Сибирские сказки - Автор неизвестен - Страница 17

— Имени у меня нет, если хочешь, Дружбой меня зови. Благодарить меня незачем, а если тебе помощь какая нужна будет, на ту дорогу, где мы с тобой в первый раз встретились, выйди, меня покличь, всегда рядом с тобой буду. Когда ты вырастешь, взрослым станешь, тогда мы с тобой снова встретимся, если меня не забудешь…

Сказав это, лесная девочка вдруг исчезла, лёгкий ветерок лишь в листве деревьев прошелестел…

Когда Неккер в отцовский улус вернулся, все родные и ровесники его как дорогого гостя встретили, за золотым столом всем места и яств хватило.

И никто в улусе с тех пор Неккера Несчастливцем не называл…

Отчего у глухаря глаза покраснели

Давно-давно это было. Однажды осенью, когда листья с деревьев облетели, трава от инея завяла, все птицы тайги на собрание слетелись, чтобы обсудить и назначить один для всех срок, когда надо улетать в тёплые края, на чужие земли. Все пернатые на собрание явились, на всех птичьих голосах и языках между собою переговорили, договорились. Только глухаря не было. Он в густой тайге свои песни пел, ничего не слышал.

В назначенный день, лишь светать начало, все птицы поднялись, опять на то же место, где собрание было, слетелись, перекличку по стаям устроили, и все вместе, полнеба крыльями своими закрыв, в тёплые страны отправились.

А глухарь опять ничего не слышал и не видел, всё свои песни распевал.

В тайгу зима пришла, снегом землю припорошила. Тут огляделся глухарь, облетел всю тайгу, понял, что один-одинёшенек в морозной тайге остался. Сильно опечалился он, горько заплакал. Слёзы из глаз ручьями текли, брызги их на лету замерзали. Тут и покраснели глаза у глухаря, с тех пор он один и зимует в тайге…

Как созвездие Кан-Ергек появилось

В прежние, давние времена на земле богатырь жил, звали его Кан-Ергек, ездящий на бело-сивом коне. Однажды Кан-Ергек на своём бело-сивом скакуне, с девятью своими охотничьими собаками, за могучим ветвисторогим лосем погнался. В погоне три раза всю землю обскакал, настигать лося стал, из лука прицеливаться в него начал, собаки в задние ноги лосю уже вцепиться норовили. И тут лось могучим прыжком в небо взвился. Кан-Ергек на своём коне, с тремя собаками, вослед лосю в небо прыгнул.

На небе продолжалась погоня. Лось как на крыльях мчался. Бело-сивый конь под богатырём запалился, от лося отставать стал. Кан-Ергек с коня спрыгнул, тот повалился с ног и в звезду неподвижную превратился. Богатырь, рассердившись, из лука стрелу в лося пустил, на бегу его поразил, и лось звездою на небосклоне замер. Сам Кан-Ергек и три его гончих пса, стрела, пронзившая лося, тоже звёздами на небе засияли. Так и появилось созвездие, которое зовут на земле Кан-Ергеком (Орионом).

Темир-тау — железная гора

Было это давным-давно, когда тайга и горное эхо, златорогий олень и пушистый соболь не слышали ещё выстрелов из ружья, не знали лязга железных капканов…

Стрелы и лук, деревянный силок — шергей — вот и всё, с чем охотник шёл на зверя и птицу.

В тайге, на берегу быстроструйного Мрас-Су, жили трое братьев охотников — шор-анчи. Добыча двух братьев была богатой — белка и соболь будто сами набегали на охотников. А третьему брату удачи Не было. Он возвращался в свой шалаш с пустой суминой. Питался лишь кореньями кандыка и стеблями ревеня.

«Видно, хозяин тайги на меня прогневался», — думал охотник и остатками пищи угощал своего деревянного божка Шалыга — злого духа тайги. Недаром когда-то добрый Ульгень загнал Шалыга под землю вместе с его женой и камнем тяжёлым завалил выход из подземного мира. Но под землёю Шалыг породил сына-богатыря, и сын отвалил камень. Вновь на земле появился Шалыг, с тех пор он ещё злей стал.

Так уговаривал шор-анчи злого божка. Остатками чая он брызгал на костёр, чтобы и Мать-огонь на него не гневалась. Но и после молений не приходила удача к охотнику. Совсем опечалился шор-анчи. Однажды ночью, большой костёр разведя, он сидел и, тоскуя, играл на комысе, печально пел:

В полночь по тайге ветер пронёсся. Возле костра шор-анчи незнакомый человек вдруг появился — с зелёными волосами, с зелёными глазами и в каменных сапогах. Неизвестный пришелец у огня присел и сказал:

— Пой свои песни, я посижу, послушаю.

Охотнику стало страшно, но он потихоньку запел.

— Птицу и зверя ты не можешь добыть, оттого и печалишься, — сказал незнакомец. — Пойдём со мной — богатым будешь…

Охотник пошёл за ним. Они поднялись на вершину одной горы, перед ними каменные двери открылись. «Видно, это Хозяин гор», — охотник подумал, совсем испугался.

Хозяин гор его внутрь горы повёл. Пришли они в подземный дворец. На одной половине его много висело шкур соболиных, лисьих и горностаевых, на другой половине грудами лежали блестящие камни. А посредине стоял большой котёл, наполненный хмельной водой. Хозяин гор, угостив охотника жгучей водой, взял большой мешок, насыпал в него блестящих, красных, как кровь, камней и сказал:

— Этот подарок мой даст тебе силу и славу.

Охотник же глядел на звериные шкуры и думал про себя: «Если бы дал он хоть немного этих мехов, я сразу разбогател бы. Зачем мне камни? Разве камни дают богатство?»

Хозяин гор дал в руки охотнику второй мешок и велел его наполнить мехами. Шор-анчи набил мешок соболиными шкурками, — на стенах дворца их не убавилось.

— Унесёшь ли оба мешка? — Хозяин гор спросил.

— Разве я не мужчина, чтобы не унести, — унесу! — ответил охотник.

— Смотри, мешок с камнями не бросай, камни тебе великую силу дадут, — сказал Хозяин гор и вывел охотника из подземного дворца.

«Мне бы меха до своего стойбища донести, зачем я эти тяжелые камни буду тащить на себе, разве их мало в горах, всегда смогу набрать сколько угодно!» — подумал охотник и по дороге бросил мешок с камнями.

На свою землю придя, охотник пушнину распродал, сразу богатым стал, сам торговать начал разными товарами. О мешке с камнями даже не вспомнил, никому о нём не сказал. Сам на охоту ходить отвык — ему приносили свою добычу бедные шор-анчи в уплату долгов. Из охотника он превратился в купца.