Миры Роджера Желязны. Том 25 - Желязны Роджер Джозеф - Страница 10

За несколькими неотделанными и запертыми помещениями находятся мои покои. Размерами они уступают только королевским и, в отличие от всех остальных, продуманы исключительно хозяйкой, то есть мной. Они — самые новые в замке, их переустройство было закончено в смутные времена междуцарствия. Я вполне справедливо сочла, что никто не обратит внимания.

Вход, расположенный в северовосточной стене, задает тон всей остальной обстановке. Мебель из Франции времен Наполеона, потому что эта эпоха — моя любимая. Ковер в гостиной доставлен прямиком из Версаля. Портрет Наполеона на дальней стене заказан императором специально в подарок мне. Я попросила его, ради меня, снять свою дурацкую треуголку.

Из гостиной попадаем в комнату, которую я люблю больше других в замке. Мебели мало, но вся она великолепна, убранство позаимствовано из той же эпохи; здесь я могу расслабиться и стать вполне собой. Круглый стол в середине сделан в Авиньоне, многие другие вещи — в Марселе и Ницце. На письменном столе лежит красивое пестрое перо, высокие растения в углу — быстро растущие цветы из Эрегнора. Из темных рам по стенам мрачно смотрят портреты многих великих мужей; я была с ними близка, и понимайте это слово как угодно.

Два предмета в первую очередь останавливают взгляд. Первый — дивной красоты золотая арфа в западном конце комнаты. Она происходит из Флоренции и была подарена мне Муссолини, когда я в 1930-м останавливалась в Венеции. Второй — чучело белого коня в полной сбруе. Это любимый жеребец покойного лорда Байрона. Сам Байрон изображен в полный рост на портрете, который вы видите на северной стене, его плащ сливается с черным штормовым небом.

Спальня отделана с особым вкусом. Середину северной стены занимает кровать под ярко-красным балдахином (кровать всегда должна быть в середине спальни). Постельное белье алое, атласное, перина набита пухом и сделана в Чарльстоне до войны Севера и Юга.

На туалетном столике лежат две драгоценные вещицы: бриллиантовое ожерелье Марии-Антуанетты и моя любимая — подлинное яйцо Фаберже. Оно открывается, и можно увидеть мужчину и женщину на вершине страсти. Это, безусловно, лучшее творение Фаберже.

Теперь пройдем через большую комнату к дверям в южной стене. Двери ведут на большой полукруглый балкон, с которого виден город Амбер. Цветы стоят вдоль стен и по бокам от круглого стола и круглых кресел, украшавших когда-то мой дом в Уэстчестере. Вечерами я часто сижу за этим столом с бокалом «Наполеона» и думаю о том романтическом, что было в моей жизни. Я гляжу на город, думаю об обычных людях, о том, что им не пережить и десятой доли такого… И тогда мне становится понятно, почему меня боготворят.

Теперь подойдите к окну и взгляните на город.

Четвертый этаж

Город Амбер

«Ночь была прохладная, легкий ветерок разносил запах осени. Я глубоко вдохнул его и направился в сторону Большой площади. Отдаленный неторопливый полузабытый стук копыт по булыжной мостовой, казалось, долетал до меня из сна или памяти детства. Безлунное небо усеяли звезды, а площадь под ним освещалась шарами, наполненными фосфоресцирующей жидкостью и стоявшими на столбах, вокруг которых плясали длиннохвостые горные мотыльки» (из Хроник Мерлина).

Сейчас день, и Амбер виден прекрасно. Однако и ночью даже с такого расстояния он сияет светом фосфоресцирующих шаров. С моего балкона картина открывается замечательная, это подтверждают все гости.

Город делится на две части — восточную жилую и западную, по преимуществу торговую. Здесь можно встретить представителей всех ремесел, процветавших в раннее Возрождение теневой Земли: плотников, рыбаков, мельников, портных, каменщиков, каменотесов, художников и многих других. Дома обычно строят из камня, кирпича или дерева; глаз натыкается то на беленую стену, то на черепичную крышу, то на отдельно стоящее каменное здание. Самые высокие здания — трехэтажные. Лавочники живут над своими лавками, самого разного рода постоялые дворы дают приют бедноте. Несмотря на относительное богатство, в Амбере тоже есть нищие. В городе имеется несколько храмов, но большая их часть расположена за его пределами. Единорог ни разу не появлялся в самом городе, и храмы выстроены на тех местах, где его встречали.

