Однажды ночью - Лоуренс Стефани - Страница 9

– Немножко пожить, прежде чем я состарюсь. Разве это преступление?

– Если это преступление, то тогда половина человечества виновна в нем.

Аманда опять пошла вперед, а Мартин последовал за ней.

– Я понимаю, что у вас значительно больший опыт в том, что называется «пожить», – добавила она.

– Однако не весь он приятный.

Девушка взмахнула рукой.

– А вот я хотела бы только приятного, – прямо, без кокетства, призналась она. Очевидно, подумал Мартин, она намеревается искать удовольствия и при этом избегать опасности.

Только вот жизнь не так проста.

Они прогуливались по комнате, время от времени присоединяясь то к одной группе гостей, то к другой. Аманда шла на шаг впереди Мартина, который постоянно был настороже. Он сомневался, что за всю свою жизнь она хотя бы раз сталкивалась с серьезной опасностью. Пока ничто не разбило ее веру в жизнь, в радость бытия – об этом свидетельствуют блеск в ее глазах и искренность улыбки.

И не ему разрушать это.

– Кстати, если говорить о жизненных удовольствиях… – вновь заговорила Аманда, когда они вышли на свободное место в конце комнаты.

Мартин встал так, чтобы собой загородить ее от гостей. Аманда подняла к нему улыбающееся лицо.

– Я подумала, что, возможно, решу завтра покататься на своей лошади. Рано утром. В парке. Ваш грум поможет мне?

Мартин молчал. Аманда улыбнулась еще шире. «Не дай Бог, чтобы я разыграла эту карту слишком рано, – думала она. – Он неуловим, и, если не удастся устроить новую встречу, он завтра же опять скроется в сумраке, и придется все начинать сначала».

По его лицу ничего нельзя было прочитать.

Прошло некоторое время, прежде чем Мартин заговорил:

– Коннор упоминал Аппер-Брук-стрит.

– Там живут мои родители. Дом номер двенадцать.

Мартин кивнул:

– Я велю груму ждать вас с лошадью на углу Парк-лейн. После прогулки он вернет кобылу в мою конюшню.

– Спасибо. – У Аманды хватило ума скрыть, что она предпочла бы его общество, а не грума.

– В котором часу?

Она сморщила носик.

– В шесть.

– В шесть? – изумился Мартин. Сейчас время приближалось к полуночи, и в шесть утра парк будет пустынным.

– Мне нужно вернуться домой до завсегдатаев ночных клубов, – пояснила Аманда. – Не хотелось бы, чтобы мои кузены увидели меня с лошадью. Тут же начнутся расспросы.

– Ваши кузены?

– Мои кузены, Кинстеры. Они старше меня. Все женаты и стали страшными ханжами.

Мартин мысленно отругал себя за оплошность. Как же он сразу не сообразил! Конечно, людей с такой фамилией много, к тому же он никогда не слышал, что у Кинстеров есть дочь. Раньше он встречался только с мужчинами из этого клана.

«Коллегия Кинстеров» – вот как их прозвали. Когда он впервые появился в свете, на них молились, как на богов, женщины были без ума от них. А теперь они женаты… он не встретил ни одного из них за последний год, в течение которого отвоевывал себе нишу в том мире, где прежде правили они.

– Так вы двоюродная сестра Сент-Ивза? – нахмурившись, спросил он.

Аманда кивнула.

Будь здесь хоть один из ее кузенов, он с радостью передал бы ее на его попечение и тем самым пресек бы эти неразумные вылазки. Однако никого из Кинстеров тут нет.

Подошел Реджи с бокалами, и они оба повернулись к нему.

– Итак, – сказал Мартин, – в шесть часов на углу Парк-лейн.

Утро было мрачным, пасмурным и холодным. Но сердце Аманды радостно пело, пока она ехала верхом к Маунт-Гейт, к высокой фигуре на огромном коне, ожидавшей ее под деревом у ворот.

Надев амазонку, она выскользнула из родительского дома и поспешила к перекрестку. Там, как и было сказано, стоял грум. У нее упало сердце, однако она приказала себе не расстраиваться. Глупо было надеяться на быстрый результат. Декстер знает, что она выезжает верхом, и наступит день, когда он присоединится к ней.

И вот теперь ясно, что ее план удался. Сжимая коленями бока красавца жеребца, Декстер без труда сдерживал мощное животное. Он был одет в сюртук, лосины и сапоги. Аманда подумала, что в костюме для верховой езды он выглядит более опасным, чем во фраке.

