Сказки и легенды Вьетнама - Автор неизвестен - Страница 48

Тюнг Ньи промолчал, но, на другой день придя к учителю, потребовал, чтобы он точно сказал ему, сколько еще дней нужно заниматься, чтобы сделаться чангом. Учитель отвечал со смехом:

— Позанимайся усердно еще несколько дней и ты станешь чангом.

Тюнг Ньи заулыбался во весь рот, так понравились ему слова учителя. Но вот учитель взял в руки книгу «Там-ты-кинь» [29] и начал читать фразу, которую должен был выучить будущий чанг:

— «Дух всеведущ, покоясь в своих светозарных чертогах…»

Учитель прочитал эту фразу с расстановкой и очень внушительно, но только он закрыл рот, как из головы Тюнг Ньи все вылетело.

— Дух несведущ, покоится, вверх задрав ноги… — повторял он.

Только одну эту фразу будущий чанг учил семь или восемь дней и никак не мог запомнить, по-прежнему все перевирая. В конце концов учитель пришел в ярость. Он толкнул Тюнг Ньи так, что тот растянулся на циновке и схватил бамбуковую трость, собираясь поколотить лентяя. Тюнг Ньи поднял вверх ноги, защищая себя от ударов, и жалобным голосом опять повторил:

— Дух несведущ, покоится, вверх задрав ноги…

Учитель посмотрел на него, расхохотался и опустил трость. Больше он никогда не наказывал маленького кандидата в чанги.

Однажды учитель ушел по делам и поручил Тюнг Ньи присматривать за младшими учениками, готовившими уроки. Но едва захлопнулись двери, как Тюнг Ньи вскочил, смастерил себе веер и знамя и, составив из малышей торжественную процессию, приказал воздавать ему разные почести. Учитель, внезапно вернувшись домой, окаменел от изумления, когда увидел все это, и спросил Тюнг Ньи, что это значит. Тот отвечал, ничуть не смутившись:

— Мы готовили празднество в вашу честь.

Учителю понравился ответ, и мальчик благодаря своей находчивости избавился от побоев.

Через некоторое время учитель снова ушел по делам, оставив сына Лыонга в доме одного. Тюнг Ньи соорудил на кровати подобие трона и уселся на него с большой важностью.

Вдруг кто-то отворил двери и стал звать учителя.

— Учитель ушел, сейчас в доме есть только чанг… — отвечал с достоинством мальчик.

Гость вошел в дом, огляделся и увидел маленького мальчика, восседавшего на троне из подушек. Тогда гость улыбнулся и спросил:

— Многое ли познал уже чанг?

— Небо и земля открыты мне, — отвечал Тюнг Ньи, — высь и глубину — все познал я.

Тогда гость спросил:

— Что такое небо и что такое земля?

— Небо — это эфир, земля — это твердь, — ответил мальчик. — У тебя уже седая борода, и ты не знаешь таких простых вещей.

Гость рассердился и, повысив голос, сказал:

— Не стыдно тебе смотреть в глаза старшим и вести такие непочтительные речи!

Чанг отвернулся, но продолжал с тем же видом:

— Хорошо, раз ты взрослый и почтенный человек, так скажи мне, что есть на небе и что находится на земле?

— На небе есть солнце, месяц и звезды, на земле — горы и реки, — отвечал гость.

Тюнг Ньи захохотал тонким голоском и сказал:

— Я вижу, что ты ничему не учился. На небе находятся две особы, а на земле — одна.

Удивленный гость спросил:

— Но кто же те двое, что находятся на небесах, и кто тот один, который на земле?

Чанг насмешливо улыбнулся, слыша столь невежественные вопросы, и сказал:

— Те двое, что на небе, — это бог и его жена. Та же особа, которая находится на земле, это ученик, постигающий вершины премудрости. Может быть, ты не согласен с тем, что на земле есть ученик, постигающий премудрость?

— Но кто же этот ученик? — спросил гость.

— Кто же еще, как не чанг, сидящий здесь перед тобой.

Гость засмеялся и, поклонившись чангу, вышел из дома. Встретив учителя в дверях, он спросил:

— Чей это необыкновенно сообразительный мальчик сейчас сидит в твоем доме?

— Это сын человека, торгующего мясом в соседней деревне, — отвечал учитель. — Тебе он показался сообразительным, но к учению он неспособен и туп, как палка от лопаты: вот уже целую неделю он учит одну короткую фразу и не может запомнить ни одного слова.

