Миры Роджера Желязны. Том 15 - Желязны Роджер Джозеф - Страница 25

— Что всех франков выгонят с этой стороны моря к середине лета.

— Я думаю, чтобы выгнать нас, понадобится больше всадников, чем есть у Саладина. Неважно, кто будет помогать ему.

— Говорят, у него сто тысяч человек. И по крайней мере двенадцать тысяч вооруженных рыцарей. — Широкий конец пестика чиркнул по верхнему краю чаши, и ритм сбился. Амнету понадобилось два раза стукнуть им, чтобы войти в ритм снова.

Он знал, каковы силы Ордена тамплиеров, и он мог предполагать, чем располагает Орден госпитальеров. Христианские бароны по всей стране тоже могут кое-что выставить. Но в общей массе это не составит и одной пятой сил Саладина.

— Ты наслушался страшных сказок на базаре, Лео.

— Я знаю, господин Томас. А что вы смешиваете?

— Зелье для тебя, чтобы излечить твое любопытство. Юноша понюхал смесь:

— Фу!

Король Ги радовался, видя пот Рейнальда де Шатильона.

Тот вбежал в палату для аудиенций, и его башмаки почти выскользнули из-под него на полированном полу, когда он попытался остановиться. Колени его дрожали, туника перекосилась на теле, всегдашняя улыбка исчезла с губ. Рейнальд был в панике.

Как замечательно было видеть, что человек, который считал себя лучше всех — даже лучше короля! — находится в состоянии неуверенности и страха.

— Мой господин Ги! — голос Рейнальда даже дрожал. — Сарацины ополчились против меня.

Ги де Лузиньян выждал подобающую паузу.

— Они борются против всех нас, Рейнальд. Каждый день каждый из них, кто может дышать и держать меч, ищет смертельных столкновений с франками. Почему ты думаешь, что чем-то отличаешься от них?

— Сам Саладин издал декрет, в котором он обвиняет меня в преднамеренном богохульстве. Они жаждут священной войны против меня.

— А ты богохульствовал, Рейнальд? — Ги наслаждался ситуацией.

— Никогда по отношению к нашему Господу и Спасителю.

— Примерный христианин, не так ли?

— Я защищал веру словами так же, как и оружием. Я не мог предположить, что случайные слова Саладин сочтет столь оскорбительными. — Рейнальд пожал плечами — жест, который никак не сочетался с его предыдущей истерикой. — Иногда я насмехался над неверными. Я не могу припомнить всего, — голос его внезапно стал вкрадчивым. — Однако удар, направленный на меня в Антиохии, направлен против всех христиан, находящихся здесь. Даже против короля…

— Я читал этот декрет. — Ги смог продемонстрировать зевок, скрывая растущее ликование. — Там специально говорится, что христиане, которые будут укрывать или поддерживать тебя, становятся такими же, как ты. Если мы отдадим тебя Саладину…

— Мой господин, конечно, понимает, что, если какой-либо король отдаст сарацинам своего лучшего поделанного и защитника, он будет ославлен по всей Франции как негодяй и подлец, попадет под папское отлучение и, возможно, даже восстановит против себя своих подданных.

— Хорошо сказано, принц Рейнальд.

— Но король, принявший вызов, защитивший и поддержавший человека, который связал свою жизнь с жизнью этого короля, — такой король заслуживает звания «Защитника Креста» и будет славен во всем христианском мире, от степей к востоку от Венгрии до морей к западу от Ирландии. Такой король навсегда останется в памяти людей.

Ги некоторое время пребывал в мечтах о всеобщем признании и уважении. Но потом появилась другая мысль.

— Слышал ли ты, какое войско собрал Саладин? Более десяти тысяч рыцарей. И сотня тысяч обученных йоменов.

— Слухи приписывают ему тысячи там, где он, как обычно, имеет десятки, — усмехнулся Рейнальд.

Ги почувствовал себя несколько хуже при таком повороте разговора.

— Он хорошо знает свои силы.

— Сарацинские рыцари? Мы бились с сотней таких. Легкие доспехи и изящные мечи. Кольчуга, что режется, как сеть. Шлемы и нагрудники, которые можно проткнуть кинжалом — тонкая работа, эмаль и золоченые пластинки, — но ничего такого, что не рассек бы добрый норманнский воин или даже лангедокский рыцарь. Большинство из них сражаются в льняных одеждах, с волосами, обернутыми тюрбанами. Погрози им мечом — и они побегут.

