Честь джентльмена - Лоуренс Стефани - Страница 16

Опустив кирпич на решетку камина, Тони отряхнул с себя пыль запустил руку в открывшееся углубление… и сразу его пальцы наткнулись на какой-то предмет, обтянутый гладкой кожей. Он ощупал вещь со всех сторон, а затем вытащил ее наружу. Предмет оказался небольшой книжечкой в кожаном переплете.

С довольной ухмылкой Тони положил свою находку на пол и вставил кирпич обратно в тайник. После этого он вытер руки носовым платком и накинул на себя пальто. Взяв книжку, он не смог удержаться от искушения и быстро пролистал ее. Это было именно то, что он и надеялся найти, — мини-гроссбух, который ведут многие игроки: они вносят в него свои выигрыши и проигрыши. Книга была заполнена почти до конца: первые записи относились еще к 1810 году. Каждая запись содержала дату, инициалы партнера, иногда название игры — вист, пикет, кости, — а также денежную сумму, означавшую либо выигрыш, либо проигрыш.

Итоговое число этих выигрышей и проигрышей, скрупулезно отмечаемых внизу страницы, каждые несколько месяце пересматривалось, и подводился новый баланс на основании поступления довольно значительной суммы. Эта сумма обозначалась как выигрыш, а затем все периодически повторялось.

Тони пролистал книжку с самого начала. Регулярные «выигрыши» начались в начале 1812 года. Суммы варьировались, хотя всегда были очень крупными; инициалы же плательщика всякий раз оставались одними и теми же: А. К.

Тони почувствовал, как лицо его начинает каменеть. Он сунул книжку в карман и быстро направился к выходу. Когда он спускался по лестнице, старик высунул голову из своей каморки, подозрительно покосился на гостя, но, узнав его, хотел уже было снова удалиться к себе, однако Тони отреагировал мгновенно:

— Одну секунду, сэр, прошу вас…

Едва старик повернулся к нему, как Тони тут же придал своему лицу встревоженное выражение.

— После смерти мистера Раскина в его квартиру приходил еще кто-нибудь?

Старик на мгновение задумался, а затем изрек:

— Да, но это были люди из вашего ведомства, а вот в ту самую ночь, когда мистер Раскин встретил свой конец, сюда заходил один джентльмен. Хотя, возможно, это случилось уже после его смерти.

— А этот джентльмен — он что, был одним из знакомых мистера Раскина?

— Нет, насколько мне известно, по крайней мере, я никогда его раньше не видел.

— И что же было потом?

Старик прочнее оперся на свою трость.

— Поскольку я был уверен, что мистера Раскина нет дома, то именно так ему и сказал. Однако джентльмен настаивал, и в конце концов я впустил его. Он поднялся наверх, а уже через пару минут я услышал, как хлопнула входная дверь, и подумал, что это, должно быть, пришел мистер Раскин. Тогда я вернулся к своему камину…

— Но Раскин не возвращался домой — он почти весь вечер провел на светской вечеринке на Грин-стрит! Именно там, в саду, его и убили…

— Да, так нам на следующий день сказали. Но я знаю, что джентльмен, приходивший в тот вечер, пробыл в комнатах мистера Раскина больше часа — у меня здесь всегда слышно, когда наверху кто-то ходит.

— И вы видели его, когда он уходил?

— Конечно, нет! Я закрыл дверь на щеколду и пошел спать. Так они могут выйти из дома, а дверь потом сама закрывается на замок.

— Вы не могли бы описать этого джентльмена? Окинув Тони с головы до ног подозрительным взглядом, старик поморщился:

— Я его не очень-то запомнил — да мне это и ни к чему. Могу только сказать, что он был довольно высоким, хотя и не таким высоким, как вы, и чуть поплотнее. На нем еще было пальто с шикарным воротником из пушистого меха с завитушками…

Каракуль. В голове Тони мгновенно вспыхнула картина, которую он мельком увидел издалека, когда незнакомец, уходивший из сада Эмери-Хауса, прошел под уличным фонарем. При виде каракулевого воротника на его пальто он тогда еще подумал: «Хороший мех».

— И еще, — продолжал старик, — он был щеголь вроде вас — красиво выражался, да и вообще… Ходил и носил трость он тоже как-то по-своему.