— Судьба людей переменчива, и времена ничтожества сменяются временами великолепия, — отвечал гость. — В глыбе серой грязи часто скрывается золотой самородок. Этот маленький мальчик необычайно сообразителен, и его ждет большое будущее…

Однажды после занятий Тюнг Ньи стремглав примчался домой и, задыхаясь от быстрого бега, сообщил матери:

— Я выучил до конца фразу из книги «Там-ты-кинь», теперь пришло время мне сдавать экзамен на звание чанга.

Мать рассмеялась:

— Поистине, это так. У птенца не выросли еще крылья, а он хочет летать выше облаков. С грехом пополам заучил ты одну фразу из книги и уже собираешься сдавать экзамен на звание первого мудреца.

Тюнг Ньи, возомнивший себя таким великим философом, что его стали звать Чангом, очень огорчился и сказал еле слышно:

— Но ведь это учитель сказал мне, что если я буду усердно учиться несколько дней, то стану чангом…

4

Дни и месяцы сменяли друг друга с непостижимой быстротой, и вот Тюнг Ньи исполнилось уже тринадцать лет. Он по-прежнему мало преуспевал в изучении книжной мудрости и предпочитал урокам всякие развлечения. В играх и забавах не было ему равного, он был ловок и увертлив, как бес. Почтенный Лыонг очень огорчался, видя нерадивость сына, и однажды сказал ему:

— Раз судьба так несправедлива ко мне и не одарила тебя никакими талантами, то тебе следует обучиться ремеслу мясника.

С этого дня отец начал учить Тюнг Ньи. Ремесло мясника пришлось мальчику по душе. Он легко усвоил всевозможные способы приготовления мясных блюд и научился даже разделывать свиную голову, а это требовало большой сноровки.

Как-то раз отец и сын отправились в соседнюю деревню, где покупали свиней у одного богатого чиновника. Когда они подошли к воротам, то оказалось, что сам чиновник спит, а жена его куда-то ушла. Тогда Лыонг и Тюнг Ньи стали просить слугу разрешить им посмотреть свиней, которых только перед их приходом загнали в хлев. Вдруг чиновник, разбуженный чужими голосами, показался в дверях и, зевая, спросил Лыонга, что ему угодно. Почтенный Лыонг отвечал:

— Я торговец мясом. Я слышал, что у вас есть свиньи для продажи. Если это так, разрешите нам посмотреть их.

Чиновник, который отличался крайней медлительностью, не спеша вышел из дома, протер глаза, потом погладил бороду и провел рукою по усам, свисавшим по обе стороны подбородка. Чанг, не спускавший с него глаз, вдруг повернулся к отцу и сказал, что чиновник согласен продать им одну свинью и предлагает самим выбрать ее в хлеве. Лыонг и Чанг присмотрели для себя, конечно, самую жирную свинью.

— А не говорил ли чиновник, сколько денег он хочет получить за свою свинью? — спросил Лыонг сына.

— Как, разве ты не заметил этого, отец? — ответил Тюнг Ньи. — Чиновник дал нам понять, что продает свинью, и жестами показал, что хочет за нее восемнадцать куанов [30].

— Ну что же, прекрасно! — обрадовался Лыонг и, оставив восемнадцать куанов на каменной скамейке посреди двора, погнал свинью по дороге. Только вышли они за ворота, как повстречали жену чиновника.

— Кто отдал вам эту свинью, которую вы гоните перед собой? — закричала она.

Тюнг Ньи тотчас же ответил:

— Твой почтенный муж совершил эту продажу.

— И сколько же денег он взял с вас?

— Почтенный чиновник взял с нас восемнадцать куанов.

Жена чиновника разозлилась, побежала домой и принялась бранить мужа:

— Зачем ты продал такую большую и жирную свинью всего за восемнадцать куанов?

Чиновник, услыхав ее слова, очень удивился и велел вернуть Чанга и его отца. Когда они явились, он спросил:

— Кто и когда отдал вам эту свинью за восемнадцать куанов?

— О почтеннейший, — отвечал Чанг, — ты же сам продал ее нам за эту цену. Когда отец спросил, не продашь ли ты свинью, ты прикоснулся рукою к глазам, показывая тем самым, что мы должны посмотреть ее. Затем ты опустил руку ниже, погладил бороду и расправил усы, описав таким образом иероглиф, обозначающий цифру восемнадцать. То есть ты назвал нам и цену свиньи, причем, как истинный мудрец, проделал все это, не произнеся ни единого слова. Мы с отцом согласились на эту цену и оставили деньги на скамье в твоем дворе.