Кольца вероятности - Лоскутов Александр Александрович - Страница 35

– Что стоишь? Хочешь помогать – помогай.

Я и помогал. Своим присутствием. Все равно такую штуку я видел впервые.

– Обеспечь поддержку.

– Как?

Подполковник что-то буркнул и выругался, метнув в меня испепеляющий взгляд.

– Кольцом конечно же. Постарайся скорректировать мою стрельбу. И прикрыть от ответного огня.

Я понятия не имел, о чем он говорит, но все же кивнул.

Пулемет загрохотал так, что мне захотелось немедленно выпрыгнуть в окно. Не было слышно даже собственных мыслей. Я сжался у стены и заткнул уши ладонями.

Что за мучение! В моей больной голове каждый выстрел отдавался подобно удару молота. Еще немного, и этот молот выколотит из меня последние жалкие остатки рассудка.

Очередь прервалась.

И наступила благословенная тишина, в которой перестрелка на улице казалась птичьим чириканьем.

– Давай ленту.

Я поднял валявшуюся неподалеку увесистую пулеметную ленту и сунул ему в руки.

– Прикрывай.

Звук стрельбы перекрывал все остальные звуки.

Я честно пытался сосредоточиться, чтобы приказать кольцу защитить не только меня, но и подполковника, но, к сожалению, никак не мог собраться с мыслями в этом шуме. «Защищай меня. Защищай меня. И его тоже... Прикрой нас от этих идиотов. И пусть ни одна пуля не полетит в нашу сторону».

Снова громоподобная очередь. И яркая вспышка. Кажется, во дворе только что взорвалась одна из машин.

– Ленту давай.

Пулемет строчил как сумасшедший. Из ствола вырывались яркие язычки пламени. Подполковник со стальным выражением на лице, припавший к водруженной на подоконник смертоносной машине, сейчас напоминал мне незабвенного Шварценеггера во второй части «Терминатора». Вот только Арни весь такой из себя мощный и накачанный, а подполковник – тощий как былинка. Я прикрыл глаза и даже, кажется, сумел выдавить нечто похожее на улыбку.

Когда же закончится этот грохот?.. Я уже, наверное, навсегда лишился слуха.

Взрыв. Чехарда цветных пятен перед глазами. Невыносимая боль во всем теле, от которой хотелось завыть. И слабость, слабость, слабость. Как же мне плохо...

Я поднял голову и трясущейся рукой утер сочившуюся из носа кровь. Почему это я валяюсь на полу? Что случилось? Где?.. Как?..

Больно! Очень больно.

Полубезумным взором я осмотрелся по сторонам. Разрушенные стены, исполосованные в мельчайшие лохмотья занавески, пляшущие кое-где язычки пламени.

Так... Понятно. Очевидно, у кого-то там, во дворе, нашелся гранатомет. А чертова железка внутри моей руки и не подумала меня защитить. Хотя... Как это? Ведь я жив! Я жив, значит, все будет в порядке. Может быть.

Я поднялся на четвереньки и, не удержавшись, снова упал, пребольно шлепнувшись на живот. Зубы коротко лязгнули, когда мой подбородок познакомился с какой-то валяющейся на полу металлической штуковиной. Я утробно рыкнул и попытался сфокусировать взгляд.

Пулемет. Я только что чуть не выставил себе половину зубов об эту чертову махину. Протянув руку, я потрогал массивный ствол. Горячий!

Итак, пулемет здесь. А где же мой бравый инструктор по стрельбе? Где подполковник?

Ага, вот он... Мертвый.

Я тупо смотрел на его окровавленное лицо и не знал, что же делать дальше. Все мысли мгновенно вылетели из головы. Я просто стоял на четвереньках и смотрел. Смотрел. Этажом ниже продолжала бушевать перестрелка, а я смотрел. Смотрел в лицо человека, погибшего... ради чего? Что я знаю о целях Братства?

Хотелось немедленно растянуться на полу, закрыть глаза и никогда больше не шевелиться. Пусть они там делают, что хотят. Пускай воюют. Пускай убивают, если им это нравится. А я хочу домой. Домой хочу!

Я смотрел. Сочащаяся из носа кровь капала на пол.

Дурак. Что же я здесь делаю? Какой же я глупец...

Пинком вышибив дверь, кто-то ворвался в коридор с лестничной площадки. Не знаю, кто это был. Наверное, один из посвященных Братства. Мне, собственно, было все безразлично. Даже если это был один из боевиков Олии или, быть может, человек Рогожкина. Или того китайца... Какая мне разница.