Тони понимающе кивнул.

— Сколько ему лет? Какого цвета волосы? У него были какие-нибудь особые приметы — ну, там, косые глаза или, скажем, большой нос?

— Он, пожалуй, постарше вас — по крайней мере ему за сорок, но в отличной форме. Волосы у него были каштановые, а что касается лица — ничего такого особо запоминающегося. Обычное лицо, — тут старик опять покосился на Тони, — хотя и не такое правильное, как у вас.

В общем, обыкновенный прилично одетый джентльмен, каких здесь можно встретить на любой улице.

Кивком поблагодарив собеседника, Тони вышел на улицу и направился к Аппер-Брук-стрит; он решил, что пешая прогулка ему не помешает, а заодно слегка расшевелит его мысли. Некто А.К. на протяжении последних четырех лет выплачивал Раскину огромные суммы — уже одно это могло насторожить кого угодно. Определенно тут было что-то не так.

После нескольких часов затворничества в библиотеке дело немного прояснилось — во всяком случае, определилось направление дальнейших действий Энтони.

Из-за предпринятой Раскином попытки шантажа, а также в результате трагического стечения обстоятельств Алисия Каррингтон все больше оказывалась вовлеченной в проводимое Тони расследование, и он чувствовал, что ему следует как можно скорее вновь вернуть ее утраченное доверие. Конечно, для этого придется принести ей свои извинения, а также — что гораздо хуже — дать какие-то объяснения, для чего необходимо предварительно разведать обстановку.

К тому времени как Тони составил свой план, из конюшен в районе Уэйвертон-стрит с нужными сведениями вернулся его доверенный конюх. И тут же Тони послал записку своей крестной; другую записку — совершенно иного рода — он отправил в Маннингем-Хаус.

Когда часы пробили девять, он и его бывший друг Джеффри уже стояли, прислонившись к стене, в бальном зале леди Херрингтон и внимательно наблюдали за вновь прибывающими гостями.

— Никогда бы не догадался послать на разведку конюха! — не сводя глаз с толпы, заметил Джеффри, который, кажется, получал огромное удовольствие от порученной ему роли.

— Держись меня, и ты научишься еще много чему полезному!

Джеффри еле слышно хмыкнул.

К немалому обоюдному удивлению, узы прежней дружбы между ними очень быстро восстановились. Тони был четырьмя годами старше Джеффри, значительная часть детства, которого прошла под гнетом постоянной необходимости утверждать себя в качестве его соперника. Несмотря на это, они много раз объединялись для совершения совместных проделок: соперничество нисколько не мешало их крепкой дружбе.

— А вот и они! — Тони выпрямился. Наверху лестницы он заметил бледный лоб и копну темных волос над ним.

Джеффри вытянул шею:

— Ты уверен?

— Абсолютно. И помни: как только они сойдут вниз. Готов?

— Веди!

Они догнали сестер в тот самый момент, когда те спустились с лестницы и вошли в зал. Джеффри плавно вклинился между ними и, взяв Адриану за руку, увлек ее вперед, отрезая от Алисии.

Алисия даже не успела ничего предпринять: Тони оттеснил ее от сестры и, обойдя вокруг парадной лестницы, провел в укромное место — в небольшое и пока еще безлюдное фойе перед закрытой дверью, где они очутились раньше, чем она успела что-либо сообразить.

Когда Алисия, наконец, взглянула ему в лицо, ее глаза горели, но Тони выдержал этот сверкающий взгляд. Грудь ее вздымалась, губы раскрылись — у него не было ни малейшего сомнения, что она вот-вот закричит.

— Давайте не будем ссориться! — В его голосе зазвучали стальные нотки. — Пожалуйста, не смотрите на меня волком и, ради Бога, не кидайтесь с кулаками. Просто я должен с вами поговорить — это важно!

Алисия упрямо стиснула зубы и попыталась выдернуть свою руку, но Тони придержал ее за талию, направляя в глубь фойе.

— Если вам надо поговорить, мы можем это сделать и здесь! — Она все еще пыталась сопротивляться.

Не останавливаясь, Тони наклонился ближе и, прикрывая ее своим телом, как ширмой, произнес: