Ох, охота! - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 21

— Тут! — вдруг радостно сказал батя и прямым ходом к Моряку.

Оказалось, он просто не лаял на мертвого. И в самом деле, что на него лаять, если уже не шевелится?

Страхи были напрасными, медведь лежал в кусте на спине, разбросав лапы. Мужики оглядели тушу, нашли входное отверстие пули на голове и после этого начали смотреть на меня, как на равного себе — а это были два профессионала! Я парил над землей и чувствовал себя героем, когда они говорили и даже спорили между собой по поводу моей «Белки» и ее возможностей.

— Вот, гляди! — Уже потом подвыпивший по поводу свежатинки батя указывал на меня. — По месту надо стрелять!

Тульское курковое ружьё, модель БМ

Правда, после этого отец уже окончательно забрал фартовое ружье, отдав взамен тульскую курковую БМ.

Но жизнь «Белки» оказалась недолговечной. Как-то раз попались старые мелкокалиберные патроны, пули которых застревали в стволе. Такое и раньше случалось, и вышибали их следующим выстрелом, или более кардинальным способом: вытаскиваешь пулю из двух патронов, ссыпаешь порох в одну гильзу и выстреливаешь. Тут же батя наколотил в ствол одну за одной четыре пули — ни в какую. Человек он был заводной, решительный, быстро входил в раж и действовал по принципу «чем больше, тем лучше» и «где наша не пропадала».

— А, ё!.. Все равно выбью!

Всыпал в ствол на глазок бездымного пороху, вставил гильзу и пальнул из-за угла, чтоб самому не пострадать, ежели чего.

Получилось «ежели чего»: в руках остался один приклад с казенной частью…

Оружие вечности

Лук и стрелы…

Нет на свете иного оружия, которое пережило бы все эпохи, прошло сквозь всю историю человечества и было принадлежностью всех народов и времен. Как уже говорилось выше, на мой взгляд, это изобретение северных, ловчих племен, ибо где растут бананы, лук нужен лишь для истребления себе подобных. Однако у этого универсального и вечного оружия нет и быть не может конкретного изобретателя, и от широчайшей своей распространенности и долговечности создается ощущение, что лук с колчаном стрел и впрямь упал с небес, как величайший дар богов. Порох имеет автора — Китай, где он известен с незапамятных времен и поначалу использовался для фейерверков, но даже с появлением огнестрельного оружия (в Европе с XV века), лук не утратил своего назначения ни в военном, ни тем более в охотопромысловом деле, и вплоть до наших дней был самым надежным и легкопроизводимым оружием.

Первые ручные пушки и впоследствии пищали, ружья были дорогими, изготовлялись только на заводах или в мастерских, стреляли на небольшое расстояние, требовали наладить добычу свинца, изготовление пороха, который, кстати, быстро отсыревал, слеживался и терял свои качества. Кроме того, первые охотничьи виды кремневок, с полочками и пороховыми затравками, долго перезаряжались, были ненадежными и могли подвести в самый неподходящий момент. К тому же, ружье для промысловика, например, XVII–XVIII веков было слишком дорогим удовольствием, постоянно требующим пополнения провианта — свинца, пороха и позже капсюлей. Еще в XIX веке с ружьями охотились князья-бояре да купцы, то есть любители, а промысловым оружием, как по мелкому, так и по крупному зверю, вплоть до XX века, наряду с редким огнестрельным, оставалось холодное — лук и стрелы. А если учитывать количество добываемой мягкой рухляди в России, боровой птицы и зверя, то наши охотники еще недавно ходили по лесам точно так же, как много тысяч лет тому назад. И только появление недорогих ружей, заряжавшихся как со ствола, так и с казенной части, окончательно вытеснило дар богов. Но не до конца.

