Неукрощенная - Лоуэлл Элизабет - Страница 16

– Они признают хозяйкой только меня.

Мэг опять коснулась щеки Доминика.

Сейчас эту ласку увидели все. Это доказательство, что она не бессильная жертва, а новобрачная, это просто нежное прикосновение, которое их госпожа дарит своему мужу.

Если она и была его пленницей, то добровольной.

Громкий крик вырвался у людей, когда они поняли, что осенью будут мирно собирать урожай, а не копать могилы. Многократно повторялось имя Мэг, прекрасной и доброй Мэг.

Это ликование показало Доминику, что хозяином здесь признают только мужа Мэг и лорду Джону пришлось с этим смириться. Потому он и хотел выдать ее за Дункана Максвелла, что это был единственный путь утвердить его в Блэкторне.

Глава 8

Свадебное пиршество, которое вассалы Блэкторна не могли представить себе в самых смелых фантазиях, готовилось во дворе замка. Прохладный воздух был пропитан запахами, знакомыми и экзотическими. Из подвалов выкатили бочки с элем и медом. На столах красовались рыба и дичь, запеченные целиком поросята и голуби, сидящие на пирогах. Были блюда с зеленью, хлеба и сласти такие необычные, что жители Блэкторна даже не слышали о них раньше, не говоря уж о том, чтобы пробовать. Это был пир, достойный знати, и он был дан для обычных людей, живущих в замке и вокруг него.

Как только человек подходил к столам, ему вручали огромную чашу, каждому свою. На дне чаши лежали серебряная монета и долька засахаренного апельсина. Крики удивления и восторга раздавались в толпе. Никто не мог решить, что же более приятно – деньги или заморский фрукт. Большинство крестьян жили и умирали, никогда не видя ни того, ни другого.

Мрачный Дункан наблюдал за тем, как Доминик и Мэг, окруженные людьми, принимали поздравления. Для каждого вассала Мэг находила вопрос или комплимент. С Домиником люди держались уважительно и подчеркнуто вежливо. С Мэг они разговаривали просто, но в то же время почтительно.

Если у Дункана и была какая-то надежда на то, что вассалы не признают Доминика своим хозяином, она умерла, когда Шотландский Молот увидел, что Доминику тоже кое-что достается из той любви, которую люди дарят Мэг. Даже сам Дункан, наблюдая за Домиником, не мог не восхищаться его умом и так-том. Ле Сабр скрывал холод своей души за улыбкой так же, как прятал в складках плаща свой меч.

– Говоря по правде, это немного задевает твое самолюбие, не так ли? – иронично спросил сзади чей-то голос.

Дункану не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это так нахально разговаривает с ним. Саймон не отходил от него дальше, чем на расстояние вытянутой руки – или ножа, – с самого начала свадебной церемонии.

– Твой брат умен, – спокойно сказал Дункан. – Он сделал то единственное, что могло привлечь на его сторону жителей Блэкторна.

– Сохранил жизнь Джону?

Дункан покачал головой.

– Нет.

– Пир?

Слегка улыбнувшись, Дункан опять покачал головой.

– Это было умно, но все-таки не то.

– Деньги?

– Нет.

– Что же тогда?

– Интересно, как ему удалось убедить Мэг, что этот брак – единственная гарантия мира для замка и его людей? Когда она пришла к вам и рассказала наш план? Прошлой ночью?

Саймон удивленно посмотрел на Дункана.

– Леди Маргарет не приходила к нам.

– Слушай, я ведь не круглый идиот! Когда Мэгги предала нас?

– Говорю тебе, она не приходила к нам! – ответил Саймон. – Предателем здесь может называться только Джон, готовивший смерть своим гостям. И ты, конечно.

– Я – шотландский тан. И я не преклоню колени ни перед кем, кроме своего короля. Генрих – не тот король, которого я имею в виду! Я не собирался по его приказу уступать Блэкторн.

– Разве ты не благодарен, что тебе оставили жизнь?

– Она была оставлена мне по желанию Доминика, а не моему.

Саймон хмыкнул:

– Конечно. Этим он сделал подарок леди Маргарет. Я надеюсь, что он не раскается в этом.