Мы просто смотрели друг на друга. Два человека. Один в грязном камуфляже и с автоматом в руках, другой едва живой и растянувшийся на полу рядом с окровавленным трупом. Крики, грохот выстрелов, взрывы – все отступило на второй план. Все исчезло. Остались только я и он. Одни во всем мире. Жизнь и смерть.

Потом тот человек поднял свой автомат и...

Оружие тихо щелкнуло в его руках. Этот едва различимый щелчок вызвал у меня только улыбку, перешедшую в гримасу боли. Кольцо вновь выбрало момент, чтобы напомнить о себе. Больно. Очень больно... Но все равно спасибо.

Парень в камуфляже выдернул пустой магазин и швырнул его на пол. Достал другой...

Но было уже поздно. Его рот округлился, он попробовал заслониться рукой. Ха... Как будто бы это могло защитить от пули.

Здоровенный, как в американских фильмах, револьвер подполковника, позаимствованный мною у трупа, коротко прогрохотал несколько раз и замолчал. Я отшвырнул его в сторону и с трудом поднялся на ноги. Глупо хихикнул, глядя на противоположную стену, украшенную глубокими выбоинами и кровавыми пятнами.

– Ну вот, стенку испортил. Как нехорошо... Нехорошо...

А потом меня вырвало. Прямо на этот чертов пулемет.

Не помню, как я вновь оказался у себя в комнате. Вероятно, добрался своим ходом, потому что иных вариантов я просто не мог себе вообразить. Ну не прилетел же...

Я опомнился, сидя на диване и глядя на стенку. Губы кривились в идиотской улыбке. Руки были вымазаны в крови, и, откуда она взялась, я не помнил. Вроде бы я больше никого не убивал, да и оружия у меня не было. Не мог же я разорвать кого-то голыми руками.

Зуев, ты никого еще не разорвал? А?

Болела грудь, болела голова, болела рука. Не было сил даже подняться с дивана, но я все же это сделал. Подвиг, достойный того, чтобы мне при жизни поставили памятник. Я встал. Пошатываясь, прошел в ванную. Побрызгал в лицо водой.

Между уколами сыворотки АКК-3 рекомендовалось делать перерыв не менее двух часов. По крайней мере, именно так мне говорил тот улыбчивый доктор. Я машинально взглянул на часы и понял, что выдержал только чуть больше трети необходимого времени.

На всякий случай я закинул в рот еще парочку желтоватых таблеток, призванных ослабить хватку кольца и на время отсрочить неизбежный упадок сил. Возможно, это было уже лишнее, но рисковать не стоило. Сейчас мне понадобятся силы.

Вытряхнув содержимое аптечки прямо на пол, я поспешно схватил пару шприц-ампул и упаковку ампул с бурой жидкостью, сунул в карман пузырек с таблетками. Подумал и прихватил еще парочку одноразовых шприцев. Пригодятся.

В окно все еще проникали громовые хлопки выстрелов, хотя уже гораздо реже.

Я выскочил из комнаты и со всей возможной скоростью рванул вниз по лестнице. Сердце колотилось как сумасшедшее, стараясь вырваться из груди. Легкие жгло как огнем. Но зато во всем теле чувствовалась такая легкость, что, казалось, я сейчас смогу просто расправить руки и взлететь к потолку. В голове плыл какой-то туман. Видимо, с таблеточками я все же переборщил. Было такое впечатление, что я смотрю на самого себя откуда-то со стороны. В частности, немного сверху.

Это раздражало, потому что не позволяло сфокусировать взгляд. Но зато боль отступила, и я вполне мог снова пользоваться своей левой рукой, изуродованной громадной синюшной опухолью. Рубашка уже не скрывала ее. Уродливая, похожая на омерзительного паука, забравшегося мне под кожу, перехваченная посередине белесым кольцом омертвевшей кожи. Мерзость! Она уже расползлась почти до локтя, протянув свои красноватые щупальца глубоко в плечо. И даже на ладони уже появились темные пятна.

Ужасно! Это у всех окольцованных так или только у меня?

На третьем этаже все было таким же, каким я и запомнил. Едва-едва светящиеся лампочки – очевидно, дом обесточили, а с генератором что-то случилось. Крошево стекла на полу, исполосованные пулями стены, дымящиеся обломки оконной рамы. Мертвый подполковник неподвижно застыл у стенки. Уткнувшись носом в кровавую лужу, лежал застреленный мной парень. Бросив на него беглый взгляд, я поспешил отвернуться. Ужасно, что может сделать с человеческим телом крупнокалиберная пуля. Никому бы не пожелал такого увидеть.