Как узнать принца? - Лоуренс Стефани - Страница 31

— Но Майкл…

— … а Майкла мы выгоним.

— Минуточку! Я только приехал!

— Что ты пристал? Она мне нравится, а ты нет. Ты ее обидел. Она не хочет за тебя замуж. Все ясно.

— ДА ОН МНЕ НИ РАЗУ НЕ ПРЕДЛАГАЛ ЗА НЕГО ВЫЙТИ!

Сью залилась румянцем и умолкла. Воцарилась мертвая тишина. Все присутствующие очень мрачно и с осуждением смотрели на Майкла, тот нервно озирался.

— Вы чего все, сбрендили?

— Это правда? То, что сказала эта девушка, правда?

— Я просто не успел…

— Это правда или нет?

— Ну, в общем…

— Какой позор.

Леди Милтон сурово покачивала головой, сэр Эгберт надулся и нахмурился, герцог Ланкастер сдвинул темные брови и смотрел на своего младшего сына с явным осуждением… Сью невольно шагнула вперед и взяла Майкла за руку. В тот же момент молодой человек пришел в себя и выпалил сердито:

— С вами с ума можно сойти, ей-богу! Сью, я прошу стать тебя моей женой. Нет, я прошу тебя стать моей женой. Короче, выходи за меня замуж, а? Хочешь, я заложу фамильное серебро и папа отлучит меня от дома, тогда ведь я уже не буду аристократом? Сью, пожалуйста, соглашайся. Иначе мне конец. Посмотри на этих феодалов.

Девушка послушно обвела взглядом присутствующих. И вдруг вспомнила, как давным-давно мама Отти рассказывала ей про Пасху Христову.

«Понимаешь, Сюзи, в этот день все особенное. В воздухе разлита любовь. И ничего плохого в этот день быть не может».

В этом замке тоже была разлита любовь. Вокруг нее была любовь. И вокруг Майкла. А самая сильная любовь горит в его бешеных карих глазах. Так куда ты бежишь, Сью Йорк?

Она взяла Майкла за руку и доверчиво прижалась к его плечу.

— Я тебя люблю. Я буду любить тебя всегда. До самой смерти и еще один день. А потом всю оставшуюся жизнь на небесах, если нас с тобой туда пустят. И я поеду с тобой в Африку, или останусь здесь, или улечу на Луну — мне все равно. Мне только с тобой не страшно, только с тобой спокойно, без тебя меня просто нет… Я ответила тебе, Майкл Беннет Ланкастер?

— Да, птица. А теперь я тебе скажу…

И он поднял ее на руки, легко-легко, бережно-бережно. Прижал к себе нежно-нежно. И стал целовать долгим-долгим поцелуем.

Вивиан вздохнула и подхватила стариков под руки.

— Пошли. Для них вечность уже наступила, а обед лучше есть горячим. Герцог, как вам Майкл? О Сью не спрашиваю, она не может не нравиться.

— Ви, нахалка, я ведь катал тебя на закорках, а ты ведешь со мной светские разговоры. Эгберт, ты приглядывал за ними на корабле?

— Иногда я думаю, что мне пора сдаться на милость Элизабет. Семья, внуки, овцы и собаки, мирная сельская жизнь… Но, черт побери, мои внуки уже выросли, а внучку мне так никто и не родил!

— Думаю, что смогу взять тебя в долю… месяцев через девять!

— Дюк, не сглазь! Эти двое родят тебе толпу мальчишек, вот посмотришь, тогда поймешь мою тоску по внучке. Вивиан, ликеру?

— Благодарю, сэр Эгберт, но давайте уж виски. Вы меня приучили на корабле…

— Дюк, я расскажу тебе, мы столько пережили, столько пережили, я чуть не полысел. В смысле, чуть СОВСЕМ не полысел…

Майкл и Сью ничего не слышали.

Эпилог

Год спустя. Борт «Королевы Виктории». Из телеграммы лорда Эгберта Монтегю, графа Дорсета, герцогу Ланкастеру.

«… Пишу тебе, мой старый друг, из Амстердама, но не того, о котором подумал ты. Этот Амстердам — редкостная дыра ровно посередине Индийского океана. Здесь нет ничего, кроме порта, полицейского участка, пальм и одной (!) бензоколонки. Как я сюда попал? Расскажу вкратце.

Как ты помнишь, после свадьбы твой безумный Майкл поволок нашу девочку в Альпы кататься на лыжах. Благодарение Богу, она упала еще до того, как встала на лыжи, сбежались врачи, и сразу же выяснилось, что у тебя скоро будет внучка. Или внук. Это мы все помним. Едва они приехали в Лондон, нам всем — леди Милтон, мне и Сью — пришло письмо от туристической компании. Поскольку кругосветное путешествие в прошлый раз у нас сорвалось, нас пригласили совершить вторую попытку в том же составе. Я пытался отговорить этих ненормальных, я имею в виду женщин, но они хихикали и говорили, что это будет здорово и очень похоже на дежа вю. Не знаю, чего хорошего в психическом расстройстве, но они меня убедили, и вот мы уже четвертый месяц болтаемся в океане. Вивиан расцвела, я тоже неплохо выгляжу, особенно благотворно на мне сказывается полное отсутствие секретарей. Теперь я ученый и захватил в дорогу половину своей лондонской библиотеки. Не поверишь, Дюк, все расхватали проклятые пассажирки! У старушек отлично идет Теккерей, а молодые зачитываются Вудхаусом. Я вынужден пробавляться «Цветком ее страсти» и «Куртизанкой поневоле». Ужасная чушь, но захватывает. На ночь хорошо идет.

Через месяц будем в Австралии. Напишу оттуда.

Да, чуть не забыл. Твои молодожены сбежали от нас в Кейптауне месяц назад. Майклу приспичило найти масаев, а Сью, напоминающая воздушный шарик на ножках, во всем его поддерживает. Ты только не волнуйся. В Африке, говорят, изумительно легко рожают.

Оцени, как я тактично сообщил тебе волнующие новости. В нашем возрасте надо беречь нервы… Твой Берти Монтегю по прозвищу Шнурок. Леди Милтон тебе кланяется».

Телеграмма на борт «Королевы Виктории», два дня спустя.

«Шнурок, старый ты хрыч. Сью родила нам двух внучек две недели назад. Я лечу к ним через неделю. Майкл построил дом и уже нашел свой первый алмаз. Привет Ви. Дюк».