Минуту Дункан разглядывал воина, который с легкостью расстроил его планы. Дункан встречал таких людей на Святой Земле рыцарей, у которых не было ничего, кроме силы ума и мышц. Он и сам относился к ним.

«В следующий раз надо надеяться на хитрость, а не на силу, – посоветовал Дункан сам себе с иронией. – Доминик поступил именно так, и вот, пожалуйста, он получил все, что хотел, – руку Мэгги и весь Блэкторн во владение».

– Мне запрещено говорить с лордом Джоном? – спросил Дункан.

– Доминик не собирается запрещать сыну видеться с умирающим отцом.

Дункан взглянул на него, прищурив глаза.

– Ты что, слушаешь всякие глупые сплетни?

– И довольно внимательно, – заверил его Саймон. – Это спасает от многих неожиданностей. Ты предположил, что леди Маргарет сообщила нам о вашем плане. Но Доминик обдумал свои действия на свадебной церемонии еще до того, как мы прибыли в замок.

Дункан не смог скрыть удивления.

– Откуда он знал?

– Он не знал. Он просто понимал, что, если проблемы возникнут, то это произойдет в самом неподходящем месте – в церкви. Поэтому он велел выяснить все о родителях вашего священника, о том, являются ли его братья вассалами Джона, выходили ли его сестры замуж за саксонцев или норманнов, платил ли лорд Джон за его образование. И очень быстро обнаружилось, что ваш пастор намного больше должен саксонцам и шотландцам, чем королю Генриху.

Дункан все шире раскрывал глаза.

– Затем, – продолжал Саймон, сам получая огромное удовольствие от своего рассказа, – мы услышали сплетни о внебрачном сыне Джона, рыцаре бесстрашном и вспыльчивом, прекрасном воине, который был помолвлен с дочерью Джона. Король запретил этот брак. Однако церковь выполнила его волю с явной неохотой. Знаешь, – добавил он, помолчав, – иногда ужасает то, что некоторые рабы Божьи совершают во имя Божье.

– Ты прав, – сказал Дункан совершенно чистосердечно. Картины того, что совершали одни рабы Божьи над другими рабами Божьими, которые он видел во время Святой Войны, будут преследовать его до самой смерти.

– Я подозреваю, – произнес Саймон медленно, – что известие об этой помолвке и подтолкнуло Доминика к решению убить Джона. Мысль о том, что есть люди, которые могут выдать дочь за собственного сына, пусть и внебрачного, взбесила его. Те же мысли он испытывал и к честолюбивому подлецу, который собирался жениться на своей сводной сестре. Как только эти факты стали известны, король Генрих не нашел возражений против вашей казни.

Дункан слегка присвистнул, поняв, насколько он был близок к смерти.

– Мэгги – не моя сестра.

Настала очередь Саймона удивляться. И, кроме того, он испытал некоторое облегчение. Ему нравился Шотландский Молот, нравились его смелость и бесстрашие. Если бы не обстоятельства, они могли бы стать друзьями.

– Мне приятно слышать это, – просто сказал Саймон.

– А твоему брату?

Саймон с симпатией взглянул на Дункана и улыбнулся.

– Ты начинаешь понимать Доминика. В битве он самый яростный воин, которого я только видел. Потому что он считает, что война – это ошибка, произошедшая от недостатка ума, и она должна быть исправлена как можно быстрее. Он предпочитает мир войне.

– По нему я бы этого не сказал.

– И я тоже, – поддержал его Саймон.

Мужчины посмотрели друг на друга и рассмеялись. Доминик повернулся в ту сторону, откуда раздавался смех, и покачал головой.

– Что там? – спросила Мэг.

– Мой брат и Шотландский Молот.

Мэг озадаченно посмотрела на него.

– Они смеются вместе, как друзья, – объяснил Доминик. – Как будто бы и не пытались только что в церкви убить друг друга.

– Может быть, поэтому они и смеются. Они живы, на дворе весна, их ждет роскошный пир. Чего еще они могут просить от жизни сейчас?

Взгляд серых глаз остановился на Мэг. Доминик медленно склонил голову, когда уяснил себе, что она сказала.

– А ты мудра, хотя и женщина.

Она запальчиво сверкнула зелеными глазами.