— У меня нет достаточного количества войск, чтобы противостоять этой армии.

— Тамплиеры? Госпитальеры? Они под вашей командой. Конечно, мои землевладельцы в Антиохии будут биться за меня. Каждый француз и большинство англичан, которые пришли в эту страну, держали в руках меч или, по крайней мере, знают, как это делается. Мы сами можем выставить несколько десятков тысяч. Этого будет достаточно.

— Только если я сниму со стен Иерусалима всех воинов и сделаю то же самое во всех городах и крепостях от Газы до Алеппо, мы можем собрать двадцать тысяч вооруженных рыцарей и еще тысяч тридцать йоменов.

— Вот видите, государь! Мы имеем преимущество перед ними!

— Но это означает оставить наши крепости незащищенными! Если мы не одержим победы, у нас может не оказаться места, куда мы сможем вернуться и залечить раны.

— Если Саладин соберет такое войско, кто же будет нападать на наши крепости? Мы будем преследовать их, не так ли? Не оставляя времени для остановок и осады высоких башен и толстых стен. Не стоит беспокоиться, мой господин. У нас будет преимущество, как только вы издадите декрет, созывающий Ордены.

— Ты так думаешь?

— Конечно.

— Ты отправишься в Антиохию и соберешь свои силы. Ты возьмешь всех людей со стен, если ты настолько уверен, что страна будет в безопасности.

— Государь…

— Между прочим, это приказ.

Былая жестокая улыбка вернулась к Рейнальду.

— Я должен подчиниться, — он низко поклонился и попятился к двери.

Интересно, сделает ли Рейнальд так, как сказал.

А сможет ли сам Ги собрать всех людей со стен, чтобы защитить Рейнальда… Но «Защитник Креста»… Это звучало заманчиво.

— Еще раз, Томас!

В сороковой раз за последний час Томас Амнет поднял свой меч над головой и принял оборонительное положение. Меч был варварским, на добрых шесть дюймов длиннее и намного тяжелее, чем меч из хорошей стали, которым можно фехтовать без напряжения. Вес и неправильный баланс оружия привели к тому, что все его мускулы протестовали, когда он поднимал острие на уровень глаз. Причина была ясна — Амнет совершал еженедельные тренировочные упражнения.

Не имело значения, какое положение занимал рыцарь-тамплиер — дипломат на службе короля или папы, один из многочисленных участников в банковских схемах Ордена, лекарь или, как Амнет, прорицатель — он принадлежал к воинствующему Ордену и должен был поддерживать воинское искусство на высоте. Сэр Брор, с которым они фехтовали во дворе обители, был человеком недалеким. Он не умел произносить изысканные речи, не обладал утонченным интеллектом, но слыл удачливым воякой, который, если верить его рассказам, однажды обратил в бегство пятьдесят сарацинских всадников. Он снес головы первым трем одним ударом меча и еще трем — при обратном движении, а остальные, завидев такое, бежали.

На этот раз Брор атаковал, делая выпад всем телом вперед. Его легкий стальной меч оказался в дюйме от горла Амнета, прежде чем тот смог поднять свое оружие и парировать удар. Острие меча Амнета продолжило свой путь и зарылось в утрамбованную землю. В тот же самый момент Брор полностью развернулся и нанес новый удар.

У Томаса не хватило сил снова поднять свой меч, и Брор зафиксировал туше с левой стороны груди.

— Уже устал? — скороговоркой спросил Брор.

— Ты же видишь.

Сэр Брор нажал сильнее, уколов кожу под простеганной защитной рубахой.

— Эй! — воскликнул Томас, отмахиваясь.

— Это чтобы ты запомнил меня. И запомнил, куда должно двигаться твое запястье. — Он опустил меч вниз, как Амнет, затем развел руки и легко коснулся острия. — Вот так!

Амнет медленно развел руки и более удобно перехватил меч.

— Спасибо. Так лучше.

— Томас! — Зов донесся с другой стороны двора, от подножия башни. — Томас!