Караван чудес (Узбекские народные сказки) - Автор неизвестен - Страница 18

— Каждый день я буду спрашивать двух человек! Чей ответ придется мне по нраву, того похвалю, а чей ответ не понравится, того казню.

Услышал шахский приказ Закир, опять пошел к отцу и рассказал ему обо всем. Старик сказал:

— Пойди к шаху и скажи, что ты хочешь .ответить на вопрос. Скажи: «На дне реки лежит горшок из-под масла, поэтому муравьи и кружатся здесь». А если шах прикажет достать горшок, ты скажи: «Ладно, достану». Потом залезь на дерево и оттуда пусти стрелу в шаха, да целься хорошенько, прямо в рот, чтобы убить насмерть, пусть околевает. Из-за одного человека гибнет столько людей.

Закир направился к шаху и сказал:

— Я отвечу на ваш вопрос. Государь, на дне реки лежит горшок из-под масла, поэтому здесь ползают муравьи.

Шах рассвирепел.

— А какой толк, если муравьи кружатся здесь, а горшок из-под масла лежит на дне реки. Ответ никуда не годится!— объявил шах, позвал палача и приказал казнить Закира.

Юноша попросил шаха:

— Великий шах, а можно мне достать тот горшок со дна реки и показать вам?

Шах согласился:

— Достань, покажи.

Закир бегом пустился к дереву, залез, примостился поудобнее на ветке, прицелился и пустил стрелу из лука, да так угодил, что стрела попала шаху прямо в рот и концом вышла через ухо.

Шах упал замертво.

Когда юноша слез с дерева, воины подбежали к нему, стали его обнимать и радостно говорили:

— Ты сделал доброе дело!

Закир ответил:

— Сделал это не я, а мой отец. Жаль, что столько людей погибло напрасно, столько невинных отцов наших убил тиран.

Воины пошли к мудрому старику, поблагодарили его за то, что он избавил их от, жестокого шаха, и с почетом избрали своим начальником.

Перевод С. Паластрова

КУВШИН-СИЛАЧ

Было или не было, сытно было или голодно, но жили когда-то старик и старуха. Детей у них не было. Печально и одиноко протекали их дни. Однажды старуха сказала:

— Эх, родился бы у меня ребенок, что ни попросил бы, все дала б ему: молока, так молока, сливок так сливок, кислого молока так кислого молока.

Прошло после этого сколько-то времени, и у старухи родился кто-то без головы, без рук, без ног, удивительно похожий на глиняный кувшин.

Старик удивился и сказал жене:

— Старуха, ты все жаловалось — детей нет, вот и родила какой-то кувшин! Чтобы не смотреть на него и не печалиться, давай его разобьем!

Кувшин тут и заговорил.

— Эй, отец,— сказал он,— что вам я плохого сделал? Разве вы попросили меня сходить за дровами, а я не пошел? Или же вы велели косить, а я не послушался?

— Вон у соседского бая не сжат хлеб, сходил бы туда, подзаработал,— сказал отец.

Кувшин, взяв серп, отправился к баю. Бай посмотрел и удивился:

— Кто ты такой?

— Меня зовут Кувшин-Силач,— ответил Кувшин.

— Зачем пришел?

— Могу сжать пшеницу на твоем поле.

— Сколько просишь за работу?

— Наполните меня зерном, и с меня хватит,— ответил Кувшин-Силач.

«Не так уж много запрашивает»,— подумал обрадованный бай.

Кувшин-Силач сжал весь байский хлеб, связал сжатую пшеницу в снопы, запряг волов, смолотил хлеб, а солому собрал в скирду. Бай приказал все зерно ссыпать в мешки. Тогда Кувшин-Силач возразил:

— Подождите, бай, сначала уплатите мне за труд, потом засыплю вам зерно в мешки.

Но бай не соглашался:

— Сначала ссыпай зерно в мешки, свези в амбар, а уж тогда уплачу тебе за работу.

— Нет, сначала рассчитайтесь со мной,— настаивал

Кувшин-Силач.

— Ладно, будь по-твоему,— рассердился .бай.— Заплачу тебе за твой труд и можешь уходить.

Начал сыпать бай зерно в горлышко Кувшина-Силача. Сыпал он, сыпал, всю пшеницу с тока высыпал бай в кувшин, а он все еще не наполнился.

Бай схватился за голову.

— Кувшин не полный, наполните его,— сказал Кувшин-Силач.

— Ох,— заплакал бай,— я все зерно собрал с хирмана, а ты не наполнился. Ты не кувшин, а какой-то шайтан. Весь урожай в тебя ссыпал.

