До безумия - Лоуренс Стефани - Страница 37

Вообще-то Феба не привыкла действовать наспех, без подготовки; все операции по спасению девушек она тщательно разрабатывала, заранее назначая день их проведения. Однако если она убедится в том, что старший сын леди Чифли представляет большую опасность для несчастной гувернантки, ей придется рискнуть и, несмотря на все трудности, увезти девушку из дома уже этой ночью.

Скиннер, пробормотав что-то себе под нос, вышла из спальни, чтобы отправить записку Эммелин, а Феба стала с аппетитом завтракать гренками с чаем, одновременно обдумывая план действий.

Эдит, заменившая Фебе родителей, предоставила своей подопечной полную свободу, не вмешивалась в ее дела и не задавала ей лишних вопросов. Она не интересовалась также и деятельностью агентства по найму прислуги, которым втайне руководила Феба, и сквозь пальцы смотрела на странные поступки своей племянницы.

Конечно, Эдит знала, чем занимается Феба, но у нее не было убедительных доказательств, и поэтому она считала, что не обязана докладывать своему брату, отцу Фебы, о подозрительном поведении его дочери – все равно лорд Маллесон назвал бы догадки сестры домыслами и не стал бы ее слушать.

Впрочем, Эдит и не стремилась выводить свою любимую племянницу на чистую воду и даже втайне поддерживала Фебу, называя ее деятельность «маленьким крестовым походом». Обладавшая проницательностью и большим жизненным опытом, Эдит знала или по крайней мере догадывалась обо всем. Как бы то ни было, но Феба не сомневалась в том, что всегда может обратиться за помощью к тетушке или ее подругам, и они сделают для нее все, что будет в их силах.

Налив себе еще чашку чаю, Феба стала размышлять о том, как бы ей встретиться с сыном леди Чифли, однако уже через несколько минут поймала себя на том, что думает вовсе не о деле, а о Деверелле. Мысли о нем не давали ей покоя. Она вспоминала свои ощущения от его прикосновений и те эмоции, которые захлестывали ее во время любовных забав с ним. Неужели, думала она, их связь выльется в нечто большее, чем обыкновенный роман?

Феба с нетерпением ждала прихода благословенной ночи, когда Деверелл наконец овладеет ею, когда они сольются в единое целое и она испытает восторг страсти. Ей нужен был только Деверелл. Она не могла представить на его месте другого мужчину. Только он заставлял ее сердце замирать от сладостных предчувствий; его ласки приводили ее в настоящий экстаз. К тому же, кроме опыта и темперамента, виконт обладал еще и другими привлекательными качествами и с каждым днем ее все больше тянуло к нему.

Феба глубоко задумалась, пытаясь определить те чувства, которые она испытывала к Джослину. Но осознав, что она просто-напросто влюбилась в него, с недовольным видом нахмурилась и тут же строго отчитала себя за неумение расставлять приоритеты. Главным для нее были агентство и те люди, которым она покровительствовала; в любой ситуации ей следовало прежде всего думать и заботиться о них. Каким бы приятным ни было времяпрепровождение с любовником, ей не следовало придавать этому роману слишком большое значение.

Деверелл никогда не станет смыслом ее жизни, зато деятельность по спасению попавших в беду девушек навсегда останется приоритетной для нее.

Внезапно Феба поняла, что если ей придется организовывать сегодня ночью побег юной гувернантки из Чифли-Хауса, то она не встретится с Девереллом на балу у леди Фортескью. Интересы дела требовали от нее полного самоотвержения. Она должна отказаться от своих намерений соблазнить Деверелла, сделать последний решительный шаг и вступить с ним в полноценные интимные отношения.

Правила хорошего тона требовали, чтобы Феба послала Девереллу записку с сообщением о том, что не сможет приехать сегодня на бал, но если она известит его об этом, то он сразу же заподозрит что-то неладное.

Виконт и без того уже следил за домом ее тетушки, и будет лучше, если он узнает, что его ученицы нет на балу, уже оказавшись в доме леди Фортескью. Он, конечно, рассердится на нее за то, что она не предупредила его, и позже она сумеет чем-нибудь задобрить своего раздраженного любовника и тем загладит свою вину перед ним.

