Принц Лжи - Лоудер Джеймс - Страница 44

– Все что угодно ради хорошей истории, да? – добавил Ходур. – Жаль, при жизни этот неприятный тип был таким скучным. А нельзя ли нам немного оживить повествование? Пусть, к примеру, он выиграет парочку битв против воровской гильдии или одолеет тех тварей, за которыми гонялся в Таре.

«Жизнь Кайрика по большей части не отличалась от жизни прочих смертных, – холодно заметил голос. – Но он сумел доказать со Времени Бедствий, что его первые поражения обманчивы».

– Обманчивы, – фыркнул Ходур. – Я назвал бы это просто тупостью.

В наступившей неприятной тишине карлик подал знак могильному вору и заковылял к двери.

– Мы пошли, – выпалил Ходур. – Прогуляемся к «Змеиному оку», там компания повеселее. Однако мы скоро вернемся. – Он неприязненно заулыбался, глядя на Физула. – Некоторые из нас не настолько важны, чтобы боги наблюдали за ними от рассвета до рассвета.

«От внимания Кайрика никто не скроется, Ходур, особенно в этом городе. Хорошо бы тебе это запомнить».

Ходур закатил глаза:

– Я уже говорил раньше… когда Рин еще со мной разговаривала… что меня не впечатляют ваши человеческие боги. Видели бы вы, как действует настоящий злодей вроде Аббатора, бога Жадности.

– Или Иверана Айлизира, нашего бога Несчастий, – добавил похититель тел со странной гордостью в голосе. – Тот еще гад.

Ходур с жаром закивал, широко распахнул дверь и шагнул на улицу.

– Они знают, чего хотят. Просто приходят и берут это. И никаких тебе тайных собраний и никакого заигрывания со смертными. – Он похихикал в бороду. – Все эти предосторожности заставляют меня думать, будто Кайрик боится быть застигнутым за воровством из кружки нищего. Он просто трусливый…

Карлик сделал следующий шаг и наткнулся на золотые доспехи. Прямо перед ним стоял великан футов десяти ростом, не считая рогов, торчащих из шлема.

– А ты кто такой, прах тебя побери?

Инквизитор сомкнул ладони, каждая размером со сковородку, на голове Ходура и приподнял его с земли. Острые крючки на перчатках странного рыцаря глубоко впились в лицо карлика. По щекам Ходура тут же потекли струйки крови, капая ему на бороду.

Карлик заверещал, хотя Ринда не поняла, то ли от злости, то ли от ужаса. Он ударил рыцаря тяжелыми сапогами в живот, но этот яростный удар лишь слегка мазнул по металлу. Толстые пальцы карлика потянулись к глазам инквизитора, чтобы выдавить их из глазниц, но, угодив в острые, как бритва, прорези, лишились по одной фаланге. Зрение Ходура затуманилось от боли, но он все же разглядел тысячи крошечных черепов на золотой пластине, которые злобно ухмылялись, глядя на него.

– Умри, еретик, – произнес Гвидион, с трудом выговаривая слова из-за железки, засевшей во рту. Он сжал ладони, и голова карлика вытянулась в дыню под действием гигантского пресса.

Ивлизар, который в первую секунду оторопел от страха и выпитого джина, наконец, опомнился и протянул руки к своему другу, надеясь затащить его обратно в дом. Но было слишком поздно. Окровавленное безжизненное тело Ходура выскользнуло из перчаток инквизитора и упало на булыжную мостовую. Эльф опустился на колени рядом с трупом друга и обхватил его руками.

Ринда подалась вперед, но Физул успел схватить ее за руку.

– Стой спокойно, – прошипел жрец.

Девушка пыталась вырваться, но небесный покровитель произнес:

«Делай, как он велит». – В голосе послышалось смятение, к которому примешивался страх.

Ринда обратила полные слез глаза на чудище, возвышающееся над телом Ходура. Рыцарь в золотых доспехах уставился в комнату, и в его взгляде ясно читалось смятение. Казалось, будто он каким-то образом чувствует их присутствие. Тем не менее, остальные чувства говорили ему, что комната пуста, если не считать эльфа у порога.

Все пятеро застыли, как в немой сцене: Ивлизар припал к земле, Вакк выжидательно согнулся пополам, держа наготове меч, Физул вцепился в Ринду, оба дрожали от одного вида инквизитора. Гвидион в окровавленных перчатках прислушивался к гулу молитв и проклятий. Наконец рыцарь повернулся и шагнул во врата, появившиеся в воздухе прямо перед ним.