«Мимо меня по Главной улице проехали несколько закрытых экипажей. Пожилой человек, прогуливавший маленького летучего дракона, которого он вел на цепочке, приподнял шляпу и сказал, обращаясь ко мне: "Добрый вечер". Он видел, откуда я шел, хотя наверняка не знал меня лично» (из Хроник Мерлина).

Большинство лавок, кафе и ресторанов расположены на Большой площади. Она широкая, мощеная; большинство амберских купцов ведут здесь свои дела. Прогуливаясь по площади днем, можно видеть, как заключаются сделки, делаются покупки, торговцы нахваливают товар. По вечерам кафе и рестораны остаются открытыми долго после наступления темноты, в праздники до полуночи. Теплыми летними вечерами я сама иногда прогуливаюсь здесь, и люди останавливаются поглазеть на принцессу. Я прихожу сюда не ради себя, а ради них: визит царственной особы сплачивает народ. Несмотря на свою близость к замку, жители Амбера мало чем отличаются от подданных любого крупного королевства.

Виноградная улица пересекает Большую площадь и протягивается через весь город с запада на восток. В ее восточной части живет амберская знать, на западе начинаются трущобы. Точнее сказать, трущобы начинаются на западе и внизу: чтобы попасть в окрестности порта, надо спуститься по мощеным улочкам, где фонари стоят редко, а прогулка грозит бедой. Есть что-то почти архетипическое в жутких портовых районах, и наш амберский район вполне соответствует этому устоявшемуся образу. В одном месте от Портовой дороги отходит закоулок, называемый Мертвым тупиком. Похоже, такой закоулок есть в каждом приморском городе.

«Я остановился и прочитал на углу название: "Переулок Морского бриза". Так и есть. В простонародье — Мертвый тупик.

Улочка, как улочка, ничем от других не отличается. Пройдя по ней первые полсотни шагов, я не заметил ни одного трупа и даже ни одного пьяного на земле. Правда, некий тип у подъезда попросил купить у него кинжал, а какой-то усатый верзила выразил пожелание обеспечить меня чем-то молоденьким и свеженьким. Я отказался от обоих предложений и, узнав от усатого, что заведение "У Кровавого Билла" совсем рядом, зашагал дальше.

Бросив случайный взгляд назад, я убедился в том, что за мной следуют три фигуры в темном. Я заметил их еще на дороге в гавань. Впрочем, это могло быть случайным совпадением. Не страдая манией преследования, я решил не обращать на них внимания: мало ли, людям просто по пути со мной. И верно, ничего не происходило. Незнакомцы держались поодаль, а когда я наконец обнаружил кабак «У Кровавого Билла» и вошел в него, они пересекли улицу и нырнули в маленькое бистро неподалеку» (из Хроник Мерлина).

Легко догадаться, что пивные и бары ближе к порту грязны и небезопасны. Здесь также подают самую вкусную рыбу в городе. Тут заключают сделки иного рода, чем на Большой площади, тут воры, бесчестные торговцы и падшие женщины подкарауливают каждого, кто осмелится сунуть нос в эту часть города.

«У Кровавого Билла» — самый популярный бар в районе; история его названия помогает лучше понять, что это за место. В свое время он назывался «У Кровавого Тома» и принадлежал человеку по имени Сэм. Когда Сэма закололи в драке из-за неоплаченного счета, бар перешел к его сыну, который заказал новую вывеску: «У Кровавого Сэма». Вскоре зарезали самого Билла, хотя в этот раз неизвестно из-за чего. Сейчас тут хозяйничает его двоюродный брат Энди, а бар называется «У Кровавого Билла». Закономерность прослеживается четко; интересно, как он назывался до того, как перейти к Тому?