Скифский воин, натягивающий лук

Н. Сверчков. Охота

В 1978 году, когда я работал в геологии на севере Томской области, среди болот и урманов, в месте потаенном и труднодоступном, мы нашли брошенную старообрядческую заимку с довольно просторным, хотя и низким домом под замшелой крышей из дранья (за полевой сезон мы их нашли четыре!). Она стояла на Соляном пути, который шел от Урала до Амура и по которому в былые времена странники-неписахи (был такой толк) разносили соль по кержацким поселениям, скитам и монастырям. (Соль в Сибири ценилась чуть ли не вровень с золотом.) Скорее всего, постоянно на заимке никто не жил — не было скотника и огорода, а только путники останавливались на короткий срок, чтоб отдохнуть, скрыться от глаз суровой власти, переждать половодье или для промысла зверя на сезон. В доме оказалось два лука с запасом стрел, изготовленных лет тридцать назад и, судя по размерам, разного назначения. Большой, зверовой был длиной около полутора метров, и это не просто загнутая палка, а тщательно выделанное изделие, причем бывшее в употреблении. Породу дерева определить было трудно, возможно, это толстый, до шести сантиметров в диаметре и слегка изогнутый ствол черемухи или другого лиственного дерева. Средняя часть лука слегка овальная, с обозначенным плотно намотанной жилой хватом для руки и неглубокой прорезью под стрелу. От середины в обе стороны — гладко выстроганные, прямоугольного сечения и утончающиеся к концам «усы», к которым привязана тетива из растянутой и засушенной жилы крупного животного. Изгиб лука совсем небольшой, и тетива слегка провисает, отчего возникает ощущение слабости этого оружия. Совсем иначе выглядят стрелы почти метровой длины, выстроганные, скорее всего, из соснового дерева, снабженные солидным, кованным, двухлепестковым наконечником и двусторонним оперением — эдакие небольшие копья. Наконечник насажен на древко, как насаживают лопату, и еще примотан жилой, маховые гусиные перья длиной около 15 сантиметров расщеплены вдоль и тоже закреплены тоненькой жилкой. Но когда я попробовал натянуть лук, то как ни старался, натягивал тетиву лишь до середины тяжелой стрелы, которая потом летела всего-то метров на сорок. Возможно, он высох от времени и стал таким тугим, а скорее всего, надо было обладать богатырской силой, чтобы владеть таким оружием.

Второй лук, выполненный в таком же стиле, но длиной всего около метра, оказался мне под силу, однако у него были совершенно другие стрелы — короткие, с оперением, но вместо наконечника — что-то вроде тупой болванки. Как потом выяснилось, они предназначались для отстрела белок и прочих мелких зверьков, дабы не портить шкурку.

Но самое любопытное оружие оказалось на чердаке дома — самострел. Это примерно то же, что и европейский арбалет, только сильнее и могучее, что ли. Лук сделан в той же манере, что и зверовой, но с большим изгибом, от серединной части, толщиной до восьми сантиметров, в обе стороны идет своеобразная усиливающая рессора — малый лук трапециевидного профиля, судя по древесине, сделанный из лиственницы, утонченный к концам и накрепко примотанный суровым шпагатом к основному. Вместо ложа — гладкооструганный двухметровый брусок, к которому крепится лук. Спусковой механизм напоминает сторожок черкана: тетива цепляется за кованный крючок, установленный в сквозном отверстии — единственная металлическая деталь, которая опирается на край «шептала» в виде надкусанного круглого печенья, сделанного из твердого дерева и стоящего в углублении; за второй край крепится бечевка-растяжка. С обеих сторон «ложи» находятся, скрепленные на одной оси, рычаги натяжения тетивы, вероятно, после взведения самострела, служащие как ноги-опоры, регулирующие прицеливание. Для стрелы есть небольшое, сходящее на нет углубление, а сами стрелы, привязанные бечевкой к основе самострела, выглядели еще внушительнее, хотя всего 60 сантиметров — за счет четырехлепесткового стального наконечника с граненым, туповатым жалом (возможно, чтобы пробивать плоские, лопаточные кости).