Аманда еще издали разглядела, что он мрачен, хотя и не хмурится. Когда она подъехала к нему, у нее возникло впечатление, что он недоволен тем, что вынужден стоять здесь.

– Доброе утро, милорд. Не ожидала, что вы решите доставить мне удовольствие своим обществом. – Она искренне улыбнулась, радуясь тому, что не надо лукавить, что можно говорить правду. – Как вы смотрите на то, чтобы посостязаться в галопе?

Мартин бесстрастно оглядел ее.

– Сударыня, я готов состязаться в чем угодно.

– Давайте поедем на Роу[3], – предложила Аманда.

– Жди здесь, – велел Мартин своему груму.

Они тронулись с места одновременно и поскакали по лужайке. Аманда все свое внимание сосредоточила на кобыле, пытаясь понять ее характер. Наблюдая за ней, Мартин с облегчением заключил, что она отличная наездница, хотя и не ожидал ничего иного от представительницы клана Кинстеров, пусть и женщины.

– Как я понял со слов Коннора, ваш кузен – не помню, который именно, – все еще активно интересуется лошадьми?

– Демон, – ответила Аманда, экспериментируя с поводом. – У него конный завод под Ньюмаркетом. Он выращивает скаковых лошадей, а Флик объезжает их.

– Флик?

– Его жена Фелисити. Она потрясающе управляется с лошадьми и помогает тренировать их.

Мартину было трудно представить подобную картину. Тот Демон Кинстер, которого он знал, запрещал женщинам приближаться к его лошадям. Однако он решил не тратить времени на головоломку, связанную с чудесным перерождением Демона, и занялся более интересной загадкой – той, что скакала рядом.

– Значит, Демон сразу узнает кобылу, когда увидит ее?

– Даже если кто-то просто опишет ее. Ни минуты не сомневаюсь в этом. – Аманда взглянула на Мартина. – Поэтому я могу кататься на ней лишь в ранний час, когда в парке никого нет.

Мартин скрыл свое недовольство. Конечно, в ее словах есть резон, однако одна мысль о том, что она намерена в одиночестве кататься по парку, лишит его сна. Вряд ли он заснет, если перед глазами будут вставать страшные картины того, что с ней может случиться. Ну вот, приехали, он оказался втянут в это приключение против собственной воли.

Он не льстил себя надеждой на то, что завтра она откажется от своей идеи.

Если в свете узнают, что она катается верхом только в его обществе, причем в такую рань, пойдут слухи, начнут шептаться за ее спиной. Хотя она вполне взрослая и опытная молодая женщина – ей уже двадцать три. Ее репутацию подвергнут тщательному анализу, и вряд ли прогулок верхом в общественном парке окажется достаточно, чтобы испортить мнение о ней. Ее семья – ее кузены – будет недовольна, однако на этом все и закончится: для того чтобы началась серьезная травля, надо совершить более тяжкий грех.

С другой стороны, если ее кузены узнают, что ему было известно о ее утренних прогулках в парке и что он при этом спокойно спал, не пытаясь помешать ей, вот тогда наверняка на него набросятся со всех сторон.

Мартин не мог решить, хорошо ли то, что последний вариант развития событий исключен. Она, естественно, не догадывается, какое положение он занимает. Ее радость при виде его была искренней, она действительно не ожидала увидеть его. Что ж, значит, это единственное средство, с помощью которого он может управлять ситуацией.

Мартин посмотрел на Аманду и некоторое время наблюдал, как та заставляет лошадь то гарцевать, то танцевать, то пускает ее рысью.

– Она потрясающе послушна.

Мартин посмотрел в небо – оно было цвета черного жемчуга. Ночь постепенно сдавала свои позиции, уступая место рассвету.

– Если вы хотите посоревноваться в галопе, то сейчас самое время.

Аманда направила кобылу на аллею, специально предназначенную для быстрой скачки, оглянулась на Мартина и дала лошади шенкеля. Мартин, не ожидавший от нее такой стремительности, быстро догнал ее: у жеребца был длинный шаг, поэтому для него не составило труда за несколько секунд покрыть разделявшее их расстояние, и обе лошади поскакали рядом. В пустынном парке царила полная тишина, нарушаемая лишь стуком копыт. Жеребец наверняка вырвался бы вперед, если бы Мартин не придерживал его. Ему нравилось наблюдать за Амандой, видеть ее озаренное радостью лицо.