая посмеиваться. — А он говорил мне, что это от ветрянки.

Лицо Аланы озарилось широкой улыбкой, впервые за долгое время.

— Так оно отчасти и есть.

Она посмотрела на Рафа сквозь густые темные ресницы и заметила его пристальный взгляд, который он быстро отвел. На секунду сердце остановилось, потом сильно застучало в груди. Он наблюдал за ней.

Ей было интересно, не сравнивает ли и Рафаэль, как и она, прошлое и настоящее. Может, и на него нахлынули воспоминания?

— Как это Бобу удалось уговорить тебя покрасить его забор? — быстро спросила Алана с тайным желанием услышать глубокий, спокойный, уверенный, как и его смех, голос Рафа.

— Очень легко. У меня с детства страсть к рыбной ловле. Большую часть времени я провожу в высокогорье, ловлю форель.

— Неплодородная земля, — проворчала Алана. — Дела на ранчо идут неважно.

— У меня положение легче, чем у Боба, — пожал он плечами. — Мне не надо выкупать ранчо у двух братьев.

Алана подумала о Дейве и Сэме, двух других своих братьях. Сэм работал в крупном акционерном обществе с разветвленной сетью филиалов по всему миру. Дейв — программист-компьютерщик в Техасе. Никто из них не собирался возвращаться на ранчо, за исключением редких наездов в гости. Из всех четырех детей Бурдеттов только ей и Бобу нравилась жизнь на ранчо.

Не любил эту жизнь и Джек Ривз, хотя и родился на ранчо. Ему легко было расстаться с Вайомингом, поскольку он всегда скучал по городским улицам и аплодирующей публике.

— Джек ненавидел Вайоминг.

Алана с удивлением услышала эхом отозвавшиеся в салоне машины слова и поняла, что говорят слишком громко.

— Он погиб, — добавила она.

— Я знаю.

Алана удивленно посмотрела на Рафа.

— Откуда?

Но потом поняла, что, конечно же, Раф знал. Возможно, ему рассказал Боб, ведь они компаньоны. О чем еще он мог поведать Рафу? Знает ли он о ее амнезии? Известно ли ему о ночных видениях, которые преследуют ее и днем, приводимые в движение словом, запахом или яркостью света? Подозревает ли он, что она просто боится сойти с ума?

Знает ли Раф, что она цепляется за свои воспоминания и мечты о нем, как будто это может помочь ей выбраться из трясины засасывающего ужаса?

Будто почувствовав напряженность Аланы, Раф тихо добавил:

— Очень мило с твоей стороны помочь Бобу. Это особенно нелегко вскоре после… смерти твоего… мужа.

При слове «муж» губы Рафа сердито искривились, и Алана поняла, что ее замужество не доставило никакого удовольствия Рафу.

Кроме того, он всегда недолюбливал Джека. Еще до «гибели» Рафа Джек все время уговаривал Алану побыстрее уехать из Вайоминга и добиться успеха там, где блеск прожекторов ярче сияния россыпи звезд на западном небосклоне.

— Боб не рассказывал тебе, как погиб Джек? — спросила Алана, ее голос был натянут как струна, пальцы сцеплены на коленях.

— Нет.

Голос Рафа звучал твердо и уверенно. Алана с облегчением вздохнула. По всей вероятности, Боб поведал Рафу лишь голые факты: Джек недавно погиб. И ни слова о потере памяти и о ночных кошмарах.