При мысли об этом сладкая дрожь пробежала по телу Фебы, и она невольно улыбнулась. Впрочем, все это будет потом, а сейчас ей нужно было думать о спасении невинной девушки.

Поставив пустую чашку на поднос, Феба встала и подошла к шкафу. Открыв его дверцы, она выбрала наряд, в котором ей предстояло отправиться в Чифли-Хаус.

Тем же утром виконт спустился по лестнице из своей комнаты в столовую, привлеченный возбуждающими аппетит запахами кофе и яичницы с беконом.

– Доброе утро, милорд, – приветствовал его стоявший у буфета Гасторп. – Мне только что передали адресованное вам письмо. – Взяв серебряный поднос, на котором лежал небольшой запечатанный конверт, он подошел к Джослину.

– Благодарю вас.

Виконт взял с подноса письмо и, взглянув на него, сразу же узнал аккуратный почерк Монтегю.

– Похоже, сегодня у меня будет удачный день, – с улыбкой заметил он.

«И если мне не изменяет интуиция, еще более удачная ночь», – добавил он про себя.

Сломав сургучную печать, Джослин открыл конверт и достал сложенный листок бумаги, а затем, попивая ароматный кофе, начал читать послание своего поверенного. Пробежав глазами первые три строчки, он снова улыбнулся.

– Отлично, отлично…

– Хорошие новости, милорд?

– Да, превосходные.

В своем письме поверенный сообщал, что мисс Маллесон не раз переводила большие суммы денег на счета агентства «Афина». Монтегю также выяснил, что это учреждение преимущественно занималось трудоустройством молодых женщин, подыскивая им места в домах аристократов.

Виконт от души пожалел, что в свое время не заключил пари с Монтегю; он непременно выиграл бы его, поскольку догадки поверенного были в корне неверны. Монтегю и его люди представить себе не могли, что Феба проявляет невиданную щедрость по отношению к какому-то агентству, а не тратит деньги на наряды, как это обычно делают молодые леди.

Монтегю разузнал также адрес агентства «Афина»: оно находилось на Кенсингтон-Черч-стрит и было зарегистрировано на имя мистера и миссис Эдмунд Бертлз, а также мистера Лофтуса Коутса.

Бертлзы жили в том же здании, в котором располагалось их агентство, а Коутс – на Коннот-сквер, откуда было рукой подать до аристократического района Мейфэр. Запомнив эти имена, Деверелл сложил письмо и сунул его в карман, затем, встав из-за стола, прошел к буфету и положил себе на тарелку яичницу с беконом, ветчину и кусок лосося, а затем, вернувшись к столу, плотно позавтракал. За едой он обдумывал сложившуюся ситуацию и строил планы на ближайшее будущее.

Когда его тарелка опустела, Деверелл повернулся к Гасторпу.

– Грейнджер уже ушел?

– Нет, милорд, он еще здесь.

– Хорошо. Попросите его зайти в библиотеку.

Встав, виконт вышел из столовой и поднялся по лестнице на второй этаж. Он решил, пока Грейнджер будет наблюдать за агентством, навести справки о Бертлзах и Коутсе; последний вызвал у него особое беспокойство, так как, возможно, этот человек являлся его соперником и тоже пытался ухаживать за мисс Маллесон. Как бы то ни было, джентльмен, являвшийся совладельцем агентства, занимавшегося трудоустройством молодых леди, не мог не привлечь к себе внимания Деверелла.

Переступив порог бального зала леди Фортескью, виконт сразу стал искать глазами Фебу; он хотел расспросить ее об агентстве «Афина», с которым она явно была связана.

Сегодня во второй половине дня он, переодевшись чернорабочим, нашел здание этого учреждения и заглянул в его окна, однако не увидел там ничего примечательного: в помещении имелись только стулья и письменный стол, а за конторкой стояла средних лет женщина, перебиравшая какие-то бумаги.

Все в этом агентстве было устроено так, чтобы внушать доверие состоятельным клиентам: чисто вымытые оконные стекла приветливо поблескивали на солнце, свежевыкрашенный фронтон радовал глаз яркими красками, а буквы на вывеске, висевшей над дверью, были аккуратными и четкими.