Сибирские сказки - Автор неизвестен - Страница 19

Старик со старухой медвежонка проводили, вдруг у них на глазах он исчез, сказать, что убежал — звука шагов старики не слышали, сказать, что улетел — хлопанья крыльев не слышали. Как в землю провалился.

Вдосталь насытившись, старики из шалаша вышли и видят — красавец конь вороной к шалашу спешит. На коне человек незнакомый сидит, такой же сморщенный и седой, как сами анчи и старуха. Едет старик с закрытыми глазами, еле в седле сидит, качается, руками за гриву коня держится. В богатые одежды старик одет. Лицо у старика суровое. Конь, словно боясь уронить его, не бежит, а плывёт: спина коня не шелохнётся. К шалашу всадник подъехал, остановился, глаза открыл и сказал:

— Ну, теперь, может, и живым останусь, а то совсем умирать собрался. — Вздохнул тяжело старик и с просьбой к анчи Абышке обратился: — Дай приют мне в твоём шалаше, накорми скорей, от голода я умираю…

Сняв старика с коня, анчи Абышка со старухой его в шалаш ввели, постель ему приготовили и на неё старика положили. Незнакомец тотчас уснул, немного поспал и, проснувшись, еды попросил.

— Век свой охотой кормился я, — анчи Абышка ему говорит, — теперь удача мне изменяет, нечем, путник, тебя покормить.

Со слезами пришелец пищу выпрашивать стал. Абышку стоны старого человека разжалобили, у старухи глазами совета он спрашивает. Сердце старухи не выдержало. Из тёмного уголка анчи волшебный туесок вытащил, прячась от старика, открыл. Из туеска разной пищи вынул и подал плачущему старику. Полдня ел старик — вдосталь насытился, сразу помолодел и повеселел. У анчи Абышки спрашивает:

— Кто ты такой, хозяин, что столько пищи имеешь?

— Бедный анчи Абышка, в чёрной тайге живущий, — анчи отвечает.

— Слышал я о тебе, Абышка, — старик говорит. — А я Чашкан, хозяин этой тайги. Поохотиться думал, да вот заблудился, шесть дней плутал, чуть от голода не погиб…

Так говоря о себе, Чашкан от анчи не отстает: откуда берёт Абышка столько кушаний сладких, кто их ему готовит?

Абышка гостю не отвечает, отмалчивается. А Чашкан всё настойчивее расспрашивает, сердиться начинает.

Не выдержал анчи, волшебный туесок гостю показал:

— Только руками к нему не притрагивайся. Мой сын туесок мне давший, настрого запретил туесок показывать, в чужие руки давать не велел.

— Зачем тебе бедному, старому такой туесок?.. — Чашкан говорит. — Отдай мне его, Абышка.

— Сын не велел никому отдавать, хоть ты и хан этой тайги, отдать туесок тебе не могу, — старый анчи отвечает.

Тут Чашкан совсем рассердился, с постели вскочил, затопал, заругался:

— Лучше добром отдай, не то силой возьму, тебя и старуху жизни лишу…

Анчи Абышка туесок из рук не выпустил. Чашкан на него набросился, туесок вырвал, из шалаша вон побежал. Анчи со старухой, за полы его держась, за ним потащились. Хан, стариков оттолкнув, на коня вскочил и мигом в тайге исчез.

Старый анчи и его жена слезами горькими залились, с земли не подымаясь, весь день горевали.

Сын-медвежонок из тайги возвратился, спрашивает:

— О чём вы слёзы льёте, отец мой и мать моя?

— Богатому человеку мы доверились, твой туесок ему показали, а он его отобрал у нас…

— У богатого полон живот, да глаза не сыты, всегда так бывает, — сын-медвежонок сказал. — С богатым поделились — вот и наказаны. Плакать и убиваться бросьте, — Чашкан от меня далеко не уйдёт…

Начал тут сын-медвежонок что-то по-своему бормотать, глаз с тайги не сводя. И вот Чашкан из тайги показался, к шалашу покорно подъехал. Голову хан повесил, глаз от земли не в силах поднять, тихим голосом просит:

— По вашим дорогам ходить не буду, в пути вам никогда не встречусь — только жизни не лишайте.

Анчи Абышка туесок от седла отвязывает и говорит:

— Про сына я тебе ничего не сказал, думал: сам о моём могучем сыне узнаешь.

— Откуда сюда приехал — туда возвращайся! — сын-медвежонок Чашкану сказал. — Бедных охотников не обижай, у голодных куска не отнимай, не то худо тебе будет.