Сказал так бай и ушел.

Кувшин-Силач только крикнул ему вдогонку: «Ладно, пусть не полный, я и этим доволен!»— отправился домой.

— Мать,— сказал он;— скажите отцу, пусть поднимется на крышу дома и сделает в ней дыру.

— Что ты принес, сынок?— спросила мать. Кувшин-Силач ответил:

— Пшеницу принес.

— Насыпь свою пшеницу вон в то деревянное блюдо. Сколько же может поместиться в этом кувшине?

— На блюде не поместится,— возразил Кувшин-Силач.— Я же прошу — сделайте отверстие в крыше, и я наполню всю комнату зерном.

Отец поднялся на крышу и сделал в ней дыру. Кувшин-Силач давай ссыпать пшеницу. Комната наполнилась зерном.

Так старик и старуха достигли своих желаний.

Перевод М. Шевердина

СТРАНА СУСАМБИЛЬ

Было то или не было, но в давние времена жили в одной стране ишак и вол. За день вол пахал столько земли, сколько другой не мог бы вспахать и за три дня, а когда он под вечер, усталый и измученный, приходил в свое стойло, ему бросали сноп сухих сорговых стеблей. Ишак же ничего не делал, с утра до вечера лежал на солнышке и грелся. Поили ишака не водой, а молоком, кормили но сеном, а сочным клевером.

Однажды приплелся вол с работы, еле волоча ноги от усталости, и принялся за свои стебли. Пожевал, пожевал немного, а больше не может.

— Эй ты, почтенный!— окликнул он ишака.— Дай-ка мне немного своего корма, уж больно мне эти стебли поперек горла стали!

Пожалел ишак вола и дал ему своего сочного корма. Зашел в хлев хозяин, смотрит: осел съел весь корм.

— Эге, поглядите, как мой ишак лопает, молодец,— сказал он и подбросил еще сноп клевера. Потом глянул в кормушку вола и раскричался:

— Ах ты, скотина, почему не жрешь? Завтра сляжешь. На пашне кто будет пахать? Мамаша твоя, что ли?

Схватил дубинку и давай колотить вола, аж из его шкуры пыль полетела.

С тех пор ишак стал давать волу каждый день часть своего ужина.

Раз заглянул хозяин в хлев, видит такую картину: вол уплетает себе корм ишака, а тот стоит и потчует: «Кушайте, почтеннейший!»

Рассвирепел хозяин, набросился е дубиной на ишака:

— Ах ты, умник ишак, а! Разжирел, салом зарос! Добром хозяйским стал разбрасываться, бездельнику волу корм отдаешь! Ну ладно же.

Крепко отколотил друзей и ушел. На следующее утро хозяин сказал:

— Так-так. Теперь ваш черед, господин ишак, пахать, а ну-ка пожалуйте!

Надел он ослу на шею ярмо и погнал в поле.

Весь день пахал ишак до седьмого пота". А вол грел свое брюхо на солнышке.

Вечером хозяин крепко привязал ишака в стойло вола и бросил ему сухих стеблей. А волу в кормушку положил клевера. Ишак взмолился.

— Слушай, друг, я пожалел тебя, когда ты был голоден. Ты видишь мое положение. Дал бы мне хоть немного сочного клевера.

А вола обуяла жадность.

— Ты же видишь,— пробурчал он,— мне самому не хватает. Как же я тебе дам?

Бедняга ишак смирился со своей участью. А хозяин теперь каждый день запрягал его в ярмо.

Еще недавно тощий, с выступившими ребрами вол отъелся и разжирел, а осел отощал и стал похож на суховатый ствол карагача.

Невмоготу стало ишаку. Однажды сказал он волу:

— Что мне делать? Как мне избавиться от побоев и мучений? Хозяин колотит меня так, что живого места на моей шкуре не осталось.

— Завтра, как оденут на тебя ярмо,— посоветовал вол,— ты не двигайся с месса. Хозяин сжалится над тобой, скажет «Бедный мой ослик, устал»— и даст тебе отдохнуть.

Утром запряг хозяин осла в ярмо, а тот ни с места.

— Ах, так!—закричал хозяин и начал бить ишака. . Тот не выдержал и пошел.

Вечером хозяин привел его домой и привязал. Усталый, ишак лежал и думал:

«Эх, брошу все и унесу куда-нибудь свою голову».

Вскочил да как рванет веревку, веревка лопнула, и он выбежал прямо на улицу.

Пусть ишак бежит себе, а вы послушайте про петуха.