Образ инквизитора засел в сознании Ринды и жег ее изнутри еще долго после того, как Ивлизар уволок труп Ходура, – наверняка, чтобы продать на черном рынке. Лучше всего ей запомнились глаза рыцаря. В них не было ни угрозы, ни Злобы, а одна только беспомощность. Этот взгляд был знаком девушке – точно так на нее смотрели отчаявшиеся обитатели трущоб, когда объясняли, почему они торгуют своим телом в борделях или сдают патрулю своих родственников за несколько медных монет.

Но не по этой причине она не могла отделаться от воспоминаний. Заглянув в те холодные глаза, лишенные надежды, Ринда увидела саму себя.

ШЕСТВИЕ МАРИОНЕТОК

Глава, в которой Зено Миррормейн и Церковь Кайрика устраивают парад для жителей Зентильской Твердыни, а генерал Вакк посещает выступление марионеток, одобренное титулованными особами Фаэруна.

Вакк считал, что яркая процессия, продвигающаяся сквозь рыночную толпу, больше подходит для цирка, чем для религиозного праздника, хотя в Зентильской Твердыне оба эти понятия давно слились в одно.

Шествие возглавляла небольшая группа жрецов, облаченных в темно-пурпурные сутаны. Они воспевали молитвы Кайрику, отбивая такт шагом. Двадцать пять шеренг по четыре человека маршировали с военной выправкой. Вакк даже захрюкал. Город, в котором духовенство привлекало больше солдат, чем регулярная армия, был для него неподходящим местом.

Мало того, что от этой церковной показухи у генерала вскипала кровь, так он еще ежесекундно вспоминал причину, по которой оказался в этот день на рыночной площади, – его отрядили в патруль. Увенчанный наградами генерал, ветеран крестового похода короля Азуна, должен был следить в толпе за карманниками и сутенерами. От одной этой мысли он начинал гневно хрюкать.

Молитва подошла к концу, орда церковников протянула руки к ясному зимнему небу в последнем едином крике, выражающем преданное поклонение. В утреннем свете ярко засверкали серебряные браслеты – символы преданности Принцу Лжи.

– О Владетель Небес и Земель, мы твои преданные рабы, готовые выступить против еретиков и покарать неверующих!

Вакк едва сдержался, чтобы не сплюнуть. За отрядом поющих священников потянулась длинная вереница зверей – как редких, так и обычных. Толпа на рынке встрепенулась при виде животных. До этого люди, почтительно поглядывая в сторону церковников, продолжали заниматься своими делами, разве что голос чуть понизили, а тут примолкли даже горластые разносчики дорогущей еды, дешевого джина и потертых обносков, желая поглазеть на диковинное зрелище.

– Эти животные, как многие другие, были пойманы именем Кайрика, чтобы сделать мир безопаснее для его верноподданных, – пронзительно выкрикивал зазывала. Среди грязных простолюдинов и не очень опрятных купцов, проделавших долгий путь, этот человек выделялся белыми одеждами и выскобленной физиономией. – Самые страшные звери в здешних диких лесах дрожат перед преданными воинами Кайрика…

Первыми шли пять медведей, поднятых из зимней спячки каким-то чересчур рьяным охотником. Они медленно ковыляли на лапах, обмотанных мешковиной, и в намордниках, стягивающих пасти. Как и остальных участников звериного парада, медведей удерживали от толпы при помощи коротких поводков или толстых дубинок Скучающего вида солдаты. По печальному состоянию животных Вакк догадался, что их уже успели избить чуть ли не до смерти. Наверняка после окончания процессии палачи закончат начатое дело.

За медведями шли огромная плотоядная обезьяна, тигр, пестрая стая волков и ящер ростом с человека, выуженный из какой-то подземной норы. Он жмурил на ярком свете свои белые незрячие глаза. Следующими шествовали пара львов и огромный дикий вепрь, явно пойманный где-то в чужеземных краях.

Трое солдат, вооруженных копьями, подталкивали вперед минотавра. Дети принялись дразнить огромного сторожа затерянных могил и лабиринтов, размахивая перед его бычьей головой красными тряпками. Минотавр чуть было не удрал от своих стражей, когда какой-то пьяница подобрался к нему слишком близко. Пьянчуга хотел подразнить оголодавшего зверя куском черствого хлеба, но минотавр откусил бы бродяге руку по локоть, если бы ему выпал хотя бы малейший шанс.