Чашкан свои сорок зубов сомкнул, слова не вымолвил, коня повернув, прочь поскакал.

Анчи со старухой обрадовались, приёмыша благодарят. Спокойно и счастливо зажили. Анчи на охоту не ходит, старухе у очага нечего делать, — хорошая пища всегда под руками, стоит лишь туесок волшебный открыть.

Сын-медвежонок растёт, всё сильнее становится. Однажды он старикам говорит:

— Жить мне так скучно, жениться надумал я.

— Пий-пай (пий — уважаемый, почтенный. Пий-пай — ласкательное обращение), наш сын, если жениться тебе время пришло — зачем дело стало? Нам, старикам, веселее жить со снохою будет. Невесту сам себе выбирай, твой молодой ум наших старых умов лучше. — Так старик со старухой ответили.

Сын-медвежонок им говорит:

— Вдали от нас, на устье Чёрной реки, Кара-каан живёт. У Кара-каана есть дочь по имени Кара-Торгу. Хочу к ней посвататься.

— Пусть по-твоему, сын, будет. Да только пойдёт ли дочь хана за тебя, сына анчи-бедняка?

Утром анчи Абышка и сын-приёмыш, волшебный туесок взяв, в путь отправились. Много ли, мало ли шли, до устья Чёрной реки добрались, на берегу белый дворец с золотыми воротами увидели. У золотых ворот их страж останавливает:

— Куда и зачем идёте?

— Если Кара-Каан дома, хочу с ним повидаться, — анчи Абышка отвечает.

Страж золотые ворота перед ними распахивает, дорогу указывает. Анчи с медвежонком во дворец вошли. Кара-каан за столом золотым сидит, сердито спрашивает:

— Что тебе надо, анчи Абышка?

— До меня слух о твоей дочери Кара-Торгу долетел, пришёл я её посватать за сына единственного моего.

Не дав Кара-каану слова вымолвить, анчи Абышка пятьсот слов уже выпустил. Рассердившийся было Кара-каан рта раскрыть не успел, как старый анчи по волшебному туеску постучал, говоря:

— Ну-ка, чёрный мой туесок, выкладывай кушанья такие, каких и ханы не видывали, не отведывали…

Открыл анчи туесок — на столе перед Кара-кааном такие яства вдруг появились, что хан на них, как на чудо, глядит. Только куриного молока нет среди этой снеди.

Ничему не удивлявшийся, Кара-каан от удивления рот раскрыл, никого не боявшийся, на этот раз испугался: откуда у такого бедного анчи такие богатства, не злые ли духи с анчи Абышкой явились? А яства, расставленные на столе, у Кара-каана обильную слюну вызвали. Не утерпел Кара-каан, за кушанья принялся. От сладкой еды он расслабел, от крепкого вина захмелел. Никогда не соглашавшийся, Кара-каан дал согласие дочь замуж за медвежонка выдать. Три дня Кара-каан с гостями угощался, три дня пировал.

Когда жених с невестой наедине остались, медвежонок у Кара-Торгу спрашивает:

— Расскажи мне, Кара-Торгу, что ты на свете знаешь?

— Что мне, девице, знать, — Кара-Торгу отвечает, — за меня мой отец Кара-каан всё знает…

— Что ты делать умеешь, Кара-Торгу? — медвежонок спрашивает.

— Зачем мне что-нибудь делать уметь, — Кара-Торгу надменно отвечает, — у моего отца слуг достаточно, которые всё для меня делали, отец мой Кара-каан богат, всё, что мне надо, для меня добудет…

— Если ты сама ничего не знаешь, если делать ничего не умеешь, во всём на отца своего надеешься, с ним и оставайся, мне такой подруги не надо, — сказал медвежонок.

Кара-каан, об отказе жениха узнав, сильно разгневался, анчи Абышку и медвежонка велел прогнать.

— Ничего, мой старый отец, неудачей не огорчайся, — медвежонок старику сказал, когда они домой возвращались. — Не богатая и знатная мне жена нужна, умную и трудолюбивую подругу хочу иметь…

— Дело твоё, сынок, тебе с женою век жить, сам невесту себе выбирай, — анчи Абышка ему ответил.

Однажды медвежонок старикам говорит:

— Вдали отсюда есть Жёлтое озеро. На берегу этого озера Сарыг-каан живёт, у него дочь по имени Сарыг-Торгу есть. Хочу к ней посвататься. Теперь я один пойду…

— Не нам тебя учить, ты лучше нас знаешь, что делать надо, — так старики ответили.

Волшебный туесок с собой взяв, медвежонок в путь отправился.